Вы помните мирное время? Помните, правда?
Мои воспоминания о нём размытые и странные, как стёршиеся картинки, но они живы и греют душу, даже когда за пределами землянки холод собачий.
Обыкновенно мы с хозяином возвращаемся поздно вечером, когда грохот боёв уже затих. Люди отложили свои палящие огнём штуковины, больше не кричат, не плачут и не падают — наступает редкая тишина. Кажется, что у неё есть свой вкус и запах, и они гораздо лучше, чем, скажем, кусок варёной курочки или мозговая косточка. Тишина — это дым печи пустого дома, скромный солдатский паёк и мой хозяин, лучший в мире человек. Его форма в земле и глине, пахнет порохом и махоркой — но она родная, а это самое главное.
— Рекс, иди сюда! — доносится до меня голос хозяина.
Он редко когда меня балует — не такие сейчас времена, но когда бой отгрохотал, мы греемся вместе около печки и отдаёмся воспоминаниям. Никто не беспокоит нас — люди входят и выходят, гремят посудой, хохочут и поют песни, а нам не до них вовсе.
Кажется, какие разные два существа — человек и собака! Их чувства и миры совсем не похожи, и понимать друг друга они не умеют, потому что язык у каждого свой. С этим никак не поспоришь, но вот мы с хозяином давно умеем общаться без слов — стоит одному кивнуть или кинуть опрометчивый взгляд — и второй сразу понимает, что нужно делать. Вот и сейчас, когда меня подзывают полежать у печки, я сразу ощущаю — наступил один из долгих тихих вечеров, во время которых мы делимся памятью о прошлом. Просто молча. Без слов.
***
Мы познакомились давно, когда я был совсем маленький. Моя жизнь состояла из того, чтобы возиться с такими же щенятами, как я сам, пить мамино молоко и много спать. Ещё в детстве я почувствовал — это не просто так. Я пришёл в этот мир не набивать живот, а ради чего-то большого и важного.
Большое и важное появилось в один день — огромный, высоченный и плечистый человек пришёл к загону со щенками. Мои друзья по играм все, как один, кинулись врассыпную, а я остался один стоять посреди клетки. Незнакомец протянул руку, и я непроизвольно завилял хвостом.
— Пойдёшь со мной? — негромко спросил он на своём языке.
— Да, — так же тихо ответил я на своём языке.
В тот судьбоносный день он выбрал меня, а я — его.
Незнакомца звали Андрей Алексеич, так он представился мне во время первой встречи. Как только все формальности: прививки, осмотры и бумажная волокита завершились успехом, он забрал меня далеко-далеко от бывшего дома.
Так я попал в «Красную звезду» — центральную школу военного собаководства. Хозяин — именно им стал мне Андрей Алексеич, называл это место «Школой Героев» — в конце концов каждый из нас может стать настоящим героем, в независимости от того, человек ты, или пёс.
Дальше шли месяцы тяжёлых и упорных тренировок. Утром хозяин выгуливал меня, пристёгивал длинный поводок к ошейнику, и мы вдвоём шли на поле для занятий — искать мины. Где-то у людей я слышал, что нос собаки более чувствительный, чем у человека — и то верно. Андрей Алексеич проходил то одну, то другую «мину», и мне приходилось силой тянуть его к нужному месту. Никогда не понимал, поддразнивает ли меня хозяин, или совсем ничего не замечает. После успешного обнаружения «мины» я получал лакомство и полз вперёд — искать новые опасности и новые поощрения.
А через несколько месяцев всё изменилось, потому что Она ворвалась. Нагло выбила дверь во всю страну и ворвалась. Никто не ждал и не думал, а тут, неожиданно, война пришла.
Хозяин одним из первых пошёл на фронт — многие из «Красной звезды» ушли тогда добровольцами вместе со своими шерстяными воспитанниками. Я оказался в числе собак-миноискателей, которые сразу отправились на передовую.
В теплушке, в которой мы добирались до мест сражений, в землянках и пустых домах, в окопах и даже в открытом поле — всюду висели тревога и страх. Оказываясь в самых жутких местах, где погиб не один человек со своим напарником-псом, я вспоминал, как в детстве боялся темноты. Как думалось мне тогда, в ней жил ужасающий монстр, способный утащить меня в своё владение на веки вечные. Но теперь, пусть даже на этом поле было светло и пусто, и я видел за много километров лишь кривые ветви деревьев, стоящих как контуженные страшным взрывом — страх всё равно не отступал. Теневое чудовище следовало неотступно, следило за каждым моим шагом из тумана и грозило длинной острой косой. И каждый раз на пороге отчаяния мне удавалось почуять враждебный запах мины. Я усаживался рядом и ждал хозяина, который полз по земле следом. Как только знакомая фигура, пыхтя, оказывалась рядом, страх мигом отступал, и монстр уходил куда подальше, к своим теням.
Когда началась война, я не только неоднократно победил чудовище из темноты, но и понял истинную ценность жизни. Вот оно, что-то большое и важное, о чём я так мечтал раньше — спасение людей. Я должен это делать, как только позовут, и отдавать труду дни, недели, месяцы, а может, и годы. Кажется, после двух-трёх вылазок я перерос несмышлёного щенка, кидающегося на поиски мин ради похвалы и вкусной награды. Сейчас я — Рекс, помощник и спаситель Андрея Алексеича, лучшего из людей, которого я только знал. А там, за хозяином, большая страна, которую тоже нужно защищать. И я защищал, как мог.
Я не могу вспомнить ни разу, когда я пропускал хоть одну мину — всегда находил все, что были. Да и мой напарник не сплоховал — был всегда терпелив и осторожен, да ещё и умудрялся подбадривать меня и других солдат своего подразделения. Мы прекрасно сработались и следовали друг за другом изо дня в день, из года в год по минному полю и спасали друг друга словно по очереди.
Что ни делай, а любая вылазка всё равно заканчивается — а особенно хорошо, когда заканчивается маленькой победой. После удачно выполненного задания мы вместе шли до дома, в котором на этот раз остановилась сапёрная команда. Места отдыха менялись так стремительно, что ни одно из них я не могу припомнить достаточно хорошо. Прошёл день, или пара часов — а батальон уже собирается и переходит на новую точку, к новому этапу. Пусть холодная землянка хуже хорошей комнаты в «Красной звезде», но если рядом хозяин — то сразу становится как-то теплее и лучше.
После каждой вылазки мы делили на двоих солдатский паёк и ложились отдыхать — поиск мин всё-таки отнимает много сил. В первые недели Андрей Алексеич пытался держать дисциплину и не позволял мне спать на одной койке с ним, но потребность в любви и холод делают своё дело — скоро мы ложились только вместе. В эти дни не было для меня большей награды, чем лечь рядом с хозяином и услышать его уверенное «Спасибо, Рекс».
***
— Рекс! — услышал я сквозь полусон, и сразу же разлепил глаза, чтобы понять, что случилось — Рекс, вставай, мы уходим очищать следующий заминированный участок.
Я и не заметил, как уснул, вспоминая всю свою жизнь. Жаль, что сон прервался, не окончившись, но долг зовёт вперёд, в ночь, ползти в темноте, отгоняя теневого монстра и ища вражеские мины. Долг зовёт, поэтому я должен идти.
Каждый раз, оказываясь на пороге, я не знаю, что ждёт меня дальше — вдруг на этот раз чудовище победит меня или моего хозяина? Вдруг мы уйдём в темноту ночи и больше никогда не сядем рядом у печки, не разделим консервы и не погрузимся в общие воспоминания? Но Андрей Алексеич зовёт меня, и я иду за ним, в неизвестность. Меня утешает лишь то, что он рядом, а ещё — осознание того, что когда-нибудь мы победим врага, и такие же добрые, сильные и мудрые люди продолжат жить в моей стране и на всей земле. И эти люди никогда не забудут о том, как ценно мирное время. Не забудут подвиги, свершившиеся ради мира и справедливости.
Вы будете помнить сегодняшний мир? Правда будете?
