Принято заявок
2558

XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Проза на русском языке
Категория от 14 до 17 лет
Бабочка

Солнце светило так ярко, как никогда в своей жизни не знала, не видела, не чувствовала маленькая девочка в джинсовой юбке, розовой футболке и желто-черной панамке, блуждая по узкой тропинке среди рощ, отделенных полянками. Солнце стояло прямо над головой раскаленным белом шаром, таким белым шаром, какие она видела у гадалок, и ей даже казалось, что оно ненасытно вздыхает, пытаясь достать северную часть планеты и изжечь, иссушить его так же, как и Сахару. А зелёная трава, зелёные кроны деревьев, проселочные дорожки не сохли, не трескались, не скукоживались, а оставались всё такими же, не склоняясь под этим зноем и гнетом, качающиеся на слабом ветру, блестящие бликом, высокие. Мелькали травы, мелькали листья – всё одним и тем же оттенком зелёного, но его было так много, и при этой однообразности он постоянно мельтешил в глазах, блестел, слепил, и казалось всё вокруг похожим на полотно пуантилиста.

Девочка поднималась по не очень высокому склону. Дорога вела вверх, и она шла по ней, низко опустив голову, держа руки навесу, едва сцепив пальчики.

Она уже далеко отошла от деревни – дома виднелись под склоном, а она поднималась вверх и вверх – там же был мост через реку, каменный, извивающийся волной с красивыми узорчатыми периллами, на которых были изображены какие-то сюжеты – из Библии, из сказок, из жизни? О мосте ходили легенды, что его однажды построил какой-то странный человек, и после этого он умер, но умер с таким успокоением на лице, какого никогда не видели на мертвых лицах. Кто-то говорил, что он договорился с обиталищем подземным и небесным, что построит мост между мирами, а после умрет спокойно и без боли от болезни, которая мучила его уже много лет. Девочка перешла через этот мост и поднималась, будто бы преследуя какую-то цель. Но она совсем не глядела, куда шла, и её совсем не волновало, что она может заблудиться; наставления взрослых исчезли из головы, и она была просто потерянным ребёнком, не знала, что ей делать – родители и двоюродные старшие сестры, тётя и дядя постоянно ходили, суетились, метались из одной комнаты в другую, что-то происходило, и кругом было так много чужих людей, и никто, никто не волновался о ней…

Жара поднималась по рукам, лицу, облегая щеки, подбородок, закипая в волосах потом, капельками в руках и ладонях. Даже воздух стоял удушающий, давящий со всех сторон, затрудняющий дыхание. И девочке казалось, что солнце испепеляет всё – хотя рядом с ней были деревья, трава, природа, и всё было живым, а ветер плясал рядом, танцуя среди зелёного ковра, который колыхался как маленькая зелёная речка, трепетал её короткие волосы, выглядывающие из-под полей панамки. Она прошла мимо дуба – огромного высокого дуба, раскинувшего свои могучие ветви вширь, в кроне которого шелестели листья и свистел неугомонный ветерок, перешептываясь о былом, словно страницы старой летописи тысячелетней давности, запечатлевшей в себе события веков. Он стоял один, особняком – вокруг него вблизи не было никаких других деревьев, только на расстоянии нескольких метров вокруг него сгрудились тесно липы и тополя…

На указательный палец левой руки девочки села божья коровка. Девочка подняла руку и срывающимся шёпотом, пересохшим горлом, зашептала: «Божья коровка, улети на небо…». Божья коровка сидела на её пальце и совсем не хотела улетать, она сидела на её пальце, а девочка терпеливо ждала, когда она слетит. Она подняла глаза, увидела дуб, потом огляделась, обнаружив рощицы, липы, склон, дорожку, удивилась даже, как далеко её занесло, но нисколько не испугалась. Божья коровка, увидев прилетевшую белоснежную бабочку, спорхнула с её пальца. Девочка улыбнулась, обрадовано, искренне, от души, увидев это, и тут же на её руку села бабочка, белоснежная бабочка, белая, как снег, как бумага, как.. как саван, в который одевали сегодня утром её умершую бабушку.

Девочка смотрела на бабочку и вспомнила слова сестры о том, что мертвые не умирают, их души остаются живыми и в течение сорока дней летают на земле в виде белых бабочек. Девочка притихла, глядя на бабочку, которая продолжала сидеть на её руке. Она внезапно слетела и полетела вперёд, но не так молниеносно, как все бабочки, а словно поджидая девочку. Девочка метнулась за ней, забыв обо всём, видя в ней что-то родное и знакомое…

 

И вот я снова в этом доме, но мне уже семнадцать лет, и я слышу от своей мамы непонятное, невозможное и неправдоподобное: она говорит мне, что бабушка никогда не умирала, она болела, долго болела. И я так давно не видела её, что уже забыла о ней, думая, что она осталась в том далеком и невозможном для меня детстве…. И я иду её навестить, она вернулась домой наконец-то, и я вижу её. Это действительно она, но меня не захлестывает радость, я не понимаю, как так могло произойти – я помню тот день, когда она умерла, я помню всё очень хорошо, во всех деталях, хотя не могла в это до конца поверить, пока вдруг не смирилась, не поняла, что нет её и не будет в моей жизни, и так она ушла. Мне начинало иногда казаться, что и не было её – почему, скажите? Я была такой маленькой, чтобы не помнить, или не чувствовать, защищаясь, как это делает иногда детская психика или такой черствой, чтобы не плакать? Я пыталась заплакать – но рядом были люди, и мне было стыдно плакать перед ними, показывать, что меня что-то задело и вывело из себя – а наедине не получалось… Нет, глаза всё же заполняли слёзы, а я не давала им пролиться, и на душе у меня было тяжело от неожиданной пустоты, в которую ввалили камнем слова «Умерла бабушка» и молитвы, поминки. Я уже не помню, какими моими чувства были тогда… Я помню, что мне не верилось, но как-то я быстро привыкла к этому, а сейчас мне кажется, что это происходило с другим человеком и никак не с нынешней мною и не в моей жизни и не было у меня бабушки, это так далеко от меня, и мне трудно поверить что это да, было и было со мной…. Бабушка умерла семь лет назад, бабушка умерла семь лет назад, это осеняет меня, и вдруг она исчезает – говорит, что вышла куда-то по делам – с соседкой поговорить, в аптеку – а я стою у той стенки бордового цвета и там всё такое же – нет, всё пусто – пустая стенка, пустые полки, голые диваны и кресла, а спальня – тёмная спальня, в которой едва видны очертания подушек, кровати и кресла… Я стою у стенки и думаю о бабушке, что сейчас она вернется, и мы поговорим – обо всём, что было со мною все эти семь лет… Я иду на кухню и вдруг вижу, что здесь всё почти по-прежнему – разве что стол сдвинут к подоконнику, а календарь висит всё тот же с Кул Шарифом, большой, зеленый календарь на 2007 год, те же замызганные обои с вьющимися растениями, ромбиками и овалами, казавшимися мне в девять лет орехами…. А буфет с падающими дверками, липкий холодильник – всё то же самое. На столе навалено пакетов, что-то закутано в платок, лежат какие-то газеты – здесь бублики, апельсины, яблоки, сухари… Я открываю холодильник и вижу вдруг, что почти всё в нём заставлено коробками с конфетами, упаковками печенья, сухариками, всеми теми гостинцами, которые припасала для меня бабушка во время каждого моего прихода, даже новогодние подарки – и меня вдруг осеняет – она же ждала меня! все семь лет! Она ждала меня, готовила подарки, угощения… Я не шла, не шла к ней, не знала о ней, не шла к ней, не была с ней все семь лет… И я вдруг услышала, увидела, почувствовала эту пустоту и поняла, что она уже не вернётся. Не вернётся. Ушла и не вернётся, и я одна здесь. И снова пронзает мозг: бабушка умерла семь лет назад… Что это было? Что это было?

Я широко распахнула глаза и поняла, что всё это был сон. Но в голове стучит: «Бабушка умерла семь лет назад», и мне кажется, что только что, только что она была здесь и только что ушла….

 

Девочка продолжала бежать за бабочкой, не замечая, как солнце, оставив попытки сжечь землю, закатывается на бледно-оранжевом небе на запад, падая на край земли. Она бежала за бабочкой, белой бабочкой и не замечала, как пробегают перед ней дороги, деревья, не замечая, что уходит далеко, завлекаемая бабочкой. И, наконец, она оказалась там, где дорога обрывалась белым светом заходящего солнца, будто бы здесь был край – край жизни, край смерти, край света, край мира, край всего. Она стояла, щурясь, завороженная. Бабочка была перед ней. Она снова села на её руку, и девочка, повернувшись, увидела ещё один дуб, огромный дуб, но старый и совсем не такой прекрасный и цветущий, как тот. Этот дуб был стар, суховат, казалось, что скоро он засохнет насовсем. Но в нём было дупло. Бабочка махнула крыльями, и девочка приблизилась к дуплу; подавляя страх в ней, внутреннее окрыление, душевное поднятие, одухотворенность помогли заглянуть ей внутрь.

И вдруг… Сотни бабочек – синих, оранжевых, желтых, пятнистых, чёрных – выпорхнули из дупла роем и разлетелись во все стороны света, подхватывая ветер, ища забытое, оставленное… И она смотрела на этих бабочек, глядела им вслед, и ей хотелось улететь вместе с ними. С ними летела и белая бабочка. Она рванулась за ней, но её остановило. Остановило не провидение, которое вело её сейчас к старому дубу вместе с бабочкой, а жёлтые глаза волка, глядевшие на неё из-под тени веток. Она замерла, вдруг почувствовав страх, настоящий страх, её отпустило это поднятое состояние, она стала снова самой обычной маленькой девочкой, и сейчас она стояла, глядя в глаза волку и чувствуя, как страх наполняет сердце, голову, тело. Но волк ничего не сделал. Он моргнул, глядя в её глаза, но, глядя необычайно долго, и отвернул свою серую голову прочь, развернулся и ушёл. А она, не в силах пошевелиться, ждала, когда он уйдёт, и ему глядя вслед, как бабочкам, а когда он ушёл, помчалась назад – не разбирая дороги, но дорога сейчас сама ложилась ей под ноги, ведя в правильном направлении…

 

Может быть, когда-то мы узнаем мысли умиравших, когда они не знали, что их ждёт там – дальше по ту сторону, в том мире, после жизни или смерти, не готовыми умирать, не успокоившимися, оставшимися здесь, в мыслях мира или отдельного человека, не нашедшими проводника… Умирают ли они? Они не умирают, пока остаются в памяти, памяти всех людей, но как, как сохранить их всех, сохранить, если мы о своих умерших близких забываем, пока подсознание не выбрасывает их в нас спустя много лет?.. И не позволяем им лететь, воскресать, в новом свете заставляем возвращаться и напоминать о себе, когда память начинает стирать их, сотнями, тысячами, миллионами новых бабочек, бабочек нашего времени, направленными миру или кому-то одному, только чтобы помнили и не забывали?..  

Ахатова Альбина
Возраст: 26 лет
Дата рождения: 01.01.1998