XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Плотный туман облепил все улицы. Сумерки уже давно опустились на город, заставив большую часть людей разойтись по домам.
По проспекту неторопливо шла юная девушка, довольно бедная на вид. Волосы непримечательного русого цвета закручены в простую прическу, ее шаги были почти не слышны, а в руках присутствовал лишь одинокий портфель.
Она остановилась около большого и на вид богатого дома. Свет в нем горел только в зале, но даже с улицы слышались приглушённые крики детей. Один из них был явно криком новорождённого. Девушка окинула дом коротким взглядом и, поднявшись по ступенькам вверх, постучала в массивную дверь.
Прошло несколько минут прежде чем дверь отворилась. оттуда высунулось сразу несколько голов — красивой, но крайне измотанной женщины, статного усатого молодого человека и заинтересованной служанки, покачивающей малыша.
— Доброго вечера, господа, — девушка поклонилась с легким реверансом. Все присутствующие окинули ее удивлённым взглядом, сконфуженно переглядываясь друг с другом. Малыш снова протяжно заревел, прося неясно чего. Служанка — пожилая, рябая женщина с накрахмаленным воротничком — тут же принялась успокаивать того, но ничего не помогало. Ребёнок, словно море в шторм, раз за разом заводил свой плач, брызжа слюной и слезами. С минуту девушка зачарованно наблюдала за этим, а потом внезапно потянула руки к малышу. Служанка непонимающе на нее глянула, потом снова перевела взгляд на ребёнка, и медленно передала ей куль из нежной ткани, прятавший в своей глубине ребёнка. Внезапно он умолк.
Спокойные, покачивающие движения рук девушки утихомирили ребенка.
— Она удивительно красива.
— Как вы узнали пол?..
— Должно быть, я прирождённая няня, — с улыбкой ответила девушка.
Все, как зачарованные, наблюдали за каждым ее движением.
— Разрешите работать у вас, Полагаю, я смогу быть вам полезна.
Перед ней распахнули двери.
Девушка гордой походкой вплыла сквозь главные двери.
***
— Мисс, вы еще недостаточно окрепли духом для уличных прогулок, — девушка отбивала шаг каблуками о паркет дома. Обиженная девочка тащилась несуразным спутанным комом за ней. Ее нос раскраснелся, а косы превратились в «старые, пользованные щетки для обуви!» как выразилась госпожа.
— Но, Дрого, я уже здорова!
— Нет, — отрезала гувернантка, — вам стоит принимать постельный режим до самого своего полного выздоровления.
— Я достаточно здорова для того чтобы не проводить в кровати круглые сутки! — девочка чуть ли не выла от досады — мало того что ее оторвали на самом интересном моменте игры, так еще и норовили запихнуть в кровать на ближайшую неделю.
Сбежавшая из дома девочка стремилась на улицу к своим друзьям, продолжить бой и наконец захватить вражеский замок, но ее нашли спустя минут десять пропажи.
Пара подошла к комнате девочки. Открыв двери перед бежавшей, гувернантка вошла вслед за ней.
— Ну же, мисс, вы же знаете, что не стоит перечить вашим родителям, — девушка заботливо улыбнулась, помогая снимать одну за другой одежки. Девочка знатно подготовилась к побегу, напялив на себя несколько пар гольфов, перчаток (даже вечерних) и джемперов.
— Я прекрасно это знаю, но, Дрого, милая Дрого, неужели так сложно войти в мое положение? — отчаянно спросила девочка. Ей льстило, что служанка разговаривала с ней, словно со взрослой и самостоятельной госпожой.
— Тогда и вам стоит войти в их положение и понять, что они волнуются о вашем самочувствии и здравии, — девочка задорно запрыгнула в кровать, на что девушка только ласково улыбнулась, подтыкая покрывало, — Точно так же, как волнуюсь и я. Будьте осторожны, мисс Верити.
— Мне приснятся приключения? — радостно поинтересовалась хулиганка. Она забавно легла, скрывшись полностью под одеялом и оставив только тонкую полоску глаз и лба. На губах гувернантки расцвела ухмылка, она притворно задумалась, но тут же ответила:
— Всенепременно.
И присев на край пышной кровати, принялась гладить девочку по волосам. Сначала та словно котенок издавала смешные звуки и корчила гримасы, потом успокоилась и заснула крепким сном.
Еще какое-то время девушка просидела с рукой на голове своей подопечной и только потом вышла из детской комнаты.
***
— Мне приснился огромный, просто невероятных размеров корабль! — воодушевленно делилась девочка, — Он бороздил море и все ему было нипочём! А за штурвалом был бородатый, самый пиратский пират из всех, что я знаю! И он разгромил вражеский флот, а потом!..
— Прелестный сон, ma chère, — госпожа неспешно отпила из чашки, — Но не забывай про уроки танцев. Они важнее несуществующих кораблей, ты знаешь.
— Конечно, матушка, — немного пристыжено ответила девочка. Дверь скрипнула, и Верити мгновенно обернулась, ожидая увидеть любимую Дрого. Но в проеме стояла опечаленная старуха-кухарка.
— Мадам, ей совсем плохо, — известила женщина, — Пройдите к ней, пока она не покинула нас.
Верити сорвалась с места. Путь до комнатушки гувернантки занял считанные секунды, и вот — она стоит у порога.
— Дрого, милая Дрого, — она упала на кровать, — не уходи от нас!
Девушка только хотела тепло улыбнуться, как тут же ее губы скривил приступ кашля. Она прикрыла рот ладонью, но мелкие капельки крови все равно попали на постель.
Верити отчаянно сжала в своих ручонках покрывало. Гувернантка легко коснулась их и просипела:
— Все будет хорошо, мисс, в жизни случается всякое. Видите, что бывает если не соблюдать постельный режим, — и она хрипло рассмеялась, заставив девочку еще крепче прижаться к ней, — Ну же, не печальтесь так. Подумайте о чем-нибудь славном — о солнце на улице, о вкусном завтраке, который приготовила Эмми.
Верити какое-то время помолчала. Тишина была непривычна в их шумном доме и даже странно успокаивала. Вдруг она внезапно встрепенулась:
— А о чем думаешь ты, Дрого?
— Я? — девушка удивленно взметнула брови, подавив очередной приступ кашля, — О котах. Очень люблю их, мисс, особенно рыжих.
Вновь повисло молчание. Девочка глубоко задумалась, а подумав обо всем, тяжко заплакала. Девушка привычным жестом начала гладить ее по голове, будто посылая светлые и хорошие мысли.
— Знаете, что мне еще нравится? Ваши сказки, — Дрого ласково провела пальцами по спине подопечной, — Не бойтесь творить, мисс Верити.
И она испустила последний вздох.
***
К дому прибился кот. Он все время вился около главных дверей и все норовил юркнуть внутрь. Верити ака воспитанница академии благородных девиц изначально и слыхать про него не хотела — отводила взгляд при разговоре о наглом зверьке, молчаливо осуждала кухарку, гонявшую кота со двора метлой, и тщательно игнорировала позыв выйти на улицу и поискать того. Но один раз наткнувшись на него, буквально заставила принять его в семью.
— Вы не понимаете, он просто должен жить с нами! — из последних сил доказывала она. Свою мысль ей озвучивать не хотелось, но пришлось, — Дрого очень любила рыжих котов. Пожалуйста, маменька.
Женщина печально посмотрела на нее, но отказать не смогла.
Кот довольной, виляющей походкой зашел в дом через главные двери.
***
Кот мирно посапывал у изголовья кровати. Зверек прилично устал, бегая за пылинками и охотясь на солнечные блики, которые ему угодливо «наколдовали» младшие дети. Он лежал, сложив лапы под туловище и тихо сопел, уткнувшись носом в пуховое покрывало. Сколько бы ни охотился он на пылинки в комнате, те все продолжали лениво бороздить ее просторы. На рыжую морду падали слабые и оттого крайне ценные лучи солнца — с приходом ноября оно почти перестало показываться на небе.
Вдруг внизу раздался шум, затем послышались быстрые шаги по лестнице и вот — что-то шумно распахнуло дверь комнаты, так же громко ее закрыло и, незаметно всхлипнув, словно вихрь пронеслось сквозь комнату. Девушка упала кулем на кровать и начала безудержно плакать. Кот испуганно открыл глаза, мгновенно проснувшись. Он встал на лапы и, сонно покачнувшись, подошел к хозяйке. Боднулся головой о ее трясущиеся плечи, словно прося рассказать, что произошло.
— О, Остин! — Верити начала говорить, но вновь подавилась рыданиями. Кот терпеливо ждал, когда она сможет заговорить, но та больше не проронила ни слова. Она печально перекатилась на спину и бросила мрачный взгляд в окно. Остин неторопливо улегся у девушки на груди. Долго-долго топтался мягкими лапками в районе сердца и в итоге устроился чуть ли не у самого носа.
В комнате вновь стало спокойно. Взбудораженные пылинки вернулись на свой прежний маршрут, бледные лучи мелькали в окне, то скрываясь, то вновь показываясь.
Внезапно девушка вскочила с кровати и твёрдым шагом направилась к столу. Парой хитрых движений она достала из потайного ящика в столе свои рукописи и принялась что-то старательно писать на остатках пергамента. Писала она недолго, но со странным ожесточением, скрючившись над своею работой. Спустя короткое время Верити встала из-за стола и подошла к платяному шкафу, чтобы неспешно переодеться в сорочку. Потом она вернулась к столу, но только чтобы потушить свечу.
Забравшись в кровать, она была уже абсолютно спокойна, словно парой строк выпустила из себя всю злобу и обиду, затаившиеся в ней.
Остин прошелся по ногам хозяйки и лег на живот. Он устало закрыл глаза, чувствуя внезапный упадок сил.
Посреди ночи ему надо было уйти.
Покинув тело, потихоньку начал двигаться к окну, в поисках новой оболочки. Частицы рассыпались в воздухе подобно сахарному песку в руках старенькой кухарки. Бледно-синее свечение делало его более призрачным, эфемерным и нереальным. Но непривычное, тяжелое чувство заставляло ощущать себя почти что человеком.
— Остин?
На него смотрела Верити. Сейчас она видела только странной формы облако синеватой пыли. Он тут же поспешил превратиться во что-то, хоть отдаленно напоминавшее человека. Сейчас он чувствовал себя человеком больше чем когда-либо.
Тонкая человеческая фигурка подлетела ближе к лицу девушки. Она невольно замерла. Конечно, она приняоа его за фею, или эльфа, или что-то похожее и потустороннее. Будь он человеком, он бы тоже так думал.
— Это ты? Почему ты не спишь?
Верити была еще на половину во сне, и ничего не понимала.
Воспользовавшись этой прекрасной возможностью, он тут же дотронулся своей рукой до ее лба. Девушка медленно провалилась в сон.
Больше медлить было нельзя, и он полетел искать новую оболочку. Возвращение требовалось в кратчайшие сроки.
***
Верити лежала на полянке. Она не напоминала никакую другую поляну с таким количеством благоухающих цветов, ярких солнечных лучей и бесконечного спокойствия.
«Людям незнакомо чувство вечности, но сейчас тебе оно понятно»
Фраза промелькнула в ее голове, как если бы это была ее собственная мысль. Не обладавшая ни голосом, ни выражением. абсолютно не материальная, но точно чужая.
Верити повернулась на бок и увидела себя. Почему-то она ни разу не удивилась. Верити — то есть ее тело — смотрело на нее с раскрытыми от удивления глазами, но ничего не говорило. То ли любовалось, то ли дивилось — не понять. Верити не понимала, как она смотрит, у нее словно были чужие глаза. Глаза, которые видели и поля, за ее спиной простиравшиеся в бесконечную даль, и невероятного сочного оттенка неба, и жучка, ползшего по травинке прямо у нее под носом. Был ли у нее нос? А спина?
«Вы ограничены в возможностях»
Снова оно. Непонятно откуда взявшееся, где зародившееся, откуда идущее.
Верити вновь смотрит на себя, потому что не знает куда еще деть взгляд. Но посмотрев на свое тело, в груди — а она вообще есть? — отдает теплом. Верити заглядывает к себе в глаза, но видит в них только голубоватый блеск.
Ее будят возгласы матушки, заметившей бездыханного кота.
***
— Прошу, мадам, я товарищ мисс Верити, мы недавно встречались на балу, и она имела неосторожность забыть свою перчатку у нас в зале. Даруйте мне возможность передать ее! — парень стоял у самого входа в дом, назойливо пытаясь попасть внутрь. Мать девушки отгораживала его от входа, и от самой Верити. Молодые люди уже добрую четверть часа упрашивали хозяйку дома пропустить приятеля Верити в их дом, но все было безуспешно.
— Ни при каких обстоятельствах, юноша, вы не сможете переступить порог этого дома, — грозно ответила мать, — Я знаю, о чем думает нынешняя молодёжь.
— Но почему же вам так сложно пропустить молодого человека, леди кассандра, — за спиной появился отец семейства — полноватый мужчина, с лицом, изрезанным морщинами и черной, бесконечно колющейся бородой, — Дай возможность молодым людям побыть вдвоем.
— Папа! — Верити возмущенно повернулась в его сторону, пресекая любые его намеки.
Воспользовавшись моментом, парень юркнул мимо отвлекшейся женщины и за секунду взбежал вслед за девушкой по лестнице.
Они запыхавшиеся вбежали в комнату, и долго стояли, прислонившись спинами в деревянной двери комнаты.
— Мне здесь совершенно не рады, camarade Veritie, [товарищ Верити] — тяжело дыша сказал парень.
— Отнюдь, мистер Эдан, я вам всегда рада, — так же сложно дыша отвечала девушка, съехав спиной вниз по двери.
— Довольно формальностей! давайте на «ты»! — воодушевленно провозгласил Эдан.
Верити звонко расхохоталась несуразному предложению. Они переместились на кровать, присев на самый ее край. Некоторая неловкость все еще оставалась в движениях.
— Что ж, Верити, — юноша медлено произнес ее имя, будто пробуя на вкус, — Помню, вы хотели мне показать ваши творения…
— Мы же на «ты» теперь, — ехидно заметила девушка. Парень нетерпеливо отмахнулся, но замолк на пару секунд, стараясь собраться с мыслями.
— Такие вопросы не терпят отложений!… Показывайте… Покажи же скорее. Клянусь, что не буду чересчур жесток или крепок на выражения! — воскликнул тот, пока Верити вставала с кровати.
Ловким движением открылся потайной шкафчик, и оттуда повалились бумаги, бумаги, бумаги. Парень удивленно вскинул брови.
— Не знал, что в вас кроется столько трудолюбия, — изрек тот. Дрожащими руками девушка протянула свою последнюю поэму и громко сглотнула. Волнение все никак не покидало ее.
— У вас безбожно трясутся руки, вы здоровы?
— Прошу, давайте без ваших комментариев. Я не нахожу их забавными или что-то в том роде, — нервно обрезала Верити, — К вашему сведению, я не показывала сии работы никому из своих знакомых.
— А как же ваши многоуважаемые родители? — поинтересовался Эдан, оценивая на глаз объем произведения.
— Им тем более, — чуть ли не шептала девушка, — Читайте же, прошу.
***
Эдан поднимается по уже родной , сплошь усеянной незамысловатыми узорами лестнице вверх. Он в очередной раз находит Верити, уснувшей в своей комнате. Волосы раскидались по всей площади рабочего столика, а аккуратный бант съехал в бок на макушке. За годы комната почти не менялась — разве что все обрастала кипами бумаг.
День когда Верити опубликовала первый свой рассказ оба помнят прекрасно — описать всю радость и восторг, расцветшие тогда в них огненными цветами, словами невозможно. Хотя Верити может описать что угодно, просто Эдан не того профиля.
Военный врач — вот он кто. И пришел его черед проявить себя.
Но будить плохими новостями сонную, возможно, только заснувшую, возможно, последние несколько суток не спавшую Верити не хочется.
Хочется оставить что-нибудь на память. Эдан легко касается ее макушки, поправляя прядку, затем полностью кладет ладонь ей на голову и вспоминает все самое лучшее. Выжимает ощущения из себя словно сок из лимона. И то, как будучи гувернанткой, вязал ей варежки пару за парой. Как когда был в обличии рыжего кота, ложился на ее самые больные места в теле, чаще всего — на сердце. Как восхвалял ее слог и сравнивал с гениями литературы, одновременно смеша, и подбадривая подругу.
Все воспоминания, смешанные в кучу, приобретают значение, воскресают и погребают другие — жалкие эпизоды чужих жизней. Впервые вечность кажется ему мучением, а не даром. Ведь жить бесконечно с мыслями об одном жалком, смертном человеке не сулит ничего хорошего высшему, бессмертному существу.
Хранители снов не умирают. Они живут вместе с человеком, чтобы направить на истинный путь, а затем исчезнуть из их жизни и никогда больше не появлятся.
Быть хранителем — невероятный труд для человека. Сами хранители даже не знают такого слова «трудно». Что им мелкие проблемы человека, когда они проживают уже пятую бесконечность, не имеют материальных ограничений и самое главное — не знают чувств.
Что есть любовь? Это, пожалуй, является самым трудным вопросом для хранителя, и самым легким вопросом для человека. Невыносимая разница.
Любовь отяжеляет. Смогу ли я прожить бесконечность, будучи настолько грузным?
Ответ один — нет.
Тело разлетается на кусочки.
Из Эдана хлещет кровь, суставы выворачиваются, а кости хрустят, ломаясь на мелкие кусочки.
И его тоже больше нет. Больше нет той синеватой пыли, что даровала девушке сны каждый вечер ее жизни.
Больше нет хранителя снов.
***
Его рождение ознаменовалось выходом книги Верити Локви «О вечном».
