Принято заявок
2558

XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Проза на русском языке
Категория от 14 до 17 лет
Жизнь одного портрета

Тихий скрип половиц. Запах дерева и пыли. Еле слышимый шепот. Молодые женщина и мужчина. Им вторит звонкий детский смех. Но вскоре голоса затихают, и лишь поскрипывание деревянных ступеней лестницы провожает молодую пару, спускающуюся со второго этажа.

Весь чердак маленького домика на окраине провинциального городка пропах запахом старости, какой-то даже дряхлости. Дом изживает свои последние годы. Он уже стар, пускай и присматривает за внуками подобно доброму дедушке. Я давно понимаю, что моему другу пора на покой. Как и мне, впрочем.

В маленькое чердачное оконце с любопытством заглядывает луна. Ее лучи бродят по давно исхоженным тропкам пыли на дощатом полу. Пылинки весело кружатся с лучиками в танце, серебристые, словно нежные мотыльки, прилетевшие навестить меня. К сожалению, вижу я не много – весь обзор прикрывает небрежно наброшенное полотно старой, наверное, бабушкиной скатерти. Но я улыбаюсь своим гостям, как и должно порядочному хозяину.

Дом мелодично поскрипывает дверьми, шелестит легким шифоном тюлей. Он тоже рад компании, появляющейся каждую ночь. Он смеется над моими сравнениями пылинок с мотыльками, позвякивая посудой из кухни. Этот дом – мой лучший друг, собеседник. Мы с ним столько всего пережили вместе, сменили стольких хозяев.  Я до сих пор помню нашу первую встречу…

Мой первый хозяин получил меня от моего родителя в подарок. Это был молодой юноша с курчавыми волосами, цвета спелой пшеницы, светлыми глазами, которые меняли цвет в зависимости от настроения их обладателя. У него был правильный овал лица, маленький вздёрнутый нос и пухлые губы. Мой отец говорил, что юноша обладал аристократическими чертами лица. Я же считал его чрезмерно женственным. Но спорить с мнением людей я бы не стал: он был прекрасен.

Мой отец подарил меня на юбилей моего хозяина, когда тому исполнилось двадцать лет. Они были близкими друзьями и оба входили в кружок юных дарований округа. Отец писал картины, чаще всего портреты, на которых были изображены люди с практически кукольной внешностью. Все восхищались красотой изображенных, а мой родитель гордо именовал себя революционером в живописи.

Так вот собой я представлял портрет моего хозяина, изображенного в средневековой одежде. Друзья хозяина восхищенно ахнули и залюбовались мной. Называли графом и лордом. А отец с хозяином стояли с гордо поднятыми головами и надувались от важности. После праздника хозяин увез меня в свой дом и повесил в зале – самой просторной и светлой комнате, что здесь имелась.

Только через месяц я понял, что, несмотря на все заверения друзей моего родителя, рисовал он меня отнюдь не с ангела. Хозяин оказался ужасным кутилой, горячим и азартным человеком. Днем он писал стихи и поэмы, казавшиеся ему самому гениальными и восхитительными. А ночью в его доме собирался различный сброд, желавший выпить, закусить, поиграть в картишки и в любовь с женщинами. Бывало так, что с утра, опьянённый ангелоподобным образом какой-нибудь девушки, он строчил прекрасные стихотворения. А вечером, увидев предмет обожания с другим, отчаянно рвал бумагу с заветными строчками и предавал их огню.

 У хозяина было много женщин: они сменяли друг друга как картинки в калейдоскопе. С каждой он вначале окунался в океан бушующей страсти, а потом рвал все отношения и произведения, посвященные ей. Его горячая, свободолюбивая натура вступала в диссонанс с желанием представительниц прекрасного пола выйти замуж. Но однажды все пошло наперекосяк…

Девушка, которую он встретил, была не похожа на его прошлых пассий. Это была сестра одного из его  не в меру «талантливых» друзей, живущего столь же праздно и беззаботно. Она была умной девушкой, окончившей престижный институт. Ее манеры были безупречны, улыбка мягкой и понимающей, а глаза мудрыми и всепрощающими. Возможно, она зацепила его своей непохожестью на других или въедливой честностью, но их отношения закрутились как ураган.

Я думаю, она с самого начала понимала, чем все это закончится. О, эта умная женщина с чутким сердцем! Она терпела его выходки и измены, закрывая на все глаза. Но хозяин был горяч и требовал того же от своей подруги. Пытаясь вызвать ревность, он изменил ей с ее младшей сестренкой. Это было последней каплей. Она, рыдая, уехала и увезла сестренку от его тлетворного влияния. Вначале он почивал на лаврах ревности, добившись того, что хотел. Но без нее жизнь оказалась просто невыносимой. Стихи летели в топку, едва он ставил точку. Он крушил мебель или целыми днями сидел тихо в углу, почти не дыша и не моргая.

Его нашли в саду. Он повесился на яблоне, что только весной они с ней облюбовали для своих посиделок. Так и оборвалась его никчемная жизнь.

Но дом пустовал недолго. Родители юноши продали дом своей дальней родственнице. Так что в один промозглый осенний день входная дверь скрипнула и впустила в дом Ее – мою будущую погибель. Она была худенькой девушкой невысокого роста. Длинные темно-каштановые волосы, бледная кожа, словно она никогда не была на солнце. И глаза, небесно-голубые, кристально-чистые глаза, что таили в себе вселенскую грусть.

С ее появлением в доме, он ожил. На старых диванах появились теплые, пушистые пледы, уютные маленькие подушки. Дощатые полы скрыли мягкие ковры. Она привнесла во все жизнь. Я видел через окно зала, что она даже обновила садовые качели и часто сидела там, читая новую книгу. Она была живая, и вся, целиком, словно состояла из живительной энергии, теплой и домашней. Она была прекрасной хозяйкой: держала дом в чистоте, вкусно, по словам ее гостей, готовила. Она работала скромной учительницей в местной школе. Дети тянулись к ней и она к ним.

Однако было одно «но». «Но» мужского пола в потертых джинсах и широченных толстовках. Они не жили вместе, он приходил, когда хотел и снова уходил, как только она ему наскучит. Ее прекрасные глаза с каждым днем становились все грустней и печальней. Слезы, что она стирала украдкой от него, жгли мое сердце. Но я терпел все, понимая, что любовь зла.

Мое терпение лопнуло, когда я увидел, как он поднял на нее руку. С того дня на запястьях, локтях, груди, животе, ногах синели отвратительные кровоподтеки. С каждым его приходом появлялись новые, а плакала она все чаще. Я корил судьбу за мое тело, неспособное помочь даже любимой. Будь у меня руки, я бы убил его, того, кто мучает ее. Будь у меня ноги, я бы взял ее на руки и отнес бы далеко-далеко. Будь у меня голос, я бы каждый день говорил, как она прекрасна и как я ее люблю. Но фортуна нагло обделила меня и дала все это моему сопернику.

Свитера с высокой горловиной и длинными рукавами уже не спасали. Зная об их отношениях, его обвинили в побоях. К ней он пришел пьяный и разъяренный. В эту ночь она чуть не умерла. Бил он ее долго и жестоко, не щадя ни один участок тела. Выпустив пар, он завалился спать. Она кое-как поднялась, самостоятельно подлечилась, собрала вещи и ушла в ночь. Больше я ее не видел.

А утром в дом нагрянула полиция и увела его. Дом радостно заскрипел, зашелестел, зазвенел. А я опять не мог ничего сделать, даже дать ему пинка напоследок.

Мы с домом снова остались лишь вдвоем. Одиночество душило меня и закапывало под толстым слоем пыли, не позволяя нормально видеть. Прошло несколько лет перед тем, как заботливые женские руки стерли пылинки. Нас посетила уже целая семья: отец, мать и двое мальчишек-шалунов. Они решили совершенно обновить свое жилище. Они покрасили дом снаружи и обклеили его обоями изнутри. Поменяли всю мебель. Когда они принялись за зал, они унесли меня на чердак. Где я и обитаю, позабытый веселой семейкой, по сей день.

Иногда я слышу, как они разговаривают. Вижу, как работают в саду, где с их появлением все снова расцвело. Но я действительно слышу многое и знаю, что эта сказочная ночь воспоминаний – их последняя ночь в этом доме. Они уезжают в шумный мегаполис, где отец будет зарабатывать деньги, мать следить за новым жилищем, а мальчишки учиться в какой-нибудь замечательной школе. И может, они когда-нибудь сюда вернутся со своими семьями. И уже их дети будут бегать по зеленым лужайкам, ловить бабочек и играть в мяч.

Следующий день был очень шумный. Все утро они провели в сборах, а обед и ужин в обдумывании: ничего ли не забыли. На закате за ними прибыла машина, и семейство уехало строить новую жизнь.

На садящееся солнце накатывали темные, грозные тучи, грозившие вот-вот обрушиться на город страшным ливнем. Солнце обиженно краснело из-за их постных рожиц. Первые капли зашевелили траву. Послышался звук нарастающего дождя. Из распахнутого окна дохнуло свежестью и прохладой. Очень близко сверкнула молния, грянул гром. Тут меня ослепил яркий свет. Послышался треск дерева. Оглушительно громыхнуло. Молния попала в дом. На крыше заполыхало пламя. Оно пожирало все на своем пути, не замечая ливня бьющего по черепице. Огонь быстро захватил весь чердак. Перед моим лицом полыхнула скатерть. А затем заполыхал я сам. Пламя жадно лизало мою грудь и плечи, шею и белое, словно фарфоровое, лицо. Последней моей мыслью было: никто уже сюда не вернется. Нечего цветущей юности делать на пожарище старости.

Шабанова Мадина Раилевна
Возраст: 26 лет
Дата рождения: 01.01.1998