XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

1.

Илко сидел на гладкой, теплой валежине и смотрел на водную гладь. Многоводное, многорыбное Обское море было сегодня спокойно. Ласковой синевой плескались волны, белыми кочками колыхались на них жирные красноклювые гуси. Радовался в Верхнем мире дух Нум.

Илко любил приходить сюда, в укромный уголок на краю бухты. Он брал в стойбище рваные сети и часами чинил их, греясь под скупыми лучами полярного солнца. Привычные руки сами вязали узлы, а головой Илко вертел во все стороны. Вот выскочил из-под кочки маленький смешной лемминг, сверкнул черными бусинками глазок, распушил усы. Важно ходит среди водорослей бекас – чернозобик, переступает длинными ножками, протяжно покрикивает: «трии, трии». Кружит над птичьими гнездами хищный поморник, охотится за теплыми вкусными яйцами. Все примечает Илко, все ему любопытно.

Щох, щох! Что это?! Вздыбилась в бухте вода, обнажила спину неведомого морского зверя. Фонтаны брызг и пара выплюнуло чудище, Илко от страха невод из рук выронил. Может, великий кит приплыл к земле ненцев? Или Яв Ерв, Хозяин моря, разгневался и поднялся из пучины?

Блестя мокрыми черными боками, распласталось чудовище на волнах Обского моря. Вдруг из нутра человек выскочил, а затем еще, – посыпались, как орехи из спелой кедровой шишки. Дивится Илко: не зверь это, выходит, корабль невиданный [1].

Притаился Илко, лежит тихо, как песец у мышиной норы. Острый глаз молодого ненца хорошо видит. Люди на корабле лодку достали, на берег плыть хотят. Долго лодку ладили, котел с рыбой два раза свариться мог. Справились все же, шестеро сели, от железного бока отчалили.

Качается на волнах лодочка, качаются на гребнях белые гуси. Вдруг гром, вспышки – белыми комочками поплыли безжизненные тушки. Те, что в лодке, пытаются выловить убитых гусей, не выходит: чуть за борт не выпали.

Не из ружья стреляли, из пистолета. Илко видел такие у русских людей в фактории Дровяная. Но русские люди не появлялись, словно злые духи, на корабле из пучины, не стреляли зря. Недобрые чужаки приплыли к земле ненцев. Надо предупредить стойбище.

Быстрей гагары полетел бы Илко к родным чумам. Но верховный дух Нум торопился, когда делал его тело. А может, проскакал мимо чума злой дух Мэдна, приносящий животным и людям уродство. Илко был хром: одна нога короче другой, и кривая, как карликовая береза в тундре.

Раненым оленем бежал Илко по пружинящим мхам. Задыхался и терял силы. Выскочил к чумам и упал почти без чувств. Лежа на спине, ловил губами воздух; свист в груди не давал вымолвить слова. Едва отдышался, рассказал о недобрых гостях. Мигом засобирались ненцы: надо было укрыться глубже в тундре, она сохранит своих детей. Бросали чумы, уводили только людей и оленье стадо.

Не было больше сил у Илко. Хромого да хворого с собой вести — только время терять. Приглядел он большую бочку для засолки рыбы, решил туда спрятаться. Скрылся за краем земли последний старик из стойбища, похромал парень к бочке, залез, сверху крышку приладил. Ждет, что дальше будет.

Недолго ждал. Вышли из леса приплывшие на черном корабле. Настороженно двинулись к стойбищу, ладони на оружии держат. Илко через щель в бочке хорошо видно. Чужаки поняли, что нет вокруг никого, смелее пошли. Стали шарить по чумам, вытаскивать горшки и кастрюли, фляги и мешки с припасами. «Еда нужна», — смекнул в своем убежище Илко.

Высокий худой мореход в черной тужурке направился к бочкам. «Небесный дух, укрой меня своим крылом», — взмолился Илко. Не услышал добрый дух, видно, тихо Илко просил. Чужой человек сдернул с бочонка крышку, заглянул внутрь. Каркнул что-то на незнакомом языке, как ворон, да и вытряхнул Илко наружу.

Чужаки столпились вокруг, тыкают пальцами, скрежещут сиплыми голосами. Кэй, пропал Илко! Худой великан, видно, вожак, стал показывать руками: есть надо, пить надо. Пальцы к голове приставил: оленя надо. Глаза злые, красные, как мороженая клюква. Потом рукой в сторону тундры махнул, Илко за ворот на ноги поставил. Железный ствол больно толкнул в спину.

Нельзя злым людям к оленям идти. Стадо у родичей Илко невелико, выкосил поголовье прошлогодний мор. Если застрелят пришельцы рогатых, не перезимовать ненцам: олень дает вкусное мясо, теплую шкуру, жилы для шитья и кость для рыболовных крючков. Кто уйдет первым, не справившись с голодом – старуха Пуйне или маленькая болезненная Яляне? А может, дед Илко, рыбак Сэрато, отправится в Верхний мир?

Ноги Илко мягко проваливались в зыбкий моховой ковер тундры. Чужаки гуськом шли сзади, с непривычки спотыкались на каждом махе. Шаг за шагом удалялись они от стойбища. «Забери их Нга, владыка подземного царства», — думал Илко. Подземного царства!

На закат солнца стал незаметно поворачивать молодой ненец. Зыбь под ногами пружинила все сильнее, вскоре появилась вода. Кочки, покрытые белым ягелем, колыхались под тяжестью ходоков. «О Нга, дух смерти, возьми души злых людей, они пришли из твоих краев», — просил Илко. И в этот миг грузный человек, что шел третьим, оступился и сразу по грудь провалился в холодную болотную воду.

Заметался, с каждым движением увязая в трясине все глубже. Лопнул высокий ворот кожаной куртки, отлетели блестящие пуговицы. Двое пытались помочь своему товарищу, высокий вожак с угрозой повернулся к Илко. В вороньем крике раскрылся оскаленный рот.

Илко метнулся вправо, к зарослям полярной ивы. Там сухая земля, земля предков не выдаст ненца. Подвернулась и хрустнула увечная левая нога. Раздался грохот – это искры летят из-под полозьев нарт Верхнего духа Нума. Капель крови не видно среди почти созревших ягод августовской клюквы.

2.

Лейтенант цур зее Эрих Шнайдер ненавидел воду. Она плескалась за бортом уже полтора года – ледяная, безжалостная, как и весь этот русский северный край. Восемнадцать месяцев назад подводная лодка U – 365 покинула порт Киль и заняла место в ряду германских военно-морских сил.

С тех пор лейтенант Шнайдер не был на родине. А в начале лета, когда их перебросили в Карское море, стало совсем паршиво. Только краткие заходы на секретную базу вблизи Земли Франца Иосифа скрашивали бесконечный полярный день.

Но сегодня на субмарине был праздник: капитан Ведемайер решил пополнить истощившиеся запасы воды и продовольствия. Экипажу опротивела тушеная свинина и консервированные бобы, свежее мясо – вот пища для настоящих мужчин – арийцев!

Местом высадки решено сделать небольшую бухту Дровяная в устье Обской губы. На картах там значилась небольшая речка, впадающая в залив – будет пресная вода. Капитан рассчитывал обнаружить аборигенов и взять у них оленину и другие припасы. Возглавить высадку командующий поручил лейтенанту цур зее Шнайдеру.

Не сразу удалось надуть резиновую лодку, провозились не менее трех четвертей часа. Но все же лодка закачалась у борта. Шнайдер выбрал пятерых товарищей, для первой разведки довольно.

Земля приветствовала офицеров Кригсмарине. Яркое солнце плясало на волнах; если прикрыть глаза, то можно вообразить себя в гавани родного Гамбурга. Белые гуси, уже успевшие отъесться за лето, целой стаей плавали совсем рядом. Обер-боцман Вебер и фенрих Шмидт подстрелили полдюжины. Однако выловить тушки не удалось. Scheisse!

Лодку вытащили на берег, двинулись вглубь. Место выглядело пустынным, но оружие на всякий случай держали наготове. Пройдя около трех километров, вышли к поселению самоедов. Видно, что оставили его второпях и совсем недавно: в некоторых чумах еще не успела остынуть зола в очагах.

Стали искать провизию: забрали несколько связок сушеной рыбы, вяленое мясо, лепешки. На краю стойбища стояли огромные бочки, которые обычно используют для засола рыбы. К сожалению, они оказались пустыми, лишь в одной обнаружили спрятавшегося там самоеда.

Лейтенант цур зее с отвращением смотрел на жалкого аборигена. Парень был одет в странную рубаху из шкур, грязен и к тому же хром. Пришлось ткнуть его дулом и на пальцах объяснить, что немецкие моряки желают зажарить оленей.

Самоед оказался смышленым, покорно затряс головой и зашлепал в сторону тундры. Видимо, там находились пастбища этих дикарей. Эрих Шнайдер шел сразу за проводником, за спиной держались остальные. Сапоги проваливались в мох, надо быть очень осторожным, чтоб не подвернуть ногу. Черт бы побрал эти болота.

Внизу зачавкала мутная жижа. Вытягивать сапог из мохового плена становилось все труднее. Лейтенант Шнайдер испытал легкое беспокойство. Нет, конечно, абориген не станет шутить с солдатами. Еще немного пути, и они начнут свежевать оленину.

Всплеск и испуганный крик слились в одно. Шнайдер быстро обернулся. Обер-боцман Вебер беспомощно барахтался в полуметре от болотной тропы, Шмидт и Ланге бросились на выручку. Ланге одной ногой оступился сам, с трудом вылез на крепкое место. Вебер с каждым движением глубже погружался в топь, попытки его спасти были опасны.

Куда привел их проклятый дикарь?! Лейтенант цур зее с яростью повернулся к хромому самоеду. Тот внезапно отпрыгнул в сторону, бросился было бежать и тут же упал, покатился по красным от клюквы кочкам. Шнайдер выхватил оружие и, почти не целясь, выстрелил.

3.

А весной в бухту Дровяная вернулись белые гуси. Ненцы приметили: у одного было на груди пятно, маленькое и красное, как болотная клюква.

[1] События рассказа вымышленные, однако присутствие немецких подводных лодок в Карском море в годы Великой Отечественной войны — исторический факт. Высадка экипажа подводной лодки U-365 в бухте Дровяная на Ямале зафиксирована 14 августа 1944 г., возможно, она была не единственной. В тундре находили патронный ящик с маркировкой на немецком языке и пуговицы с мундиров Кригсмарине.