XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Шел дождь, но, тем не менее, на улице все еще светило солнце. Из-за знойной жары земля тяжело вздыхала паром. Улицы были забиты людьми, которые, не желая созерцать столь чудную погоду, спешили спрятаться в своем уютном и ничуть не удивительном доме.

Только наш герой никуда не спешил, ничего не созерцал, ничего не хотел… Он лишь равнодушно уставился веред и думал. Ему было уже все равно, во всех своих, возможно и в чужих, бедах он винил лишь эволюцию.

Геннадий, так звали нашего героя, подошел к мужчине, желая спросить что-то. Вместо ответа Гена поймал лишь смущенный или даже укоризненный взгляд на себе. Это норма.

— Хамло,– сказал всегда тактичный Геннадий и побрел домой, где его ждали его любимые люди и, возможно уже накрытый, стол.

Гена шел долго, стараясь обходить людей. Он не любил такие прогулки, ведь КАК можно наслаждаться миром, когда вокруг этот хаос, это фальшивый и во всех смыслах грязный мир, построенный людьми? Геннадий больше не хотел идти и он побежал в такт своим эмоциям, пока, наконец, его не успокоил дождь, который тоже сменил свой, до этого быстрый тембр, и стал медленно и монотонно стучать по окнам, лужам, мыслям и душе нашего героя.

Вдруг, уже на полпути на Гену набросился очень странный молодой человек, одетый в черную одежду с ярко зелеными вставками. «Маньяк»,- решил уже умиротворенный погодой и собственными мыслями Геннадий. Подобные случаи нападения, на выделяющегося из толпы столь крупных размеров Геннадия, стали привычными. Гена был певцом и в своей компании часто завывал, именно завывал, песни. Наш герой кашлянул и запел, столь часто слышимую им песню: «Ой, мороз, мороз…». Маньяк, удивленный либо столь неожиданным событием, либо столь интересным голосом, убежал и больше никогда не возвращался на эту улицу. Геннадий был доволен собой и безгранично рад тому, что он может быть хоть чем-то полезен своему району.

— Дебил. Бесконечный удод. – Сказал Гена, недовольный тем, что его отвлекли от раздумий. Он вспомнил детство, как было раньше хорошо, когда не было таких странных, неприятных ему людей, он со своим огромным количеством братьев и сестер ходил по поручению родителей под стол.

Воспоминания былых времен подняли Геннадию настроение, и он решил задержаться и еще немного погулять под дождем и подышать, столь редкостным для улиц этого города, свежим воздухом.

Он запел, переполненный чувствами и эмоциями. Он был счастлив, в отличие от многих людей, бегающих туда и сюда в поиске убежища от реальности, от дождя.

Геннадий был тараканом.