XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Стояла перед зеркалом Мадонна,

Укладывая кудри гребнем золотым.

Ее краса превыше светского закона,

Она не подчинялась правилам земным.

Осиный стан, подобно снегу хрупкий.

Дотронешься-растает в сей же час.

И только ветер сквозняка, касаясь юбки,

Легонько развивал лоснящийся атлас.

Жемчужное колье на утончённой шее,

Искрясь, стекало на трепещущую грудь.

А нежность рук! Я описать их не сумею!

Да и не в этом красоты была ее вся суть.

Взгляните на лицо вы этой дивы-

Белее снега, и багряней чем закат,

На белом личике, наивно и стыдливо

Букеты алых роз румянцами горят.

И как мила, как сладостна улыбка,

Что солнца свет неярко освещал,

Который, плавая по комнатушке зыбко,

На нежное лицо небрежно ей упал.

И тем же мягким белоснежным светом

Вилися кудри, будто колоски,

Что в тёплый деревенский вечер летом,

Шепчась, уберегают от тоски.

Весь светлый рай, вся теплота земная

Слилися в образе чудесном, неземном,

Но зеркало, лишь истину незриму отражая,

Гласило молча совершенно об ином.

Из глубины стеклянной водной глади

Смотрела взглядом чёрных рыбьих глаз

В изорванном поношенном наряде

Кошмар, страшащий в полуночный час.

Чернее неба, гуще тёмной рощи

Свисали волосы, закрыв ее лицо.

И на искривлённой ее шее тощей

Змея сребристая обвилася кольцом.

И как худы, костлявы её руки,

Которые беспомощно тянулися к стеклу,

Что, отразив снаружи её муки,

Мешало в мир прорваться ведьмы злу.

То дьявол в женском воплощении,

Живущий в сердце девы молодой,

И душу ей съедает с наслаждением,

Оставив внешность лишь нетронутой, живой.

В душе страшна, лицом она прекрасна,

Что вдохновляется художник и поэт,

Но в доме, навсегда-и то ужасно,

Висит на стенке её истинный портрет.

Глядится в зеркало прекрасная Мадонна,

Не видя в том стекле богини красоты,

Издавшей в свете модные законы,

Нутро ж оставив чёрствым и пустым.