Сержант Николаев Михаил Герой Советского Союза.
Было затишье. Батарея отдыхала после предыдущей атаки, кто-то курил, кто-то дремал, привалившись к соседу, а сержант Николаев молча смотрел на раскинувшееся перед ним село Качаловка. Когда-то оно было богатое, быстро разрасталось. Когда-то. До войны. Сейчас от села остались только торчащие повсюду чёрные печные трубы, словно пеньки срубленных деревьев после проливных дождей. Страшное зрелище. Но разве военного человека может тронуть эта картина? Сержант вздыхает и отвечает на свой же вопрос. Можно привыкнуть к шуму канонады, разрывам вокруг, к неделям без нормального сна. Но никогда глаз и сердце человека не привыкнет к смертям, стонам раненых и к вот таким вот деревням, которые разорил и сжёг враг.
Внимательно вгляделся он в село Качаловка у подножия холма. Как будто можно всё поле, изрытое гусеницами танков, уместить в свою ладонь. Чем дольше Михаил смотрит на пожарище, тем сильнее ему кажется, что это его родная деревня Кузнецово. Место его детства и отрочества, место, где ждёт его старая мать.
Михаил не был на родине всего три года. Но какими бесконечно долгими сделала их война! Словно то была другая жизнь. У него была любимая работа, планы на будущее, но война изменила всё. Она ворвалась неожиданно, внезапно, 22 июня 1941 года, рано утром, когда мирные жители спокойно спали. У всех были свои планы, свои мысли на это «завтра», и никто не думал, что для многих этот день так и не наступит.
Сегодня 17 августа 1943 года, самые тяжелые бои на Курской дуге уже позади. Красная армия перешла в наступление после танкового сражения под Прохоровкой. О победе наших войск 12 июля на следующий день говорил весь Советский Союз. Но сколько же боевых товарищей осталось навсегда лежать здесь, отдав свою жизнь за Родину!
Желание мести горячей волной накрыло сержанта. Скорее в бой! Скорее прогнать фашиста из родных деревень!
— К орудиям! — крикнул командир, прервав мысли Михаила.
Послышался равномерный шум. Простой человек не заметил бы в нем никакой опасности, но артиллеристы знали, что это немецкие звери: «Тигр», «Пантера». Именно гул их стальных механизмов, изготовленных где-то в глубоком тылу фашистов, волновал поле ёще до того, как сам танк появится в поле зрения.
Для Михаила время идет неимоверно медленно, жажда мести все еще кипит и бурлит в его крови. Хочется скорее начать стрелять, крушить фашисткие танки, чтобы ни один из них не прошёл дальше. И вот из-за холма выползает первая машина, опытный глаз заметил её даже без бинокля. Через считанные секунды раздается приказ:
— Прицел 14.
Наводчик Николаев реагирует моментально. Разворачивает пушку и наводит маленький черный крестик на танк. Через прицел кажется, что машина совсем близко и стоит на месте, руку протяни и упрешься ладонью в стальную броню. Но это не так. Танк ещё далеко и постоянно движется: идёт зигзагами, меняет скорость. С каждой секундой все труднее черному крестику прицела догонять его. А за ним уже вся танковая колонна поднимается на холм. Они напоминают муравьёв, которые уверенно выползают из своего домика ранней весной. Мощные, готовые к действию танки неуклонно приближались к позициям батареи. Они подходят ближе и ближе, наводчики медлят и ловят момент для выстрела. Ошибиться нельзя. Каждый заряд, не попавший в цель, может стать последним.
— Огонь!
Теперь нет прошлого и будущего. Есть только «сейчас». Момент, когда нужно забыть всё, кроме чёрного крестика прицела на танке. Реальность растворилась в гуще дыма, всё вокруг приобрело нежные очертания. От разрывов дрожала земля. Каждый вдох давался с трудом, словно лёгкие наполнились раскалёнными осколками, а едкий запах проникал в каждую клетку организма. Жизнь остановились в мгновение ока. В череде тактов. В выстреле артиллерии. Не все продолжали жить и чувствовать. Чувствовать, что дыхание в свободном воздухе и есть настоящее счастье. Кажется, что в таком хаосе невозможно сориентироваться, но не зря в артиллерию отбирали особенно строго. Сержант Николаев действует четко, уверенно открывает огонь и первым же выстрелом бьет в цель. Над немецким танком поднялся густой столб чёрного дыма. Батарея обнаружила себя.
Совсем рядом прогремел разрыв, и стройный хор четырех пушек стал тише. У Михаила сбилось дыхание. Нет, не из-за дыма, который обнимал его вокруг. А от осознания, что враг достиг цели и разбил одно из орудий.
Через мгновение в паре десятков шагов позади сержанта прогремел разрыв. В окопе посыпалась земля, задрожали ящики с боеприпасами. Секунда — и второй столб земли взметнулся уже впереди орудия. Третий выстрел несомненно станет смертельным.
Есть лишь одна возможность спасти себя и своё орудие – опередить врага. Наводчик приготовился ударить по танку, права на ошибку у него нет. Всё тело Михаила было напряжено до предела, сердце билось часто и громко, но голова его оставалась холодной. Сержант ждёт, ждёт удачного момента. И когда башня вражеского танка замерла перед выстрелом, наводчик открыл огонь. Победа! Взрывная сила обрушилась на машину фашиста, разрывая его броню и нанося непоправимый урон. Танк затрясся, заскрежетали его механизмы, и пламя окутало «Пантеру».
Когда напряжение спало, Николаев заметил, какая звенящая, неестественная, страшная тишина стоит над батареей. Он остался один.
Времени обдумать случившееся у Михаила не было, поэтому он стал с остервенением палить по надвигавшимся танкам, которые уже образовывали вокруг него кольцо. Сержант не помнил, сколько времени вел он эту неравную борьбу, но, когда понадобился очередной снаряд, в ящике их не оказалось. Боеприпасы кончились.
Николаев рванулся к лежавшему рядом товарищу, чьи руки всё ещё упирались в противотанковое ружьё. Михаил лихорадочно разжал пальцы погибшего и забрал оружие. Пробить таким ружьём броню танка было почти невыполнимой задачей, сержант это понимал. Понимал он и то, что шансов выжить у него нет. Танки были совсем рядом, но солдат стремился нанести хотя бы еще один удар по ненавистным фашистам. И ему это удалось: после нескольких выстрелов ещё один немецкий танк вышел из строя, неуклюже повернувшись в сторону. Теперь это была не опасная и манёвренная машина, а безжизненный кусок металла в чёрном дыму. Осталось всего несколько патронов, которые сержант уже не успеет использовать. Николаев отбросил ружьё.
Боец уверенно поднялся над окопом, вызывая на последний бой грозную машину. Теперь, когда дым не застилал всё вокруг, было отчётливо видно движение поредевшей, но сильной и беспощадной танковой колонны. Какая-то звериная жестокость чувствовалась в каждом обороте шестерёнок. Словно настоящие тигры и пантеры мчались по полю танки, увидев свою добычу. Но перед лицом смерти он был спокоен.
Странно, раньше сержант видел немецкий танк только через чёрный крестик прицела. Тогда он казался ненастоящим, почти игрушечным. А сейчас машина была совсем рядом, руку протяни и упрешься ладонью в стальную броню…
Не зря пушку «сорокопятку» артиллеристы прозвали «Прощай, Родина!». Немецкие танки давно прошли, но так и остался навсегда лежать здесь, раздавленный гусеницами танка, наводчик орудия номер 496.
Сержант Николаев Михаил Герой Советского Союза. Звание присвоено посмертно.
