Высокий холм за чертой города. Я любил его за одну особенность: с него был виден весь муравейник городской жизни. Можно было часами наслаждаться этим зрелищем, а в конце дня попробовать дивный вкус огненного заката. Я ненавидел этот город, этих мрачных и кучных людей, совсем очерствевших в повседневной рутине, потому старался выбираться в это место, чтобы хоть как-то облегчить пребывание в моей тюрьме – городе, где я вынужден работать, так как являюсь передовым вирусологом. В тюрьме, столь далекой от моей семьи.
Сегодня я прибыл на свое любимое место с опозданием. Солнце уже начинало заходить за горизонт, но ничего, сегодня опоздать можно, сегодня поистине великий день. День, когда я полностью разочаровался в людях. Как смели они присвоить себе мое открытие! Почему вы настолько подлые и бесчестные? Этим душным августовским вечером я хотел только одного: поскорее бы все это закончилось, и я увидел своих родных, семью. На улице появилась улыбка мимолетного счастья.
— Опаздываете, Павел Алексеевич.
Мои размышления прервал седой старик, с которым я успел подружиться за многочисленные визиты на холм.
— А чего спешить, Прокофий Андреевич? Все успеется, да вот поскорее бы домой.
Я улыбнулся старику с жизнерадостными глазами и пожал руку.
— К жене с детьми?
Мой собеседник бросил взгляд на закат и спросил:
— Что, на работе проблемы?
— Да-а, — я махнул рукой и нащупал в кармане пачку сигарет. – Прикурить не найдется?
— Держи. Так что случилось-то?
Старик дрожащей рукой протянул мне коробок спичек.
— Столько лет изучал паразитов, искал их следы в людях, а люди сами оказались паразитами.
— Хе-х, ну, спорить не буду, — Прокофий Андреевич повернулся к закату. – Что это там вдали летит?
— Без понятия, может, учения какие?
— Совсем старого слух подводит, или сирены в городе завыли?
Старик вопросительно посмотрел на меня.
Слух не подвел старого ветерана – в городе повсюду звучали сирены авиаудара и кряхтели громкоговорители, призывающие людей спрятаться в бомбоубежищах. Я дернулся, хотел бежать, но что-то внутри меня останавливало мой инстинкт выживания. С другой стороны, я же хотел, чтобы все это кончилось, – вот и осуществление желаний, правда, печальный итог, не такой, о каком я мечтал.
— Поедем в убежище? У меня тут машина, пять минут, и мы в городе, – быстро проговорил я, но уже знал ответ на свой вопрос.
— А зачем? Сам сказал: мы паразиты, — старец улыбнулся и с хрипотой добавил. – Вот немцы нас также в сорок третьем закрыли, да случай помог – выжили. Случай случаем, но от судьбы не убежишь…
Я отбросил сигарету в сочную луговую траву, достал брелок с ключами от машины и со всей силы кинул его в сторону города – так хоть никакого соблазна вернуться. Доносились голоса с городских улиц: «Ядерный удар, всем срочно прибыть в бомбоубежища». Как жаль, что в нашем городе бункеры настолько стары и не обустроены, что не способны защитить нас от ядерного взрыва и радиации. Это конец. На улицах города виднелась давка – тысячи людей, пассивных в рутине, теперь стремились выжить. Как жаль, что они ничего не понимают. Я почувствовал, как начинают дрожать мои колени, страх овладевал мной. Паника охватывала меня, я присел на траву, глядя пустым стеклянным взглядом на летящую вдали ракету, нащупал мобильник в кармане, набрал номер жены – короткие гудки. Проделываю эту операцию еще раз, но результат такой же.
— Я… не успел! – сжимаю кулаки, чтобы хоть как-то облегчить боль. – Не успел сказать, как люблю!
— Да уж, — седой старик облокотился на деревянный столб, — послушай, друг, я уверен, что она знает, насколько сильно ты ее любишь.
Но я уже не слышал Прокофия Андреевича. Почему все заканчивается вот так? За что? Разве мы заслужили? – Не знаю. Я вглядывался в багровый закат, пытаясь разглядеть летящую смерть. Вспомнилось детство: я, тогда еще паренек семи лет, купаюсь в реке с друзьями, близкий друг попадает в водоворот, а я пытаюсь его вытащить, благо хорошо умею плавать, но где остальные? Все, кого мы считали друзьями, кто считался смельчаками, все убегали, крича от испуга не за моего друга, а за себя. Это был первый случай, когда я засомневался в людях. В институтские годы я, не раз ученый судьбой, что людям верить нельзя, влюбляюсь в красотку с третьего курса. Шансы? Да их у меня не было! Дело случая: я спас ее от хулиганов, был сильно побит, но доволен собой. Мы поженились, у нас двое детей – красавицы дочки. Я мечтал о доме на берегу моря, вдали от городской суеты, потому добился высокой должности, а после поехал, как оказалось, в последнюю командировку в этот мрачный и черный город. Как бы мы зажили после моего возвращения! Только мы, природа и шум волн, но это оказалось слишком идеальным, а все идеальное разрушается, так как его не должно быть.
— Случай случаем, но от судьбы не убежишь, — слова, всплывшие в моей голове, вернули меня в реальность.
— А я и не бегал. Она свела меня с моим счастьем.
— Что? — переспросил меня Порфирий Андреевич, вероятно, также думающий о чем-то своем и не услышавший меня.
— Говорю, судьба-то не просто так случаи нам такие предоставляет.
— Ну и зачем же? – старик повернулся и посмотрел на меня своими жизнерадостными глазами, огонь в которых не погас даже перед неминуемой гибелью.
— Умный человек сделает из них выводы. А глупый, ну, а что глупый… если повезет, станет умным.
— Ишь ты, как мудришь! И какой вывод ты сделал из того, что произойдет через минуту?
Меня отпустили паника и страх, стало очень легко на душе.
— Надо жить настоящим, не будущим. Вот я жил, надеясь на будущее, а надо было жить в настоящем, отдавать себя всего, не откладывая на потом.
— Я и не сомневался, что поймешь. Сам ведь когда-то также жил будущим, но смерть любимой, не дождавшейся меня с войны, многое изменила в моем мировоззрении. Гляди-ка: взрыв.
Ракета коснулась земли, взорвалась далеко от нас, но прошло пару секунд, и на горизонте появился ядерный гриб. Время замедлило свой ход, а счет перешел на секунды.
— Ну, Порфирий Андреевич, спасибо тебе. Спасибо за душевные беседы и уроки жизни. Встретимся на небесах.
Я протянул старику руку. Рука старика дрожала, но голос был весел и жизнерадостен:
— Да ладно тебе! Ты это, заходи в гости. Мы теперь с Марфой Петровной наконец-то увидимся.
Я достал из бумажника фотографию: вся семья в сборе.
— Я обязательно вас дождусь! – твердо сказал я навстречу приближающейся волне радиации, пыли и огня и сделал шаг в нее. Еще увидимся…
Но знаю я, что лживо, а что свято, —
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, —
Мне выбора, по счастью, не дано.
Владимир Высоцкий
