А каково это, не хотеть идти домой? Как можно между домом и улицей выбрать второе? Честно говоря, я никогда этого не понимал и до сих пор не понимаю. Нет, я знаю, что такое явление в принципе существует, но только совсем недавно я столкнулся с такой ситуацией. Дело было под Новый год. Настроение было так себе, ибо учёба закончится только 31 декабря, а я ещё не успел отойти от концерта, который был 25 числа, и от постоянных выступлений с мюзиклом: устал я, в общем. И чтобы хоть как-то расслабиться и ненадолго забыть о грядущих посиделках в гостях (это тоже своего рода концерт, потому что родственники все время требуют от меня «зрелищ»), я решил пойти посидеть на детской площадке под окнами дома, чтобы мама не переживала за мою сохранность. Оказалось, я не единственный ребёнок, который решил один погулять вечерком под Новый год, да ещё и в мороз -20: на соседней скамейке сидела девчонка, на вид лет 12, хотя, может, и 10, они в этом возрасте почему-то сильно старше кажутся. И выглядела она, по правде говоря, не очень: потрепанная какая-то, куртка грязная, рваная и явно велика девочке. Видимо, ее маме вообще все равно на ребёнка. А об улыбки на лице девочки и речи быть не могло. И почему-то я решил, что именно ей я должен прямо сейчас рассказать о том, как тяжело приходится десятилетнему бедолаге, которого заставляют таскаться с портфелем по школе 31 декабря. Но как с ней заговорить? Фраза типа «не правда ли на улице чудная погода» в такой мороз была бы не совсем уместна. Поэтому я перешёл к плану «Б» и заурядно начал диалог приветом. К моему удивлению девочка сразу мне ответила взаимностью и даже слегка ухмыльнулась:
— Привет, меня Вика зовут, а тебя как? Ты чего не дома? Холодно же!
— Эээ… Меня зовут Кеша… — затормозил я — ну… то есть Викентий, имя такое… В честь дедушки.
И тут я понял, что не произвожу впечатление интересного собеседника, поэтому решил сменить тон:
— Я здесь сижу, потому что уже устал от этой школы и постоянных концертов, на которых, кроме бабушек, все время дергающих меня за щеки, никого нет. Устал я от этого всего! Понимаешь? Хотя погоди, а ты что здесь делаешь? Тебя мама ругать не будет, а?
— Не волнуйся, не будет — твёрдо пробормотала Вика- меня вообще никто не ругает, я сама по себе, что хочу, то и делаю!
Тут на её лице промелькнула гордость.
— Ааа, понял: ты, как это сейчас называется, сильная и независимая, ещё скажи, что у тебя друзей нет, потому что они тебе не нужны.
— Не нужны, — перебила она.
— Мдааа, интересный случай. Может, наконец, объяснишь, с чего вдруг взялась такая независимость в столь раннем возрасте?
— Почему ты думаешь, что я могу тебе доверять?
— Ну, не знаю. Возможно потому что сейчас почти ночь, на улице темнота и толпы пьяных мужиков, а ты сидишь тут одна и не побоялась со мной заговорить.
— В принципе ты прав.
(Так быстро споры ещё никогда не заканчивались).
— Только пообещай, что не будешь сейчас называть меня несчастной. Поясню. Мама меня ругать не будет, потому что она уже два с лишним года лежит в гробу. Ее машина сбила. А дома сейчас пьёт папа, и только часам к двум ночи он уснёт. Если я сейчас туда пойду, он опять начнёт на меня орать за то, что я вся в мать, а потом начнётся кошмар, о котором тебе лучше не знать. Поэтому я собираюсь встречать Новый год здесь. Уже второй раз.
Тут возникает неловкая пауза, затянувшаяся секунд на 20. Я не знал, что сказать, как поддержать. От слов сейчас не будет толку, тут надо что-то делать, а что, я не знал.
— Ну, всякое бывает…
«Что за ересь я несу?! В смысле «всякое бывает»?! У человека трагедия, а я её успокаиваю так, как будто в неё просто снежком попали… Стыдно-то как! Надо срочно что-то ещё сказать…»
— Не переживай, утром протрезвеет, и все нормально будет.
— Ну да, успокоил так успокоил!
— Извини, я просто не знаю, что в таких случаях говорить, у меня никогда такого не было. Мне правда очень тебя жаль…
— Не надо меня жалеть, у меня хороший папа, и я его очень сильно люблю. Да, он иногда неделями сидит в запое, но когда он трезвый, то он становится другим человеком, которого я люблю называть папой, а не отцом, как сейчас.
— Какой кошмар, правда…
У меня зазвонил телефон, мама позвала домой на ужин.
— Извини, мне надо идти… Слушай, я тебя сейчас не жалею, а хочу протянуть руку помощи: пойдем у нас переночуешь, а? У нас дома тепло.
— Хм, нет, ночевать не буду, домой все-таки надо будет вернуться, но на пару часиков заглянуть могу.
Я вновь был удивлён, такому внезапному согласию. Мы пришли ко мне домой, где сестра Катя встретила меня со словами: «Ого, ещё только 10 лет, а уже домой девочек приводит». Это была её очередная попытка пошутить. Как всегда, не очень удачная. На самом деле Катя классная, но так как в этой истории у неё роль небольшая, то и говорить о ней много не имеет смысла. Мама спокойно отнеслась к пребыванию Вики в нашем доме. А когда я ей все тихонько объяснил, то она приняла Вику, как родную, на что та, такая холодная на первый взгляд, не менее тепло обняла мою маму. Я снова был в шоке от этой девочки. На ужин мама сварила макароны с сосисками, чтобы особо не баловать нас разнообразием своей кухни перед новогодним застольем: это традиция, которую мы все с радостью соблюдаем. Вика сказала, что не голодна, однако первая слопала целую тарелку макарон, да ещё и добавку попросила. Удивительный человек. Мы предложили ей вздремнуть в Катиной комнате, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть и расслабиться. Она согласилась с прежней легкостью. В два часа я пошёл её будить, как она просила, но все мои попытки были тщетны: она спала, как убитая. В итоге мы с Катюшкой всю ночь теснились и пинались на диване, однако утром я проснулся в её объятьях. Интересно, все сёстры такие странные или только моя…
Когда мы зашли в комнату, Вики уже не было в кровати, а дверь в квартиру осталась открытой. Понятно.
Этим утром мама позвала меня есть рисовую кашу, и к своему удивлению я согласился и завтракал со всей семьёй, в то время как обычно я предпочитаю завтракать с компьютером. От Вики заразился, наверное. Кстати её личность я тоже обсудил с родными. Папа сказал, что надо срочно звонить в полицию. А мамина идея мне понравилась больше, так как для её выполнения не надо было никуда звонить. Мама предложила просто поговорить с Викой и узнать обо всей этой ситуации как можно больше, а потом уже решать эту проблему. Вопросов вроде «как связаться с Викой?» у меня не возникало. Сразу после школы я пошёл на то же место, где мы вчера разговаривали с девочкой. Она пришла минут через 10, хотя из-за собачьего холода казалось, что прошла целая вечность.
— Почему ты не разбудил меня?!
Я опять был ошарашен такой контрастностью характера, но не потерялся, как в прошлый раз.
— Да тебя нереально разбудить, спишь богатырским сном!
— …Хорошо, извини.
— Как ты? — я смягчил тон.
— Не очень. Проснулась оттого, что папа разбил бутылки с пивом, и из-за того, что я слишком долго мыла полы, опоздала в школу.
— Оу. Если честно, я опять не знаю, что сказать.
— Ничего.
Опять неловкая пауза, но уже короче, чем в прошлый раз. Да и напряженность в общении куда-то пропала.
— Слушай, у меня к тебе разговор один есть…
— Какой?
— Ты веришь в Деда Мороза? Даже не так. Ты веришь в чудеса?
— Хм. После смерти мамы я усомнилась даже в существовании Бога. О каких чудесах вообще может идти речь?
— Ну да, понял. А если все-таки они случаются?..
— Кеш, давай по существу.
— Хорошо, просто сегодня Новый год… И, возможно, имеет смысл пожелать, чтобы в семье все снова стало, как раньше?.. Ну, то есть я понимаю, что как раньше уже не будет, но вдруг чудо случится, и папа перестанет пить?..
По лицу Вики проскользнула слеза.
— Вечером встретимся.
Она развернулась и ушла.
Почему-то я перестал удивляться внезапности её действий.
Вечером я пришёл на место встречи и ждал Вику. Времени у меня было немного, так как через час уже надо было уезжать в гости. Вика пришла почти сразу:
— В общем, я подумала и решила воспользоваться твоим предложением. Я все равно не верю во всю эту чепуху, но, тем не менее, давай попробуем. Что надо делать?
Несмотря на всю суровость её речи, в глазах мелькнула искра детства. Иными словами, «взрослость» её слов никак не совпадала с наивностью, надеждой и верой её глаз.
— Обычно письма пишут, но я так никогда не делал, просто подходил к окну, говорил и всегда прокатывало. Но у тебя особый случай. Тут нужно напрямую связаться с Дедом Морозом, но как это сделать, я не знаю.
Хотите – верьте, хотите – нет, но в этот момент около одного из подъездов мы увидели силуэт высокого и пузатого мужчины с длинной седой бородой. Жизнь не перестаёт удивлять. Я взял Вику за руку и со словами «а вот и он» повёл её к незнакомому нам мужчине: это все та спонтанность, которой меня заразила эта девчонка. Когда мы подошли к нему, я понял, что перед нами священнослужащий. Впрочем, это не показалось мне проблемой. Нужно было сделать вид, что он Дед Мороз. Но я же не настолько глупый, чтобы монаха с Дедом Морозом перепутать. А вот Вика… Нет, она не глупая, но полагаю, что с такой ситуацией в семье, она ни разу не видела ни первого, ни второго.
— Подожди. Я сейчас.
Я подошёл к монаху и обо всем с ним договорился. Это оказалось труднее, чем спорить с Викой, но к великому счастью, иеромонах Иоан до крещения работал психологом Николаем Васильевичем и все-таки согласился помочь мне. А ещё он сказал, что я умён не по годам. Странно. Но, впрочем, ему виднее.
Мы вместе подошли к Вике, и я сказал ей, что можно начинать действовать.
— Поняла,- прошептала она. — Дорогой Дедушка Мороз! Я… А почему ты в чёрном? На картинках ты обычно в красном… А ты точно настоящ…
— Да, настоящий, настоящий. Просто он знал, к кому шёл, — попытался выкрутиться я.
— Хм. Хорошо. Так вот. Дедушка, я хочу, чтобы папа снова стал хорошим… Нет, он конечно хороший, но не всегда… Просто… Там такое дело…
Судя по трясущемуся подбородку, красным глазам и изменившейся интонации, Вика вот-вот должна была заплакать.
— Дитя моё,- сказал Иоан.- Спокойно, вдохни поглубже и говори. Не спеши.
— …Хорошо… Два года назад мама… маму… не стало её. Погибла.
Пауза.
— Потом мы с папой остались вдвоём… Знаете, он у меня такой хороший… Ласковый и добрый, игрушки мне покупает, правда любимую куклу сломал недавно… Я знаю, он случайно, он не хотел… Просто… когда он пьёт, его как будто подменяют: он начинает все ломать и бить… И меня тоже… Больно так… Особенно по спине… Но я терплю и жду, когда он уснёт, а потом снова хоть ненадолго станет хорошим… В общем, Дедушка Мороз, пожалуйста, помоги! Сделай так, чтобы папа всегда был хорошим! Я тебя очень прошу!!!
— Я тебя понял, дитя. Хорошо. Под Новый год чудеса должны сбываться (мне показалось, что Иоану не очень хотелось говорить последнюю фразу, так как православие не приветствует празднование Нового года и существование духа Деда Мороза, пришедшего из язычества. Иначе говоря, в голосе иеромонаха явно слышалось противоречие). Я исполню твоё желание, только позволь мне увидеть твоего папу. Иначе я не смогу выполнить твою просьбу.
— Хорошо, пойдёмте, тут рядом, через подъезд.
Вика перестала плакать и повела «Деда Мороза» к себе домой. У меня ещё оставалось время, и я решил пойти с ними, хотя мне и стало страшно идти в дом к незнакомому пьянице.
Когда мы зашли в квартиру, я был в ужасе оттого, какой хаос там творился: по полу были разбросаны грязные вещи, сломанные игрушки, пустые бутылки… Да чего там только не было! Я посмотрел на Вику, лицо которой мгновенно покраснело. Она ничего не сказала. Затем «Дедушка Мороз» попросил Вику посидеть на кухне, а мне велел идти домой, на что я сказал, что пока все не встанет на свои места, я никуда не пойду. Тогда Вика пообещала, что позже все расскажет, и лишь после этих слов я пошёл домой. Последнее, что я увидел – это то, как иеромонах направился в комнату к отцу девочки.
Часа в 4 утра мы с семьёй вернулись домой с празднования. Кстати, под елкой я ничего не нашёл, да и не искал: я загадал, то же, что и Вика, и весь праздник я думал только об этой семье.
Примерно в 10 утра Вика снова вышла гулять. Я не сразу её узнал. На ней была чистая куртка. Она была не одна. Рядом с ней шёл её папа, они молчали, но держались за руки. Я был в шоке. Мне стало дико интересно, как за одну ночь, человек смог так сильно измениться, хотя лицо у этого папы ещё давало знать о зависимости.
Надо было связаться с этим Ионам и все у него узнать! Но как?! Это же невозможно! Эх… Вика обещала все рассказать, но по её счастливому лицу и так все ясно. Вопрос лишь в том, как же все-таки иеромонаху удалось такое сделать. Я начал делать предположения. Поначалу решил, что иеромонах Иоан ненадолго стал психологом Николаем Васильевичем и провёл какой-нибудь супер крутой сеанс психотерапии, что папа все понял и исправился. Но, в конце концов, я решил, что произошло чудо, которое хоть и отрицается в науке, но приветствуется и в православии, и в язычестве. Надо будет как-нибудь поразмышлять на эту тему. И Вике надо будет рассказать, что это не совсем Дед Мороз был, хотя… Он же дед? Дед. Желание исполнил? Исполнил. А цвет одежды не имеет значения. А сейчас, когда у всех все хорошо, пойду-ка я посплю, а то совсем вымотался со всеми этими чудесами.
Конец.
