Конечно, это вопиющая ложь! Мои шкафы трещат по швам. Счет моей кредитной карты кричит от чувства вины за быстроменяющуюся моду. Я купила Лабутены сорок первого размера, потому что они стоили всего шестьдесят фунтов в благотворительном магазине, хотя, я ношу тридцать девятый. У меня три пальто, которые мне не идут. И все же я снова здесь, смотрю на свой гардероб с кофе в руке, утренний мозг пуст от нерешительности.
Двадцать минут спустя кофеин начинает действовать, и я выбираю пару темных джинсов, зеленый топ и куртку из каракуля. Я чувствую себя заурядной, серой, и незаметной! Я уверена, что ровно через минуту, как выйду из дома, столкнусь как минимум с семью другими людьми, одетыми так же, как я. Мне это не нравится! Сегодня наиважнейший день, и я должна выглядеть соответствующе. Я хочу быть персоной, которая привлекает внимания. Мне это не свойственно — я маленькая по всем параметрам. Я легко теряюсь в толпе. Я упираюсь глазами людям в грудь, а не в лицо. Если бы я попала в давку, то погибла бы первой. При это, меня привлекают исключительно высокие мужчины, с которыми я чувствую себя нужной, потому что они могут возвышаться надо мной, обхватывая меня своими ручищами. Я требую заботы, а не внимания.
Я снова просматриваю свой гардероб и достаю один из своих любимых жакетов — короткий в мелкую бирюзовую и белую клетку. Я примеряю его, наблюдая себя в зеркале: выгляжу мило, но модно, подчеркивая свой небольшой рост. Кладу его на место. Как ни странно для 30-летней жительницы Лондона, одежда — мой криптонит. Я оправдываю их покупку, говоря себе, что я многогранная личность, и мне нужно одеваться в разные образы. У меня не менее девяти блейзеров, которые я надеваю ровно четыре раза в год — раз в квартал. Они — моя броня, отвлекающая от того факта, что большую часть времени я провожу на своей, казалось бы, престижной работе, с тоской поглядывая на многочисленные офисные башни напротив, в надежде застать кого-нибудь, занимающегося непристойным делом у окна.
Итак, полный список:
— три блейзера пастельных тонов (пыльно-розовый, слоновой кости и светло- голубой — для тех случаев, когда я не справилась с работой и должна использовать свои женские хитрости, чтобы убедить 50-летних мужчин, смотрящих на меня, что меня стоит оставить, хотя бы для того, чтобы напомнить им об их относительном преимуществе);
— два укороченного кроя блейзера, черный и серый (для тех случаев, когда я была посредственным исполнителем и должна быть незаметной);
— зелено-коричневый пиджак в стиле кантри-шик и шерстяной в мелкий рубчик (на случай, когда будет присутствовать мой бывший босс Перси, который является тем шикарным человеком, заставляющий вас предать все свои ценности и подумать, что, возможно, не имеет значения, был ли ваш муж тори, если он приехал с таунхаусом в западном Лондоне и большой кредитной линией);
— квадратно-подобный оверсайз блейзер в серо-кремовую клетку (на случай, когда в городе находится властная дама, чтобы я могла дать ей понять, что смогу за себя постоять);
— шоколадно-коричневый блейзер с бахромой на рукавах (на случай, когда я чувствую себя достаточно смелой, чтобы признать, что у меня есть характер, и, возможно, даже забавный).
Я должна менять образы не только на работе. У меня несколько групп друзей, что, как я раньше считала, объясняется тем, что я экстраверт и всесторонне развитый человек, но теперь я знаю, что это потому, что я глубоко нерешительна — я не могу решить, кто из них мне больше нравится. Мне нужны все. Каждый друг — это возможность стать немного другим человеком, надеясь, что он передаст мне свои черты. Я собираю части их характеров и гардеробов, как нити ДНК, пытаясь сплести все части, которые мне нравятся, в лоскутное одеяло, которое я могу представить как свое собственное.
Что же надеть? Может быть, подойдет нарядная белоснежная блузка? Или я могу пойти другим путем — надеть что-нибудь громкое? Я достаю красный и розовый топ с цветочным узором — то, что мои подруги-«горячие штучки» носили бы с джинсовыми шортами, которые скорее открывают зад, нежели прикрывают. Вы знаете таких — она просыпается в чужой постели во вторник, улетает в Мексику в среду, делает четвертую татуировку в четверг, как-то зарабатывает на жизнь, делая поздравительные открытки и продавая фотографии ног в интернете. В некоторые дни такой выбор образа жизни кажется мне привлекательным; я представляю, сколько бы у меня было поводов для рассказов, если бы я тоже так мало заботилась о рутине и финансовой безопасности. Поэтому я покупаю короткий зеленый сарафан с принтом в виде маргариток, стригусь под боб и прокалываю лишнюю дырку в ушах, думая, что это наконец-то заставит меня захотеть присоединиться к коммуне художников в Хакни. Но я ненавижу тофу и терпеть не могу людей, которые подменяют психическое заболевание личностью.
Я — настоящая мечта рекламодателя. Вот как я делаю покупки: я вижу то, что мне нравится. Смотрю не столько на одежду, сколько на человека, который ее носит, и представляю себе все способы, которыми его жизнь проще, чем моя, все способы, которыми он уверен в том, кто он есть. Я думаю: «Единственный человек, который выберет этот великолепный кремовый джемпер, — это тот, у кого все в порядке с головой. Они занимаются пилатесом по утрам, пьют зеленый смузи, встречаются с богатыми мужчинами скандинавской внешности, которые тоже носят кремовые джемперы, живут в старинной однокомнатной квартире в Ислингтоне с ароматическими свечами и книгами на кофейном столике. Я могла бы это сделать, если бы только у меня был этот джемпер! Покупаю его, представляя, что это будет равносильно пересадке личности. Конечно, я ошибаюсь. Кремовый выглядит некрасиво на фоне моей и без того бледной кожи; я неуклюжа, не изящна — я размажу его о дверцу тюбика, оставив черное пятно, которое не знаю, как вывести. Я небрежна — я не позабочусь о ткани должным образом; через два месяца она превратится в бугристое месиво и присоединится к остальным неудачным попыткам хирургии личности в сумке возле моей двери, которую я в конце концов, примерно через год, отнесу в благотворительный магазин.
Я покупаю новую одежду, представляя, что она сделает из меня своего рода новую личность, то есть человека, который умеет такое носить. Я примеряю ее, а в конце дня выбрасываю ради футболки, которой сто лет в обед. Я беспокоюсь, что именно такая я и есть на самом деле — неряха, которая даже не может потрудиться надеть настоящую пижаму. Поэтому я втискиваю себя в новую одежду и новые потенциальные жизни, желая, чтобы каждое новое дополнение оставалось навечно, являясь неотъемлемым атрибутом нового блестящего человека, которым я становлюсь. Мне не нравится, когда люди комментируют мое одежное многообразие. Я беспокоюсь, что они видят меня насквозь: несочетаемое нагромождение узоров и цветов, вечно меняющаяся карусель стильных личностей — внешнее отражение хаоса внутри.
Когда я впервые увидела сериал «Корону», я купила рыболовную куртку, как у главного персонажа. Втайне надеясь что она привлечет в мою орбиту представителя аристократии, как кошка в жару трется о фонари южного Лондона, оставляя за собой восковой след, который может обнаружить только тот, кто отдыхает в Хайлендсе. Я мечтала о жизни, которую видела на экране, о психологических пытках и семейном неблагополучии в роскошном окружении. Мне было бы так хорошо в богатстве и бессмысленности, наполняя свои дни меланхолией, ностальгией и бездельем.
Когда мне было пятнадцать, я влюбилась в вихрастого мальчишку, который делал ужасные граффити. Я была его полицейским наблюдателем в городе, где не было полиции. Купив пару электрических синих и темно-фиолетовых кроссовок DC, чтобы заставить его влюбиться в меня, сорванца, но застенчивую скейтершу, идеально соответствующую его фантазиям об артистичном и чувствительном партнере, я надела джинсы с потертостями и обрезала неуместную бахрому. Это не сработало — туфли не смогли замаскировать мой талант говорить не то и не в то время, и никакие шорты не улучшили мою плохую координацию.
Зазвенел телефон. Это моя подруга Клэр, желающая мне удачи на сегодня с помощью ряда сердечек. Клэр из тех взрослых, которые пишут благодарственные письма и посылают тебе цветы на день рождения, демонстрируя свою взрослость тебе в лицо. Недавно она вышла замуж за человека, с которым встречалась с 15 лет. Она принадлежит к небольшой группе друзей, которые занимаются соответствующими возрасту вещами: покупают дома, женятся и рожают детей, и каким-то образом умудряются делать все это, живя в одном из самых дорогих городов мира. Они носят леггинсы для занятия спортом,повязки на голову и пушистые кардиганы; они уже ассимилировались в толпе тех, кто в 8:30 утра высаживает детей из школы. Бывают дни, когда я тоже хочу таких вещей и думаю, получится ли из меня хорошая мать, несмотря на мои ужасные способности слушать и, в лучшем случае, среднюю эмпатию.
Остановившись на сером платье-бодикон с парой белых ковбойских сапог — немного индивидуальности, но достаточно скромно. Выхожу через парадные двери и начинаю идти по улице. Холодное зимнее утро, воздух такой свежий, что ноздри обжигает, когда его вдыхаешь. Прохожу мимо витрины магазина и останавливаюсь. Там висит пальто — большое, длиной до пола, с желтым и темно-синим клетчатым узором и коротким воротником-стойкой. Оно привлекает внимание. Не успев подумать, протягиваю кредитную карту. Надеваю пальто, наслаждаюсь цветом в зеркале до пола, и чувствую, как меня охватывает определенное чувство счастья. Сегодня меня будет трудно не заметить.
Проверяю свой телефон: я опаздываю. Потратив уже 200 фунтов на пальто, вызываю такси. Садясь в него, я слышу:
“Отличное пальто, милая”, — говорит водитель. — Куда едем?”
“Спасибо, — я улыбаюсь. — В Саутваркский Коронный суд, и, пожалуйста, не могли бы вы поднажать на педаль! Мое слушание через 20 минут!”
