— Угомонились! – закричала Юлия Александровна.
Но её никто не слышал. А зачем слышать? Кому интересен ор громкой учительницы биологии?
— Я сейчас директора вызову!
После этой фразы все замолчали. Юлия Александровна столько раз жаловалась директору на седьмой «Б», что ученики уже привыкли, но бояться не перестали.
— У нас здесь сидит новенькая, если вы не заметили, – усталым голосом сказала учительница. – Анжелика Копейкина. Анжелика, вставай.
С задней парты встала высокая девочка в сарафане с каштановыми пышными волосами.
— Какие волосы! Такие же хочу, — шепнула Ира Корниенко, самая популярная девочка в классе, своей лучшей подруге Анюте Жилиной, сидевшей от нее через парту.
— Да не говори! – воодушевилась Жилина.
— Ну раз вам неинтересно узнать что-то о новенькой,- сказала Юлия Александровна, услышав громкий шёпот класса, — продолжим урок биологии! Так, Копейкина, садись к Анюте, — и показала на рыжую девочку, с весёлыми веснушками.
Анжелика послушно села, и невольно улыбнулась. Ей нравилось сидеть с девчонками, особенно с такими весёлыми с виду.
— Так я не поняла, — сказала учительница, — Корниенко здесь?
— Да, — сказала Ира, подняв руку.
— А Тарасов?
— Здесь.
— Медведев?
— Я.
— Фёдоров?
Ни кто не стал отвечать, тут ли Максим Фёдоров, хоть все и знали, что он в классе. Паша Тарасов, который сидел к Максиму ближе всего, тихо указал Юлии Александровне на четвёртую парту третьего ряда, где спал Фёдоров. Та увидела спящего принца и резко закричала:
— Максим!
Но Максим не отреагировал. Он не хотел возвращаться в этот мир. Ему снился прекрасный сон: бабушка пекла вкуснейшие пироги, а он, сидя на своей кровати, смотрел в окно, как его зовут гулять сначала, зачем-то, Юлия Александровна, а потом и весь класс. Они кричали и кричали: «Максим! Максим!» Фёдоров уже хотел им ответить, что сейчас прейдёт, выйдет во двор, но тут он проснулся, поднял свои пухлые щёки, и услышал, как кричит весь класс:
— Максим! Максим!
— Выспался? – спросил Паша, увидев проснувшегося Фёдорова, и класс засмеялся. Кроме Анжелики. Она не понимала, что происходит.
Максим ничего не ответил. Да, выспался.
У Фëдорова не было ни сестры, ни брата. А родители с бабушкой с утра до ночи работали врачами. Ему было скучно дома, хотелось, что б кто-нибудь о нём позаботился. Или мама, или папа, или бабушка…
Всë оставшееся время урока класс делал контрольную работу. Из-за шума, который ребята подняли вначале. Фëдоров не стал еë делать, он всë равно ничего не понимал в биологии.
На перемене Ира рассказывала Анжелике о классе.
— Паша Тарасов и Серёжа Медведев – компания не из лучших. То стул соседа разукрасят, то новому учителю, который ведёт с нами первый урок, скажут что Паша – это Серёжа, а Серёжа – это Паша. Они такие фантазёры! Им бы книжки писать о гадостях. А вот Фёдоров…
— Вообще худший хулиган школы! – неожиданно вступился Паша со светлыми кудрями. Анжелика с Ирой вздрогнули.
— Да. — Серёжа подмигнул задорным светло-карим глазом Ире. – В октябре, перед осенними каникулами Максим чуть потоп не устроил. Представляешь, — обратился он к Анжелике, — у всей школы в конце первой четверти проходит концерт в парке здесь рядом (парк около метро, ну, ты знаешь). Там кто-то поёт, кто-то стихи читает, кто-то на музыкальных инструментах играет… Ну, короче, большая программа. И в этом концерте должны быть абсолютно все. Я не про учеников говорю. Дети могут прогуливать концерт дома сколько хотят (но от замечаний и вызовов в школу им всё же не спастись), а вот учителям и работникам школы надо быть всем. Кроме охранников, которые должны патрулировать вокруг школы, и кроме Марии Николаевны — это учительницы трудов у девочек.
— Откуда ты знаешь как её зовут? – недоверчиво спросила Ира.
— Так нам в начале пятого класса говорили. А потом мы часто с ней пересекались – она у нас ВПР проводила част и разные мероприятия, когда Юлия Александровна болела. Тогда она постоянно говорила: «называйте меня Марией Николаевной». Я уже запомнил её имя. Она такая, молоденькая (ну, по сравнению с нашим трудовиком), на вид лет 35. У неё каштановые волосы и карие глаза. Тнаверно её видела, — сказал Медведев.
— А почему Мария Николаевна осталась в школе? Она так каждый год не приходит? – спросила Анжелика.
— Через раз, — ответил Паша, улыбаясь во весь рот. Хоть он и только на немного был выше Копейкиной (ведь та была довольно высокой), девочка думала что Тарасов выше её примерно на метр. У Паши были такие же волосы как и у Медведева, просто без кудряшек. – У неё, видители, много работы. Хотя у всех учителей, должно быть, много работы. Просто недавно, шесть лет назад, Мария Николаевна выиграла премию «Учитель года». Нам это дирекриса постоянно это повторяет. Какая трудовичка молодец, ме-ме-ме… Короче, директриса очень довольна этим учителем. Вот и разрешает ей всё. Кстати, ваш кабинет труда на третьем этаже.
— Ну так вот, — продолжил Серёжа крутя кудрями во все стороны, – последним перед концертом у нас был урок геометриии. Максим, когда прозвенел звонок, спрятался в туалете на втором этаже и стал ждать, пока из школы все уйдут. Подождав там полчаса, он включил все краны для мытья рук в мужских туалетах сначала на втором, потом первом этаже. О Марии Николаевне он знал, поэтому не стал включать краны на третьем этаже – вода бы попала в кабинет труда, а учительница тогда бы навела панику очень быстро. Охранники же не думали что в школе потоп, потому что охраняли её на улице. Когда он спустился на первый этаж, и вода доходила по щиколодку, он побежал к Марии Николаевне. Сделал испуганный вид, и сказал, что вернулся сюда за водой в бутылке, и вдруг увидел, что в школе наводнение. Трудовичка навела суматоху, позвонила директрисе и нашим завучам Софье Евгеньевне, Виктории Витальевне и Андрею Владимировичу – вроде, это завуч младшей школы. Директриса нам ещё тогда сказала: «Ребята, в школе случились непредвиденные обстоятельства, и поэтому нам надо поскорей туда направиться. И без лишних вопросов» — последнее предложение она сказала скорей для учителей, косо глядя на них по очереди.
— Все побежали к школе, — продолжил Паша. – Учителя стали успокаивать испуганных и любопытных учеников. Глупая Мария Николаевна забыла сказать обо всём охране, которая могла бы уже позвонить МЧС. Или в 112… – Тарасов растерянно, ожидая помощи, уставился на Серёжу, но тот перевёл тему.
— В это время трудовичка с Максимом перекрыли все краны на первом и втором этаже в мужских туалетах (а Мария Николаевна ещё проверила все женские туалеты), взяли вёдра из кладовки, стали черпать воду в них и выливать в окно. Точно в окно? А то я… не помню, — спросил он у Паши. Тот неуверенно кивнул, и Медведев продолжил: — Про технику мы ничего не знаем. Хотя, скорее всего, на втором и первом этаже всё сломалось. Андрей Владимирович кратко объяснил, что в школе наводнение, и призвал не паниковать. А потом строго спросил, знает ли кто, кто всё это устроил.
— Мы сразу подняли руки, — продолжил Паша. – Толька я, и Серёжа, если ты не поняла. Ну так вот, и мы сказали, что это всё Максим Фёдоров, из седьмого «Б», так как мы тогда с ним дружили, и он рассказывал уже не раз свой план. Мы Максима не останавливали, не сопротивлялись, когда он говорил нам об эом. Думали, это шутка, мечта… Но оказалось правдой. Мы только потом, когда увидели, что Фёдорова рядом нет, запаниковали. Но было поздно. Андрей Владимирович всё, что мы ему сказали, рассказал директрисе, а она нам сразу же поверила.
Анжелика стояла скрестив руки на груди, хмуро водя брови. А Ира стояла наоборот неподвижно. У неё заметно побледнело лицо, а глаза сделались стеклянными.
— Классные руководители, пошли за рюкзаками своего класса, а нам сказали в школу не входить, — продолжил Медведев. – Наши рюкзаки были немного мокрые снизу, а так всё нормально. Мы и пошли по домам. А ещё нам Максим Фёдоров рассказывал, как его отчитывали и папу вызывали. Но ему всё простили – его же папаша в министерстве образования работает.
— Но папаше предъявили огромную сумму денег за порчу школьного имущества, а он им дал даже больше, лишь бы те всё Максиму простили. И им оставалось только простить его, — сказал Тарасов. – Корнеенко, подтверди, а?
Ира Корнеенко совсем побледнела, и еле выдавила из себя чуть-чуть заметный кивок. Хоть она этого и не понимала, её гложело чувство вины. Она не хотела и не любила врать. Но если она сейчас расскажет правду, пощады от Серёжи Медведева и Паши Тарасова не жди.
— Вот, видишь, — сказал Паша Копейкиной.
Анжелика Копейкина тоже кивнула, но не с таким лицом как у Иры Корнеенко.
«Что это с ней? – думала Анжелика. – Наверно, ей тяжело вспоминать это наводнение…»
Медведев и Тарасов ушли гордыми из-за того, что подставили невинную, растерянную одноклассницу. Да ещё и так всё придумали! Не просто какоё-нибудь окно разбил, а целое наводнение этот Фёдоров проделал! Какие они всё-таки «молодцы»!
Хоть у Копейкиной и осталось куча вопросов и непониманий в этой истории, она решила промолчать. Нехорошо же с первого дня приставать к новым одноклассникам с расспросами! Да ещё и такое событие – что все-все должны знать до единой детали. А новенькая с такими очевидными вопросами пристаёт…
— Ничего себе, — сказала наивная Копейкина уже не такой бледной Ире, которая была.
— Да… – растерянно сказала Корнеенко новенькой.
«Какой этот Фёдоров на самом деле плохой, — подумала Анжелика. – Я была о нём лучшего мнения».
На втором уроке литературы заглянула Наталья Егоровна. Это была худая, высокая женщина с каштановыми кудряшками. Она обычно организовывала все мероприятия в школе.
— Мне нужна помощница, — сказала она, — которая будет мне помогать искать среди вас участников концерта ко дню матери. Есть желающие?
Класс начал переглядываться. Но никто руку не поднимал.
Расстроенная Наталья Егоровна промямлила, направляясь к двери:
— Я так и знала!
— Я могу быть вашей помощницей, — тихо сказала Копейкина. Она подумала, что Наталья Егоровна её не услышит, но не даром же та раньше работала в оперном театре.
Класс с удивлением посмотрел на Анжелику, а Наталья Егоровна с чувством победного счастья.
— Спасибо-спасибо-спасибо! Ну что ж, давай начинать? Я возьму… Как там тебя?
— Анжелика Копейкина.
— Анжелику, и верну под конец урока.
— А можно… – успела сказать учительница русского, но Наталья Егоровна с новенькой уже вышли за дверь.
Организаторша мероприятий и Копейкина уже шли по коридору в сторону начальной школы.
— Ты новенькая? – спросила высокая молодая женщина.
— А как вы угадали? – подняла брови Анжелика.
— Слышала, как тебя все шёпотом называют, когда ты вызвалась быть моей помощницей.
Копейкина сильно удивилась. Она даже не представляла, какой на самом деле у Натальи Егоровны хороший слух.
— …Да и тебя я в этом классе раньше не видела. Так вот, в твой класс я уже заходила, на дне матери никто выступать там не хотел. Поэтому спрашивать его уже нет смысла. Иди в пятый «Г», спроси, хочет ли кто-нибудь участвовать в танце для мам. У них сейчас математика в 232 кабинете. А я пойду в седьмой «А».
— Хорошо.
Сразу же новенькую ждал успех. Ей было страшно так бесцеремонно врываться в чужой кабинет, но она справилась. В пятом «Г» она подхватила сразу двух девочек, которые захотели участвовать в танце. А потом пошла в шестой «А», где согласились принять участие в школьном ансамбле аж сразу десять учеников, которые должны были выучить лирическую песню. Наталья Егоровна была очень довольна Анжеликой, ведь та получила настоящий джекпот.
Примерно так продолжалась вся неделя. И почти все номера вскоре были заняты. Остался только один свободный номер…
— Для него нам нужен человек, который сделал плохое дело, в школе, например. Он должен прочитать стихотворение, в котором просит прощение у школы и мамы, за то, что он сделал. У тебя есть варианты кого можно позвать? – спросила Наталья Егоровна.
Копейкина немного задумалась, но потом кивнула. Она помнила о Фёдорове.
К нему она подошла на перемене.
— Ты нужен для школьного концерта. Ты хочешь пойти? – сказала она Максиму.
Фёдоров, конечно, обрадовался, что он кому-то нужен. Так ещё и для выступления в школе! Он, с улыбкой на лице, кивнул.
— Отличненько. Вот тебе стих, который надо выучить. Только учи, пожалуйста, не подведи! Дополнительную информацию тебе расскажет потом Наталья Егоровна.
И Анжелика дала Максиму листок со стихотворением.
Максим не стал сразу читать тест на листе. Он убрал его в рюкзак, и достал только дома. Слова стихотворения его удивили. Поэтому на следующий день он подошёл к новенькой и спросил у неё:
— А что за странные слова в стихотворении? Почему надо читать его именно мне?
— А что, — завелась Анжелика, — тебе не стыдно за то, что ты сделал? У тебя вообще совесть есть?
Фёдоров ничего не ответил, и выучил стихотворение. Но он так и не понял, что разозлило Копейкину.
Начался день концерта. Максим надел чёрные брюки и пиджак своего отца. Наталья Егоровна объяснила, что его номер первый, поэтому ждать своего выхода долго не пришлось. Он выучил стихотворение на зубок. Нельзя же было подвести Анжелику и Наталью Егоровну!
Фёдоров немного волновался, но потом ему стало хорошо от того, как на него с улыбками смотрят много родителей и не меньше учеников.
— Как классно говорит! – удивилась Наталья Егоровна. – Прям как будто не волнуется. Чувствует себя как дома. Кстати, а что он плохого-то сделал, что ты его на эту роль пригласила?
— А вы не слышали? – удивилась Копейкина, и подняла брови. – Он же целое наводнение в школе устроил!
— Подожди, какое наводнение? – удивлённо спросила Наталья Егоровна, и даже немного испугалась. – Когда оно было?
— Вы что же не помните? В конце первой четверти! Когда ещё концерт был ежегодный, который у метро проходил! Его школа организовала, директор.
— Концерт-то был, я точно помню, — задумчиво сказала молодая женщина. – А наводнение… Откуда ты это узнала?
— Мальчики с класса сказали. Их по-моему звали… Э-э… Пашев Тарас и Серёжев Медве… Ой, то есть Паша Тарасов и Серёжа Медведев.
— А, ну они те ещё выдумщики, — улыбнулась Наталья Егоровна. – Не советую воспринимать их слова за правду.
— Но их истори ещё Ира Корнеенко подтвердила, — с вызовом и растерянностью сказала Анжелика Копейкина.
— Ира может просто подумала разыграть тебя, так, знаешь, ради хорошей шутки. Она вообще девочка приличная. Не горячись на них, они просто пошутить хотели, наверное.
— Пошутить, — эхом повторила Анжелика.
Внутри неё что-то скомкалось. Живот заболел. Хотелось просто сжаться и в обморок упасть из-за стыда. Она же им верила! Зачем они с ней так? И зачем так с ним, с Максимом?
Копейкина с Натальей Егоровной стояли за кулисами большой сцены. Когда Фёдоров закончил читать стихотворение, и по залу пронеслись аплодисменты, Анжелика Копейкина, ничего не сказав, выбежала из-за кулис. Наталья Егоровна всё кричала «Новенькая, новенькая!» — теперь так называла её ещё и такая весёлая наставница – но девочка не обращала внимания.
Выход из зала находился позади всех рядов стульев. Анжелика пронеслась по огромному залу глазами, и, наконец увидев свой класс, с растерянностью на лице побежала к нему.
Седьмой «Б» безразлично смотрел на сцену, крича на весь зал шутки и приколы, за что Юлия Александровна постоянно на них ругалась (хотя в итоге издавала звуки не тише самого седьмого «Б»).
— Юлия… Александровна, мне нужны Ира Корнеенко, Серёжа и Паша. Для… Что б… Наталья Егоровна просит, — наконец сказала ясно Анжелика.
Учительница без возражений крикнула имена Серёжи Паши и Иры и те, кривляясь, пошли за Анжеликой.
— Вас там Наталья Егоровна зовёт, — сказала Юлия Александровна мальчикам. Те не отреагировали. – Копейкина вас к ней отведёт.
Анжелика Копейкина вела сначала на первый этаж свою группу из трёх человек, но потом отправилась на третий, где была кладовая.
— Слушай, новенькая, куда ты нас ведёшь? – спросил Медведев. – И зачем про Наталью Егоровну выдумала? Сразу же понятно, что она за кулисами.
— Да. И меня вообще зачем? Как я с ними связана? – брезгливо спросила Ира. Она уже забыла про тот случай с Максимом.
Анжелика на время даже немного испугалась: и правда, зачем и куда она их ведёт? Прошёл всего лишь месяц, как она перешла в этот класс. Она же ещё ничего о них не знает! Как ей не стыдно?
Но передумывать было поздно. Девочка уже отвела одноклассников на этаж рядом с библиотекой. Там обычно никто не шумел и не ходил, так как библиотекарь Михаил Николаевич не любил, когда читающим мешают. Копейкиной было важно найти место, где можно скрыться от шума и чужих глаз.
— Зачем вы мне солгали? – прямо спросила она.
— Когда мы могли успеть тебе в чём-то соврать? Мы с тобой и не разговариваем вообще, — сказал Паша.
— Опять врёшь, — сказала девочка. – Помните мой первый день в этой школе? Помните эту историю с Фёдоровым?
— С Максимом Фёдоровым? – сказали все трое хором, но сразу же задумались.
— А, ты про наводнение, — безразлично сказал Серёжа.
— Да! – вскрикнула Анжелика Копейкина. – Или что, это пустяк?
— Пустяк! – сказали мальчишки.
— Да знаете что? – вскрикнула новенькая. У неё кончилось терпение. – Он из-за вас читал стихотворение о том, как себя плохо вёл! Все думали, что он сделал что-то плохое! И я тоже так думала пока… пока не… пока мне не рассказала правду от Натальи Егоровны. Почему я должна узнавать правду от неё, а не от вас?!
— Жизнь не так прекрасна, как там тебя… Анжелика, — сказал Тарасов и улыбнулся.
— Да. Мы не должны плясать у твоих ног, и постоянно говорить какую-то правду, — ответил Медведев.
Мальчишки, смеясь на всю школу, куда-то ушли, а Копейкина уставилась на Корнеенко:
— А ты что молчишь? – спросила Копейкина.
— Я? Я молчу? – сказала бледная Ира Корнеенко. – Анжелика, я правда, правда раскаиваюсь. Мне очень… очень стыдно. Просто я струсила. Забоялась каких-то одноклассников. Извини, извини меня, пожалуйста.
— Ладно, иди, — ответила новенькая, и Ира быстро ушла.
Анжелика сидела у библиотеки и не могла встать. Это же надо наглости набраться! Эти пацаны даже не извинились! Надо было их попросить стихотворение прочитать на концерте для мам!
Наконец Копейкина решила пойти. Концерт длился довольно долго, и когда девочка хотела уже пойти домой, она встретила усталого Максима, и попривествовалась.
— Привет, — ответил Фёдоров. И, увидев что Анжелика Копейкина хочет что-то сказать, пролепетал: — Я что-то не так сказал в стихотворении?
— Да нет. Наоборот, ты большой молодец. Наталья Егоровна тебя похвалила. — И новенькая виновато улыбнулась. – Извини, помнишь, что я тебе ответила, когда ты у меня спросил, почему именно тебе надо читать этот стих на концерте? Просто Ира, Паша и Серёжа мне сказали, что ты устроил наводнение. Я подумала, такое правда было. Извини, все, наверно, из-за меня, думают, что ты сделал что-то плохое… Извини… – и виновато посмотрела на пол.
— Ишь до чего додумались! Наводнение! Ха-ха-ха! – И Максим Фёдоров, увидев виноватый взгляд Анжелики, сказал: — Да нет, ты чего! Мне понравилось выступать! За то на меня обратили внимание многие мамы… И Наталья Егоровна меня похвалила…
— Ты правда не злишься?
— Правда.
Копейкина опять виновато улыбнулась, и в сердце её стало чуть-чуть легче.
— Ты сейчас домой пойдёшь? – спросил Максим Копейкину.
— Да, — ответила девочка.
— Я тоже! Давай вместе пойдём? А ты где живёшь?
— Около метро. А ты?
— Я тоже!
— Ну тогда я не против.
И на этот раз Фёдоров пошёл домой с весёлой Анжеликой Копейкиной.
