Принято заявок
2687

XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Эссеистика на русском языке
Категория от 14 до 17 лет
Их мир, блистающий зеркально…

Я не любил Лермонтова – что может быть скучнее школьной классики!

До тех пор не любил, пока не согласился участвовать в конкурсе о нем. Сначала было интересно читать о детстве поэта, его отношениях с Кавказом, о сложном характере. Потом в моих руках оказались “Мцыри” и “Демон”. Конечно, это романтические вещи, но они ошеломил какой-то силой и страстью. И читать Лермонтова стало интереснее и сложнее. Нравится теперь многое; а что-то не очень близко, но я принимаю этот противоречивый мир.

И одновременно с Лермонтовым я открыл для себя Врубеля. И поразился сначала точности изображения Демона; кажется, что это портрет с натуры, Демон Лермонтова не может быть другим.

И мне захотелось рассмотреть удивительное совпадение по духу и идее творческих работ Лермонтова и Врубеля. Что в основе этого: схожий темперамент, психотип, или одни и те же фантазии, порывы; или это материальное выражение размышлений о небе и земле, о прошлом и будущем, о таком возможном и невозможном идеальном мире?

Конечно, сразу же обращает на себя внимание внешняя схожесть судьбы и, до некоторой степени, формирования этих двух людей: поэта Лермонтова и художника Врубеля: оба родились в семьях офицеров, потеряли мать в возрасте трех лет; еще в детстве были очарованы музыкой и театром, очень рано проявили свои творческие наклонности. И тот, и другой оценивались современниками как люди необычные, «из ряда вон», обладающие некими странными качествами; при жизни их творчество ценилось узким кругом знатоков. И жизнь обоих закончилась трагически: Лермонтов так рано погиб на дуэли, Врубель последние годы жизни боролся с душевным недугом и закончил свои дни в психиатрической больнице.

Но это действительно внешняя симметрия жизненных обстоятельств; все же они были очень разными людьми.

Лермонтов:

Самостоятелен в мышлении, презирал мнение света… при этом самолюбив, слегка тщеславен, и в этом свете ему нравилось блистать!

Летел от одного увлечения к другому, боясь постоянных чувств, законных отношений… но фатально рисковал и в бою, и в политических играх! Избегал серьезных тем, душевных разговоров… и открывался до дна  в стихах и прозе!

Привязывался к тем, кто был по нраву… но даже по отношению к ним был злоязычен!

Контрасты и противоречия!

Врубель:

Не искал общества, дружил тесно только с теми, кто близок по духу.

В общении уважителен, приветлив, немного застенчив.

В быту неприхотлив и не стяжатель.

Одержим искусством, все свое время посвящает изучению образцов разных стилей и эпох; очень трудолюбив.

Однолюб, и счастлив в браке.

 

Не ярок, но скромен и порядочен!

Они словно зеркальные братья

Лермонтов любил лепку и рисование. Его картины, быть может, лишены той художественной целостности, блеска таланта, которыми обладают его литературные шедевры. Но трогают точностью деталей, построения сюжета и передачей настроения. Особенной поэтичностью и покоем отличались его пейзажи.

Врубель в юные годы увлекался сочинительством. И хотя это не переросло во что-то большее, он исключительно чутко улавливал эмоцию литературного произведения, тонко толковал идею, поэтические образы автора. Он выписывал лермонтовских героев так, словно они были рождены им самим. Не читая литературных критиков, Врубель дал лермонтовскую характеристику своему демону: «Дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, но при всем этом дух властный, величавый».

Ужели вовсе ты не сожалеешь ныне

О днях, потерянных в тревоге и слезах?

О сумрачных, но вместе милых днях,

Когда в душе искал ты, как в пустыне,

Останки прежних чувств и прежние мечты?

 

Что же в них истинно схожего?

Высокая эмоциональная восприимчивость ко всему вокруг: природе, искусству, красоте, страстям людским, истине и несправедливости;

жажда познания устройства этого мира и неприятие лицемерия, формализма, карающих условностей; всего того, чем человек отгородил себя от настоящего мира;

жажда самовыражения, дара человечеству «громадного внутреннего мира художника»;

и титанический талант…

Романтики…вот еще одна неявная зеркальность…Оба, особенно в начале своего творчества, использовали сюжеты и символику романтизма: сюжеты драматичные, эмоциональные, на антитезах; непременные любовь и кровь, кинжалы и розы. Но это все условные инструменты, чтобы мощно высказать философско-духовную суть. Да, тут стремление к идеалу, сильные страсти и герои-титаны, но какая глубина образов, неоднозначность, подлинный героизм и подлинный трагизм!

Посмотрите, какая симметрия в оценках людей, несомненно имеющих вес в искусстве:

Белинский: «Демон Жуковского – чертенок по сравнению с Демоном Лермонтова»

Бенуа: «В сравнении с фресками Врубеля росписи Васнецова кажутся поверхностными иллюстрациями»

Их творческие личности формировались в схожих условиях социального застоя (у одного – душное послевкусие декабрьского порыва, у другого – апокалипсис феодализма; и обоим не видно света в конце тоннеля), в затишье перед бурями, когда бездушные процветали, слабые спали, а чувствующие и думающие создавали свой мир – не реальный (ну не было возможности!), но идеальный…Судьба свела их, идущих в одном направлении.

Несомненно, чтение лермонтовского «Демона» (а потом и других произведений) изменило творческую судьбу Врубеля, а может, и подготовило такой его конец – «печать безумия и рока». Но этого изменения ждала и жаждала его душа, ведь оба – «странники» и «вестники иных миров».

Кажется, что даже свой идеал они искали в одном и том же идеальном мире: мягкий удлиненный овал, неклассические, но милые черты, и, главное – глаза!

Один искал, другой нашел…

Вот Вот же портрет Царевны Лебедя:

Она поет – и звуки тают

Как поцелуи на устах.

Глядит – и небеса играют

В ее божественных глазах;

Идет ли – все ее движенье,

Иль молвит слово – все черты

Так полны чувства, выраженья,

Так полны дивной простоты.

«Продолговатый овал лица, тонкие черты, большие задумчивые глаза и высокое, ясное чело» – о Вареньке или о Надежде?

Кристаллическая твердость и многогранность лермонтовских строк может быть передана только кристаллическим, тревожным мазком Врубеля, его казалось бы сумеречным, но нервно-гармоничным колоритом. Не случайно более ста лет мы не видим в изобразительном искусстве другого Демона, кроме врубелевского, и, я думаю, именно с гениальной подачи Врубеля художники нового времени вслед за ним создают черно-белые иллюстрации к драматическим произведениям Лермонтова. Но ни у кого не получается так многозначно и страстно, так КРАСОЧНО…

Попробуйте угадать, о ком из двух гениев написаны эти строчки:

Милиоти: «Богатство его фантазии торопили его от одной вещи к другой. Щедрой рукой сыпал он сокровища, чтобы бросить их и перейти к новым…»

Блок: «Пред тем, что он и ему подобные приоткрывают раз в столетие, я умею лишь трепетать. Тех миров, которые видели они, мы не видим…»

Белинский: «…он брал цвета у радуги, лучи у солнца, блеск у молнии…– казалось, что вся природа сама несла и подавала ему материалы…»

Андреевский: «его страсти громадны, не по плечу толпе… на все он взирает глазами вечности, которой он принадлежит; он с ней расстался на время, но непрестанно и безутешно по ней тоскует».

Не так легко понять, не правда ли?

Мир Врубеля, как и Лермонтова, страдающий и страстный, не имеющий пустой маски приличия и добронравия, живой. Мир, блистающий гранями высшей красоты, гениальности, сверкающий мир настоящего чувства и разума. Один мир на двоих.

В мучительную минуту жизни мы обращаемся к ним: вглядываемся в эти страдающие чужими страстями и всепонимающие строчки и глаза…

Художник и поэт – они действительно стали пророками и божествами… после смерти…

Их мир, блистающий зеркально,

Тревожит мозаичным сном,

И долбит кровь в висок бунтарно,

И бездны ширится разлом

В пруду зеркальном мирозданья…

Покоя в строчках не ищи,

И сладкой неги нет в глазах их.

Но в этой мнящейся ночи

Богатств немимопроходящих

И ценностей иных миры…

Сусликов Антон Иванович
Страна: Россия