…Когда молчит разум — кричит сердце.
Не вслух. Нет. Внутри. На грани безумия и молитвы.
И голос этот — мой.
Ты помнишь, как мы клялись?
Словно свечи над гробом, мы бережно хранили друг друга.
Ты держала мою тайну,
как древнюю реликвию — дрожащими руками,
с глазами, полными «обещаю».
И всё же продала её —
не за золото, не за выживание,
а за… любопытство.
Мелкое. Грязное. Предательское.
Ты называла себя подругой.
А теперь, это слово
— как ржавый клинок в ребро.
Ты не пролила кровь.
Ты пролила доверие.
А оно, знаешь ли… не свертывается.
Ты — первая.
Но не последняя.
Сестра.
Та, с кем я делила хлеб и боль,
кто держал меня в шепоте ночей,
чья тишина была мне защитой.
Ты сказала: кровь — не вода.
Ты ошибалась.
Она может быть рекой.
Может быть лужей под чужими сапогами.
Ты сдала меня.
Легко. Бесшумно. Без сожаления.
Мою правду — на совете.
Мою жизнь — под подпись.
Ты знала.
И всё же выбрала не меня.
А ты…
Ты была всем.
Моя светлая. Моя последняя вера.
Ты знала,
что он для меня — не просто первый.
Он — единственный.
Первый вздох, в котором я забыла, как дышать.
Он — моя слепая вера в хорошее.
А ты…
Ты просто посмотрела.
Улыбнулась.
И взяла его.
Как чужую чашу с вином —
выпила до дна,
и разбила.
Я не кричала.
Я смотрела.
Молча.
Как трещит внутри небо,
а вы — смеётесь,
словно я — фон,
а вы — сюжет.
Трижды преданная.
Словом. Кровью. Любовью.
Но знаешь…
Это не смерть.
Это рождение.
Предательство — как ледяная река:
обжигает, но очищает.
Вы сорвали с меня кожу —
но под нею была сталь.
Вы не убили меня.
Вы освободили.
Теперь я иду.
Сама.
Без песен, без заступников,
но с пламенем в груди.
Я не желаю вам зла.
Но помните:
Я была той, кто верил.
Теперь — я та, кто видит.
И я — не вы.
