Эта чёртова проволока, которой я была примотана к тощей сосне, была прочнее моих собачьих зубов — изглоданная лапа сочилась тёплой кровью, пасть разодрана беспощадными шипами. Сил не давно уже осталось. Да и откуда им взяться, если я в последние дни не могла найти даже объедки на помойке, чтобы хоть чуть-чуть утолить этот скручивающий всё тело голод. Я прикрыла глаза, откинула морду подальше от кровоточащей, пахнущей парным мясом раны и замерла.
Было мерзко, промозгло и сыро, как бывает только холодной дождливой осенью. Не люблю я осень: шерсть намокает и сбивается в грязные колтуны, никак не защищая от жестокого ветра. Да и зима скоро. Зиму я не люблю ещё больше. Мать родила меня и ещё шестерых щенков именно зимой, в январе. Я помню её теплое брюхо, помню тесную толкотню братьев и сестёр, воюющих за право поесть и выжить. Но они не выжили. Выжила только я.
Я помню, что была Белкой. Маленьким щенком, чёрненькой «крыской», которую решили подобрать. Я гордилась быть Белкой. Для любой бездомной собаки быть Белкой, Жучкой, Альмой, Боней, Вестой – великая мечта! Быть домашней, быть с человеком, с хозяином, с семьей. Помню их добрые, улыбающиеся лица. Я так старалась им нравится, была покладистой и послушной: я даже не портила вещи, хотя те блестящие кожаные сапожки всегда выглядели очень аппетитными. Я была настоящим другом, а они были для меня божествами.
Но я надоела. Выросла и стала скучной. Никто уже не умилялся глупому неуклюжему щенку, весело тявкающему им в след. Я вдруг стала плохой собакой, их лица стали злыми и суровыми, а вместо ласковых поглаживаний и смеха пришли крики и тапок, так больно бьющий меня по спине. Но лучше всего я помню, как меня выставили за дверь. Без ошейника и поводка. А сами не вышли.
Помню длинную череду угрюмых лиц, занесённую над головой палку, пинки, летящие в спину камни. И вот я здесь, пойманная злыми детьми и намертво привязанная к этой тощей сосне.
«Тук-тук-тук», — стучали дождевые капли по твёрдой земле.
Я разлепила тяжёлые веки и поглядела в тёмную чащу. «Зачем жить…зачем жить…зачем жить…» — стучало молоточком в больной голове. Вот и конец моей жизни. Я медленно погружалась в это неземное спокойствие, взгляд помутнел и вот уже виден свет в конце тоннеля. Такой маленький, согревающий огонёк, который постепенно приближается…
И вдруг.
— Этого не может быть! Это мне кажется! Откуда тут собака?
Взгляд прояснился, и огонёк превратился в маленькую девочку. В жёлтом, как лучик солнца, дождевике.
— Сейчас, сейчас, потерпи!
С меня аккуратно, но торопливо сняли проволоку, моё изнеможденное тельце осторожно подняли. Я не верю своим глазам, я не верю своим ощущениям, все-таки существует собачий Бог. От счастья я хотела громко залаять, но получилось издать только глухой звук.
Девочка стремглав кинулась вон из леса.
— Ну что ты, что ты…Сейчас я… Будем жить! Представить страшно! Если бы я всё-таки успела на маршрутку, я бы не успела тебя спасти!
