Он не понравился мне с самого начала — едва он вошёл в наш класс. Надменное лицо, постоянная гнусавая улыбочка — всё это так раздражало. Правда злость я не выпускал наружу — такой уж я человек. Но однажды всё изменилось.
Ясный день. Май. Школьная столовая. Солнце за окном гоняло острые лучи куда попало. Я максимально отдалился от всего, особенно от остывшей рисовой каши, и тупо пялился в окно. Вдруг по моей макушке пробежалась чужая ладонь. Я обернулся — и увидел ненавистное лицо.
Он начал что-то говорить. Похоже, он подошёл ко мне по делу. Но желания помогать ему не было и в помине. Я совсем не слушал его, механически отвечал то ли дерзко, то ли глупо. С каждым словом его лицо становилось всё свирепее. В конце концов он сорвался. Удар кулаком о стол, крепкая хватка за ворот:
— Ты-ы-ы — прорычал он. — Сегодня, в четыре, за школой!
Он ушёл, окинув меня угрожающим взглядом. Только на следующем уроке я понял, что мне забили стрелку. Паника поднялась волной. Во рту зависла слюна, её было трудно сглотнуть. Я понял, наконец, насколько всё серьёзно — и моя умиротворённость разбилась вдребезги.
Я сразу представил — надменная улыбка, взгляд сверху вниз, подтрунивания его шестёрок. Он подходит ко мне, толкает в грудь, резко дёргается — и наносит первый удар. Боль охватывает щёку. Мгновение спустя — второй удар. Из носа брызжет струйка крови, заливает щёку и губы. Я валюсь с ног, прикрываю лицо руками. Третий удар, прямо в солнечное сплетение. Сквозь упавшие на лицо волосы вижу только его силуэт. Он разворачивается и уходит. По лбу течёт кровь, потоком, заливает глаза…
Руки трясутся, последний урок уже кончился. Так быстро? Казалось, не прошло и пяти минут. Ноги перестали подчиняться, одеревенели. Дойти от класса до гардероба было тем ещё испытанием. Рукава куртки настолько сузились, что руки с трудом влезали в них. Шнурки на ботинках завязывались так трудно, будто я завязывал не элементарный бантик, а самый сложный морской узел. Ноги всё так же неуправляемы и ведут меня куда угодно, только не на место стрелки. Хотелось спрятаться в толпе прохожих, уехать подальше, провалиться под землю. Лишь бы не идти туда. Но в толпах прохожих я видел только его лицо, в каждом автобусе он ждал меня, даже под землёй. Он найдёт меня где угодно, если я не приду. Оказалось, выбора у меня совсем и не было. Я пошёл.
Дорога до заднего двора школы напоминала тоннель, в конце которого, правда, не было света. В каждом прохожем я видел его образ, с каждым шагом казалось, что прямо сейчас он выскочит из-за спины и набросится.
Но придя на место, я никого не обнаружил. Пришлось ждать. Его всё не было. В голове уже сотню раз пронеслась его ухмылка, десятки ударов, литры крови, вытекающей непойми откуда. Прошёл час, в течение которого я то и дело подпрыгивал, слыша малейший шорох.
Спустя три часа изнуряющего ожидания я решил отправиться домой — с дрожащими ногами мне некуда было торопиться.
Идти в школу на следующий день было невыносимо. Но вместо ожидаемых насмешек он бросил в мою сторону рассеянный, чуть испуганный взгляд. И тут же отвернулся.
Он не пришёл, потому что испугался, понял я…
