Это был пасмурный зимний день. Мокрый снег и холодный ветер добавляли тоски в и без того безжизненный пейзаж маленького провинциального городка. Узкие и нечищеные тротуары уходили вглубь маленьких улочек, сплетались с другими ведущими в никуда дорогами, образуя тоскливый лабиринт, без выхода и входа. Вдыхая воздух, пронизанный обыденностью и безразличием, быстрым шагом шла девочка лет пятнадцати. Торопиться ей было некуда, но по-другому она ходить разучилась. У неё давно уже не было места, куда бежать, зато всегда находилось то, от которого она убегала. На ее лице читалось сердитое раздражение, она вновь размышляла над вопросами, которые были обречены остаться риторическими. Казалось, она уже не искала ответы, просто повторяла их, чтобы не забыть. Не забыть, что ответа на них попросту нет. Особой драматичности ее грустным думам предавали песни, которые она слушала, особенно её любимые строки, игравшие в ее голове даже тогда, когда наушники, забытые лежали где-то в глубине комнаты:
Вдох-выдох, вдох-выдох.
Что-то поменять мы с тобою не в силах,
Авторы судьбы не укажут нас в титрах.*
«Разумеется, не укажут, мы ведь ничто в собственной судьбе. Как и в любой другой.» -горько усмехаясь, рассуждала Лика, зло пиная слякоть. «У каждого своя справедливость, поэтому жизнь поступила мудро и обошлась несправедливо со всеми.»-завершила свои раздумья раздосадованная школьница, последний раз повернув ключ в скважине. Дверь послушно отворилась и хозяйка дома уверенным шагом направилась к журнальному столику в зал, попутно сбрасывая одежду и портфель на пол. Быстрым скользящим движение она ухватила визитку и вновь прочла адрес.
— А далеко же,- подкатив глаза, заметила внимательная Лика,- ладно, оно того стоит.- закончила возмущаться она и подошла к зеркалу, стаскивая с головы шапку. По ее спине тут же золотым водопадом заструились локоны цвета солнечных лучей, но она этого не заметила. Чуть сутулая спина, так некстати угловатые плечи, излишне худые руки и слишком выделяющиеся колени, впалые щеки и с горбинкой нос, ресницы, настолько светлые, что совсем незаметные и три родинки, казавшиеся ей заключительной фразой долгой сатиры, любезно написанной судьбой для описания ее внешности. И лишь волосы были неоспоримым украшением нескладной Лики. Хотя и это достоинство неустанно критиковали одноклассники несчастной, среди которых друзей и заступников у нее не было. Угнетающее одиночество и неуместная грубость окружения составляли немалую долю размышлений старшеклассницы, все больше подталкивая её к тому, что единственный ее друг, единственное спасение от одиночества- это ее плейлист. И к тому, что пора идти.
Лика наспех оделась и выбежала на улицу, попутно натягивая капюшон. Грустно мелькали ларьки и лавки, будто вырезки из старых газет, выцветшие и такие однообразные, грустно выли собаки, раздраженно ругались грузчики, мокрыми хлопьями падал снег.
Небрежно отряхнув снег с сапог и куртки, девушка потянулась к ручке. Открывшаяся за дверью реальность встретила пришедшую звоном входного колокольчика и лаем собак. Голос, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил вздрогнуть гостью. Она обернулась на источник звука.
-Добро пожаловать в приют «Знак», я-Алла, вы по объявлению?
-Да,- отозвалась девушка, вынимая из уха наушник, -на работу,- и немного помешкав подала руку.
-Чудесно,- абсолютно безрадостно заметила женщина. Она вообще не понравилась Лике: на вид лет тридцати восьми, с пухлыми щеками, полностью лишенными румянца, неинтересной стрижкой до плеч и маленькими темными глазками, под которыми глубоко залегли тени печали, она выглядела неухожено и безжизненно, будто ее тело, покинутое душой, просто существовало, без цели и радости.
— Сейчас я выдам все необходимое для работы, и можешь приступать,- продолжала женщина,- по коридору и направо.
«Как многословно»- фыркнула про себя Лика, принимая из шершавых огрубевших рук ведро и швабру.
При приближении новоиспеченной работницы лай усиливался, как и запах, намекая на близость необходимого ей места. Недовольно сморщившись, девушка осмотрела вольер. Больше всего ее раздражала повсюду валявшаяся шерсть и пришедший познакомиться обитатель приюта- одноухий дымчатый пес по кличке Уголек. Дружелюбие Уголька не было оценено по достоинству, так как Лика собак не любила, так же как и всех животных. И детей. Наспех вставив наушники в положенное для них место и надев перчатки, девушка ринулась в бой с застарелой грязью под аккомпанемент любимых песен об одиночестве и горестях страдающей души и удивленный взгляд несостоявшегося нового друга. Рваными движениями она натирала пол до тех пор, пока швабра не врезалась в стол. С него на мокрый пол вольера плавно опустилась визитка приюта. Со вздохом труженица наклонилась поднять бумажку, и глаза её упали на слоган «Знака»: «Помогая другим -помогаешь себе».
-Какая глупость, -вслух откомментировала Лика, -могли бы и профессионала нанять,- и грубым движением отправила промокшую визитку в ведро, с отвращением провожая ее и прочий мусор в последний полет. Вдруг шум где-то у входа в вольер заставил её обернуться. В дверном проеме стояла девочка лет шести, невысокая и хрупкая, уж очень похожа на встретившую на входе Лику женщину. Она направила свои большие глаза в сторону работницы. Они были серыми, потускневшими и радужка была будто разбита на тысячи поблескивающих льдинок. Она смотрела внимательно, не по-детски проницательно и слегка отстраненно. В ее образе как-будто чего-то не хватало. Волос. У девочки совсем не было волос. Это обстоятельство, ее бледность и усталость движений не оставляли возможности усомниться в первом же предположении Лики. Она отвернулась. Девочка тихо шагнула навстречу:
-Тебе помочь?- робкое предложение разрезало повисшую тишину,- мама говорила, что все дети становятся ангелами. И я стану, когда…,- она резко замолчала, но Лика и так поняла смысл наивных и таких страшных слов и посмотрела на компаньонку. Ее глаза смотрели измученно-устало, словно кто-то каждый день в попытке вытащить ее из омута чего-то неизбежного строил золотой корабль, что выдержит все бури и шторма и привезет девочку к райским берегам ее грез, но получалась лишь похоронная ладья, плывущая по черным водам в небытие. Но за этими льдинками загнанного испуганного зверька, непонимающего, отчего он проклят небом и почему так горюет над ней её мать, в её глазах сияли лучи надежды, детской непосредственности и любопытства, которые топили лёд каждодневного отчаяния. Она смотрела так, будто готова в любой момент выпрыгнуть из этой мрачной топи действительности, если бы не безжалостная реальность, которая будто Цербер охраняла выход в счастливое детство. Так, удерживаемая золотыми нитями надежды и закованная в цепи всеобщего горя она была вынуждена вечно оставаться на тонкой грани надежды и отчаяния. И если уж дети не могут помочь себе в своих бедах, то природа даровала им удивительную способность легко прощаться с мрачными мыслями и не делаться рабами собственных рассуждений. Поэтому в следующий миг девочка подняла уже совсем другие глаза на девушку: простые, детские, вопрошающие. Будто и не было этой борьбы между непониманием, грустной усталостью и играющим в ней детством.
-Но я не хочу ждать, я хочу успеть побыть им здесь, воодушевленно продолжила она с искренней верой в успех задуманного. Лика оправилась, резко выпрямилась, уперлась глазами в стол и вспомнила, что не прочитала инструкцию.
-Читать-то умеешь, белокрылая?
-Нет,- стушевавшись откликнулась помощница.
Лика раздраженно мотнула головой, нечаянно сбросив капюшон. Её волосы, заплетенные в нехитрый пучок, вмиг рассыпались по спине золотым шелком. Вздох восхищения заполнил помещение. Девочка смотрела на неё так, будто она только что явила ей истинное чудо. Ребенок неосознанно подался вперед и нежно, будто боясь спугнуть ручную канарейку, прикоснулась к локонам и вдруг засмеялась. В её глазах засияли сотни искорок, освещая и растапливая льдинки, наполняя глаза жизнью, будто ледники той тоски, что взращивал в ней окружающий мир, в них таяли, обращаясь в безбрежный синий океан. Она подняла их на случайно подарившую ей радость девочку и посмотрела из-под безбрового лба совсем другим взглядом. Нежным, задорным.
-Ну, если и быть ангелом, то хотя бы грамотным, -изрекла вмиг ставшая для малышки феей Лика, и схватила со стола первую попавшуюся под руку брошюру. «Пособие по дрессировке собак для начинающих»,-пойдет.
Спустя время приоткрывшая двери в мир чтения девочка решила отблагодарить свою наставницу и хоть немного раскрыть потаенные грани души Лики для нее же самой.
-Вот таким ангелом я хочу быть,- наивно обронила маленькая ученица, -как ты.
-Я?- выдохнула Лика и тут же скептично добавила,- и с чего ты взяла?
-Если бы ты была злой, у тебя бы не было таких волос, -наивно, но искренне веря в свою философию изрекла малышка. В это мгновение девочка неосознанно потянулась к золотому дождю из прядей, и в ее остывших глазах вновь заплескалось безмятежное счастье. Она тихо рассмеялась, но тут же будто опомнилась, вернулась в свой до скорбного серьезный мир, в котором у нее, казалось, так мало права на чудо и беззаботное детство.
Лика уверенно и скоро шла по грязному снегу, из-под ее ног с жалким хлюпаньем разлетались серые брызги. Но Лику это не трогало, она была готова оспорить строки песни, которым так долго слепо следовала. «Авторы судьбы не укажут нас в титрах значит,- мигом пронеслось в голове девушки,- может, в моей и нет, но в ее судьбе точно останется мое имя»- оборвав последние сомнения, открыла нужную дверь.
На работу девушка вернулась счастливая, в руках она держала большую коробку. Если жизнь и заставила малышку тушить звезды радости на темном небосклоне ее будней, то Лика намеревалась зажечь на нем солнце надежды и счастливого обычного детства и, увидев свою маленькую подругу сразу у входной двери, она немедля приступила к делу.
-Ну что, давай в ангелы посвящаться, -небрежно, скрывая радость, бросила девушка, открывая коробку. В глазах малышки сквозь волны слез виднелись застывшие капли янтаря. В них отражался щедрый дар Лики- парик. Она подозвала застывшую в очаровании малышку и неспешно, но удивительно ловко устроила на голове ребенка свой драгоценный подарок, и, любуясь, подтолкнула коробку.
-Выбирай, ангелочек.- мягкая усмешка нисколько не смутила кроху, перед глазами которой возникло сразу несколько потрясающих ее хрупкое воображение заколок. Врачи, горюющая мама, лекарства и палаты почти выучили ее тоске, но сейчас вера в чудо и торжество детства играли в ней, и ей казалось, будто ее обнял весь мир. Отвыкшая от счастья, она не спешила прикасаться к попавшим к ней как из сказки сокровищам, она лишь заливисто смеялась сквозь усталость и пораженно глядела вперед, точно нарочно растягивая удовольствие. Девочка еще не поняла, какой ценой далось это чудо ее персональной волшебнице, но увидев короткие до плеч волосы Лики, с ужасом охнула.
-Ты их заслужила. Куда больше, чем я.
Впервые Лика пришла на учебу без наушников. Она больше не пряталась от вечно веющего вокруг нее тумана одиночества, что морозил кожу и застилал счастье. Она поняла одну простую истину, вечно кружившую вокруг неё, но никогда не проходившую сквозь: дети счастливы каждый миг, когда только это возможно. Они не заложники прошлого, собственных рассуждений, и если им суждено прожить счастливо лишь одно мгновение, они проживут его радостно, без сомнений и ярко, не думая о мрачном прошлом и темном будущем. Их счастье живет внутри и всякий раз норовит вырваться, и всегда находит способы это сделать.
Теперь и внутри нее поселился маленький огонек счастья, будто ее новая подруга все же сорвала со своего небосклона тусклую звездочку, чтобы в сердце Лики она воспылала, рассеивая уже основавшуюся там тьму. Она уверенно и нежно смотрела в окно. Она ждала. Ее маленький ангел, спасший ее от тоски, уже умеет читать и непременно прочтет ее письмо. И напишет ответ, ведь она научится писать. Теперь она непременно научится писать.
*Песня «Корабли» LIZER
