-Иба! Иба, наша станция через пять минут, а ты рассиживаешься как ни в чём ни бывало! Собирайся скорей! Голова Алёны, на бегу собирающей волосы под косынку, просунулась в купе.
— Уже?-подскочила девушка, оглядывая стол и начиная сгребать в сумку все лежащие на нем книги и письменные принадлежности. Раздался свисток паровоза. Оставалось найти еще одну туфлю. Сидящая напротив старушка ласково улыбнулась и протянула коричневую балетку, держа ее за бантик.
-Ыраазычылык*, Рашида Алымбаевна!
В коридоре уже стояла Алёна, по лицу которой ясно можно было понять, как она недовольна. Вокруг нее с руганью протискивались на выход другие пассажиры.
-Коштошуу*, внученька, — ласково протянула Рашида.
Девушка успела едва качнуть головой, прежде чем ее вытолкали в коридор под недовольное ворчание, где слышалось что-то вроде: «Я клянусь, если ты еще раз будешь так копаться…!»
Остановка была недолгой, и уже через десять минут поезд тронулся снова. Застучали колеса. Рашида взяла со стола раскрытую книгу и хотела продолжить читать. Вдруг взгляд ее упал на неприметную серую тетрадь, кончик которой выглядывал из-под забытой газеты. Немного помешкав, она взяла ее в руки. «Мысли и жизнь Ибадат Асановой»-гласила надпись на обложке.
Заглядывать в чужие вещи было нехорошо. Но поезд мягко постукивал колесами уже около пятнадцати минут, и не один километр отделял теперь её от наверняка обнаружившей свою пропажу бедной Ибадат, которой никак уже не вернуть её дневник.
Рашида поправила очки и перелистнула страницу.
«Меня зовут Ибадат. По-русски это имя означает «скромная, воспитанная». Так меня назвали мои родители. Возможно, они хотели, чтобы я была такой. Возможно, я и воспитанная. Так говорит таянэ*. Но точно не скромная. Я хожу в школу. Почти все дети в нашем аиле* ходят в школу, потому что так сказала власть. Я хорошо учусь. Учитель говорит, что я лучшая в классе. Он сказал, что я смогу поступить в университет. Дорогой ата* считает, что я должна оправдать его надежды. Если я поступлю, то смогу учить детей русскому языку. Но я боюсь, что не справлюсь. Я завела этот дневник, чтобы совершенствовать свой русский.
Сегодня меня позвала на прогулку моя дорогая подруга Сойке. Она очень рада тому, что я буду поступать. Наверное, даже больше, чем я.
-Достор, достор, разве ты не понимаешь, как изменится твоя жизнь! Ты познакомишься со многими людями!
-Людьми, Сойке. Но мне надо сначала поступить. Вдруг у меня не получится?
-Получится. Не говори так. Ты лучше всех нас разговариваешь по-русски. Тебя не могут не принять. Ты найдешь себе много друзей в Москве! -она с горячностью схватила меня за руку.
-Что у меня может быть общего с этими людьми? Они живут далеко отсюда, мы слишком разные.
-Я думаю, ты поймешь. Потом.
И обняв меня на прощанье, она пошла домой. А мне нужно собирать вещи. На сегодня всё.
25.06.1936.»
Вагон тряхнуло. Подстаканник с противным дребезгом опрокинулся, проливая остатки чая на стол. Рашида, вздохнув, отложила тетрадь и достала платок. Когда стол вновь засиял чистотой, она протерла очки и вновь раскрыла страницы на том месте, где остановилась. Новая запись гласила:
«Сегодня я впервые еду на поезде. Это большая и шумящая машина, даже больше чем комбайн или трактор. Даже не могу представить, как ею управлять. Для этого, наверное, нужно много людей. Одного я уже встретила. Но он сказал, что не водит поезд, а просто помогает пассажирам. Его зовут Павел Андреевич. Он поймал меня, когда я стояла в проходе и смотрела в окно. За окном было очень красиво. Мимо меня проносились зеленые бесконечные степи и холмы. Он встал рядом и тоже начал смотреть в окно.
-Меня часто назначают на этот маршрут. Но грех жаловаться, ведь я сам его очень люблю. Красота степей завораживает, не так ли? Хотел бы я тут жить.
-А откуда вы родом?
-О, я сам из Минска. -Это на западе, Белорусская ССР, — добавил он, заметив моё замешательство.
-Я видела на карте. Но это же очень далеко!
-Далеко ли, нет ли, а я все еще в своей стране. В каждом ее уголке, от самого дальнего востока до запада могу побывать. И везде красота есть.
Я знала, что наша страна очень большая. Знала, что в ней живет много разных людей. Но я видела только свой народ. И никогда до этого я не чувствовала, что кто-то из столь далеких мест может оказаться мне близок.
-Я теперь тоже хочу увидеть Беларусь. Побывать на вашей родине. -горячо воскликнула я.
-Обязательно, -ответил Павел и улыбнулся.
Я смотрела в окно до самого вечера, боясь пропустить даже самую малость.
СТРАНА
03.07.1936.»
Последнее слово было ярко обведено красным карандашом. Судя по следующим записям, Ибадат все же приняли во 2-й Московский университет на педагогический факультет. По мере приближения к сессии, заметки стали редеть. Но тут внимание привлекла необычайно яркая и большая запись, пестревшая подчеркиваниями и названиями.
«Сегодня мне пришлось весь день провести в библиотеке. Я готовлюсь к зимним экзаменам, и поэтому у меня вовсе не остаётся времени на чтение. Обычно я приходила сюда, чтобы почитать сочинения товарища Ленина. В школе нашего аила было всего пять томов, но учитель говорил, что их гораздо, гораздо больше и сокрушался, что никто не может достать для школы ещё. Я с жадностью прочитала их все, как только выучилась грамоте. Здесь я смогла раздобыть и остальные. Добрая женщина из читального зала помогла мне. Но с недавних пор она не приходит на работу. Надеюсь, у нее все хорошо.
Вместо нее теперь ачууланган аял*. Я не ходила сюда очень долго, потому что боюсь ее. Но уходя, я решила попросить у нее последнюю книгу.
-Я бы хотела, я бы, книгу мне хотелось взять бы и.… -было очень неловко.
-Не мямли, девочка, и не задерживай других, за тобой вон, целая очередь из таких же студентов! -гаркнула Галина Иосифовна. (Так было написано на табличке на ее столе).
-Я бы, последнюю, книгу мне…-мне казалось, что я провалюсь со стыда, как вдруг мне на плечо опустилась твердая рука. Я обернулась. Высокий жигит* подмигнул мне, и, растянув рот в улыбке, обратился к женщине.
-Пожалейте вы бедную девушку, товарищ Егорова. Лучше выдайте мне «Всем членам редакции «Комсомольской правды»», отдельное издание, я спешу просто, -сказал он, не выпуская мои плечи из полуобъятия. Лицо Галины Иосифовны тут же просияло. С неожиданной для ее возраста скоростью она посеменила к шкафу, приговаривая:
-Лешенька, конечно, конечно, мальчик мой. К сессии небось готовишься? Весь в делах, весь в делах, постоянно куда-то бежишь. Одно слово-отличник, комсомолец! -не прекращала ворковать она, перебирая тяжелые книги.
-Что ты там хотела? -вдруг шепнул он мне на ухо.-Ну же!
-Последний том собраний сочинений Ленина…-тихо проговорила я.
-И пятидесятый том товарища Ленина дайте еще, ай пустая башка, только вспомнил! -вдруг прокричал он ей. Галина Иосифовна с улыбкой покачала головой, но вернулась к полке и вскоре подошла уже с двумя книжками в руках.
-Хорошего вам вечера, товарищ Егорова. -бодро сказал Лёша и стал складывать их в сумку, наконец отпустив мое плечо. Я направилась к выходу. Он догнал меня у двери, и, когда мы вышли, протянул мне заветный том.
-Это вроде твоё, да? Как прочитаешь, можешь мне принести в общежитие и на вахте оставить.
Я кивнула. Какое-то время мы шли рядом, как вдруг он спросил:
-А что, ты все сорок девять уже прочитала?
Я возмутилась. Как он может смотреть на меня с таким весельем! За кого он меня принимает!
— Разумеется. Это важно. Я вообще-то коммунистка! -воскликнула я. Взгляд его неожиданно потеплел.
-А вообще, можешь за мной зайти. Я тебе еще работы товарища Сталина покажу. Мы их уже по программе разбираем. Я вижу тебе интересно, мы можем их обсудить. Тебя как звать-то, кстати?
-Ибадат. Асанова.
-А меня Лёша Пономарев. Будем знакомы. Ты мне нравишься. Знаешь, наверное, много. Хочешь, в комсомол тебя порекомендую?
-Правда?!
-Правда, Иба. -вновь расплылся в улыбке Леша. Кажется, я нашла друга и соратника.
ИДЕАЛЫ
17.12.1936.»
Улыбка невольно тронула губы Рашиды. Молодость. Какое прекрасное время! И как же замечательно в такое время найти тех, кто будет тебе поддержкой. Верные друзья. Они должны быть в жизни каждого человека.
Последнее слово было вновь обведено красным карандашом.
Рашида вновь пролистала несколько страниц. Теперь она целенаправленно искала записи с выделенными словами. Следующая такая обнаружилась не скоро.
«Вчера мы выезжали на большой университетский субботник. Я не могла писать, потому что работы было очень много. Огромное количество студентов и преподавателей вместе трудилось на картофельных полях колхоза. Кто-то из них этим недоволен, как например, Андрей или Рамзан, но я не считаю это чем-то утомительным. Мы помогаем нашим товарищам из деревни, а это идет на благо всем. Ведь все мы каждый день едим картошку, не так ли? Лёша тоже считает, что они ведут себя неправильно. Мы мало общались эти дни, потому что его распределили в другую бригаду и мне немного скучно одной. Из своей я почти никого не знаю. Они не с моего курса. В такие моменты я очень скучаю по Сойке. Она всегда могла развеселить меня разговором, и работа шла быстрее.
Но вот первый день подошел к концу. Мы сидим у костра все вместе. Парни привезли с собой гитару, а девушки смеются и перекидываются шутками, пока пекут картошку в углях. У костра заняты все места, и мне приходится сидеть чуть в отдалении.
Но мне не грустно вовсе. Я смотрю на небо и считаю звезды. Мы так всегда делали в детстве.
Вдруг рядом со мной шуршит ткань, и кто-то приземляется на землю. Я не успеваю даже толком обернуться, как мне протягивают ароматную горячую картофелину, надрезанную пополам. Я мешкаю и поднимаю глаза. Девушка в зеленом в горошинку платке улыбается все шире и продолжает протягивать мне еду.
-Бери, бери. А то не дело это, вместе работали, значит вместе и отдыхать надо! Я осторожно, боясь обжечь пальцы, беру картофелину.
-Ну вот! -улыбается она. Вкусно?
Мне ничего не остается, кроме как кивнуть.
-Меня, кстати, Алёной звать. Пошли к нам. У нас там песни намечаются. Алёна встала и протянула руку.
Я невольно подумала, что в темноте ее глаза сияют, как звезды. И протянула в ответ. Со стороны костра донеслось подбадривающее улюлюканье.
ТРУД И ПИЩА.
10.10.1937.»
Рашида отложила тетрадь и выглянула в окно. Солнце уже начинало клониться к закату, окрашивая небо в розово-желтые цвета. Достала тряпочку для очков и неспешно протерла линзы. Потом вновь взяла тетрадь. Но сколько бы она ни листала, следующая запись с красной пометкой все не попадалась. Наконец, она обнаружилась почти в самом конце тетради.
«Сегодня был, наверное, один из самых важных дней в моей жизни. Вспоминая, как я переступила порог университета пять лет назад, я не могу поверить, что сегодня, я, как учитель русского языка, получила свое первое распределение, и мы вместе с Алёной и еще двумя ребятами с нашего курса отправляемся преподавать русский язык и литературу в кишлаки Узбекской ССР.
В такие моменты я не могу не вспоминать своего школьного учителя, того, кто помог мне начать этот невероятно длинный и сложный путь, человека, которого я безмерно уважаю. Он показал мне мое призвание не меньше, чем многоуважаемые товарищи преподаватели Московского университета.
С моим выпуском заканчивается интереснейшая глава моей жизни, и, оглядываясь назад, я не способна представить, что это все могло не произойти в моей жизни. Я обрела верных товарищей. Эти люди прошли со мной все ученические годы, и в дальнейшем, я верю, наши пути пересекутся вновь. Я не могу дождаться прибытия в Ташкент, чтобы отправить телеграммы семье и Сойке. Ах, как же мне хочется сказать ей о том, что она была права! Мы не прекращали переписку все эти долгие четыре года, но только сейчас я, кажется, могу ответить на свой же вопрос, который я задала ей перед тем, как мы расстались.
Еще год назад Леша уехал работать в Тбилиси. Столица республики -это точно по его способностям. Я рада, что руководство заметило его. С Алёной мы вместе поедем до Ташкента, но потом разъедемся в разные кишлаки. Держать с ней связь будет значительно проще.
Уже скоро мне предстоит увидеть свой класс, детей, которые примут от меня важный груз знаний. И кто знает, может один из них повторит мой путь….
СУДЬБА.
21.05.1941.»
Рашида удивленно проморгалась-осталась последняя запись, наспех нацарапанная карандашом на самой последней странице тетради.
«Рашида Алымбаевна, я оставляю этот дневник вам. Или же пусть он хотя-бы попадет в хорошие руки. В конце концов, у нас с вами тоже много общего.
С уважением, Ибадат Асанова.
20.06.1941.»
«Всё-таки не забыла.»-с облегчением выдохнула пожилая женщина и тепло улыбнулась.
-Счастья тебе, мудрая кыздар*.
_________________________________________________
Примечания автора:
1*- спасибо (кирг.)
2*- до свидания (кирг.)
3*- бабушка (кирг.)
4*- село, деревня в Киргизии.
5*- отец (кирг.)
6*- подруга (кирг.)
7*- злая женщина (кирг.)
8*- юноша (кирг.)
9*- девушка (кирг.)
