XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Такое понятие, как свобода преследовало человека на всем его пути развития — от самого начала существования и вплоть до сегодняшнего дня. Были периоды, когда она была ведущей силой и основой мировоззрения; были и те, когда индивид отдалялся от нее, подчинившись внешним факторам. Так что же представляет из себя свобода как растущий опыт человечества? Какую роль она играла для человека сквозь эпохи и как воспринимается сейчас? Какова проблематика свободы и какому человеку по настоящему удастся ее достичь? В этом и постараемся разобраться.
Толковый словарь Даля дает нам следующее определение этого понятия: «Своя воля, простор, возможность действовать по-своему; отсутствие стеснения, неволи, рабства, подчинения чужой воле». Однако представление человека о свободе многообразно трактовалось в разные периоды развития общества.
Античные философы, несмотря на наличие личностных черт у общества, считали человека подвластным своему окружению. Индивидуальные особенности были подчинены благополучию коллектива и его развитию, поэтому свободным считался тот человек, чьи действия были направлены на достижение всеобщего блага.
Однако после распада греческого полиса свобода все больше начала приобретать индивидуальный, личностный характер. В эпоху средневековья поднялся вопрос о религии, а в параллель с ним и напряженность духа обычных людей. Отношение к труду как к высшей ценности, помешанность на получении наибольшей выгоды, новое ощущение времени ( куранты в Нюрнберге начали отбивать четверти часа — каждая минута стала драгоценной) — все эти факторы привели к тому, что к началу 16 века средневековая социальная феодальная система распалась и забрала с собой стабильность и условную безопасность, а на ее место пришел капитализм — неизведанный и опасный. Таким образом, человек впервые в полной мере осознал свое одиночество и ничтожность, ведь теперь все зависело не от его традиционного статуса, а от собственных усилий.
Для индивида мир, который раньше был понятен ему своей простотой, теперь не вселял доверия. Теперь каждый казался ему врагом и потенциальным конкурентом, он буквально замыкался в своей новообретенной свободе, ведь лишившись чувства единения с людьми и миром в целом, он погрузился в чувство собственного ничтожества и беспомощности. И именно в этот момент наступает эпоха Рефоомации. Для среднего класса, крестьян и бедняков-горожан лютеранство и кальвинизм были своеобразным «спасением», способом выражения нового чувства свободы — именно благодаря этому движение достигло такого размаха.
Однако, не следует считать, что эпоха Реформации — своеобразный «ключ» от двери под названием «свобода», открыв которую, человек навсегда избавится от обременяющих чувств бессилия и одиночества и обретет умиротворение и покой. Скорее наоборот. С одной стороны, доктрины Лютера и Кальвина стали источником развития духовной и политической свободы, связанной с идеями пуританства. С другой же стороны, реформаторы, в частности Кальвин, заявляли о том, что человеку не следует чувствовать себя своим хозяином: «Мы себе не принадлежим; поэтому ни наш разум, ни наша воля не должны преобладать в наших рассуждениях и действиях… Напротив, мы принадлежим Богу; поэтому ради него давайте жить и умирать». Не следует забывать и доктрину предопределения Кальвина, согласно которой люди изначально разделялись на две группы — милых и немилых Богу. Таким образом, несмотря на то, что новые религиозные доктрины показали человеку путь к преодолению чувства тревоги и одиночества, протестантизм также породил и негативный аспект свободы, а именно акцент на фундаментальной греховности и бессилии человека.
Получив свободу, человек как и был, так и остался одиноким и изолированными. С одной стороны, он может принять её позитивную часть — искренне проявлять свои эмоциональные, интеллектуальные и чувственные способности, связать себя с миром любви и труда. С другой же стороны, он может бежать от этой свободы, так как не в силах принести так много усилий.
В книге Эриха Фромма «Бегство от свободы» автор выделяет несколько механизмов бегства от свободы, которые непосредственно связаны с нашим ближайшим прошлым, настоящим и возможном будущем. И относятся они к политическим устройствам, которые влияют на нас намного сильнее, чем нам кажется.
Одно из них — авторитаризм. Человек настолько бессилен, что готов пожертвовать своей свободой ради того, чтобы стать винтиком огромной машины государства; ни на что не годным, если расценивать его как отдельную личность. Как писал Достоевский, «нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее этот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается». Другими словами, запуганному человеку куда проще сбежать от самого себя, «избавиться от бремени свободы». Так и случилось в первой половине 20 века в Европе — испуганные ужаса и Первой мировой войны немцы, болгары, венгеры, румыны и другие народы позволили себе подчиниться авторитарной, националистической идее, что как следует встряхнула ещё не отошедший от первой катострофы мир.
Есть ли выход? Безусловно, но только если люди найдут в себе достаточно сил не подчиняться. Демократия — процветающая иллюзия того, что мы свободны, пока все также подчиняемся. Это предубеждение помогает принять эту свободу, идти с ней бок о бок, не боясь своего внутреннего мира. И помочь в этом может не что иное, как любовь — она способствует «единению индивида с другими на основании сохранения своей индивидуальности». Подтверждение этому можно найти в одном из дневников писателя Жюльена Грина: «Я знал, что мы — ничто… Существует ли что-то, за что мы могли бы ухватиться? В этом хаосе иллюзий, куда мы брошены вниз головой, есть единственная истинная вещь, и это — любовь. Всё остальное — пустота. Мы глядим в огромную тёмную пропасть. И мы боимся».
История человечества — это история растущей индивидуализации, растущей свободы. И я верю, что демократии удастся победить уничтожительные силы мазохизма и подчинения, но только если такая мощь, как любовь, сумеет внушить людям веру в силу человеческого разума, жизнь, правду и свободу.
Любите. И будете освобождены.
