XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Какое-то внезапное темное беспокойство царапнуло сердце. Саша почувствовала это, как только первый раскат грома, внезапно ударил в окно своим огромным кулаком. Звук был таким громким и резким, что она в ужасе села на кровати. Сердце трепетало. Дрожащими руками она отыскала на столике коробок спичек. Маленький огонек осветил ее комнату на несколько секунд. На стенах – изображения Парижа в деревянных рамках, на полках — фарфоровые статуэтки, а в углу на деревянном мольберте — холст. Причин для страха совершенно не было. Помимо нее и серой вислоухой кошки Ма Пэтит не было никого. Однако ее руки тряслись мелкой дрожью.
Саша собиралась еще раз осветить всю комнату, но вспышка молнии сделала это за нее. За молнией последовал еще один раскат грома, а затем еще один, и снова белый свет прорвался в комнату сквозь тонкий тюль на окнах. Саша подозвала кошку к себе. Та медленно, потягиваясь, встала со своего ложа в углу комнаты и прыгнула на кровать, в надежде на угощение. Хозяйка лишь приласкала кошку и легла на подушки. Спокойное мурлыканье Ма немного успокоило ее. Холодные капли, одна за другой, уже стучали по подоконнику, барабанили в стекло и стекали вниз ручейками. Ветер за окном выл и рвал пожелтевшие листья с деревьев. От этих звуков становилось холодно не только на душе. Саша опустила пальцы на теплый мех, почесала кошку за ухом, та выгнулась и замурлыкала громче, дергая хвостом.
Частое дыхание пушистого зверя убаюкивало Сашу. Уткнувшись носом в подушку, она начала засыпать.
Ей снился теплый солнечный день. Один из тех счастливых дней, проведенных с братом. Она была еще совсем маленькой, но мощеную камнем площадь она не забудет никогда. Узкие улочки Парижа снились ей почти каждую ночь, вот уже несколько лет. Ей снилось солнце. Высокое синее небо, словно купол собора, высилось над ее головой. Саше всюду слышался радостный звон велосипедных колокольчиков, и казалось, что она чувствует на языке вкус фисташкового мороженого. Она улыбнулась во сне, как когда-то улыбалась раннему утру, стоя на балконе. А еще девушке вдруг показалось, что откуда-то издалека доносится смех. Чистый, хрустальный смех маленького ребенка. Он раздавался совсем близко и становился громче. Он нарастал, словно прорываясь сквозь туманную завесу памяти. Это был ее собственный смех. Она засмеялась, когда брат схватил ее на руки и кружил так, как ветер кружит опавшие осенние листья. Саша вдруг представила, что у нее вырос бумажный хвост, а она сама стала легче перышка. В одну секунду, девочка Саша исчезла, будто ее никогда и не было, но зато вместо нее в небе парил рыжий воздушный змей. Высоко-высоко над головами парижан, выше домов, даже выше Эйфелевой башни развевался на ветру длинный красный хвост, с завязанным на конце бантиком.
Снова гром. Он ворвался в ее сон и превратил его в кошмар. В одну секунду змей начал падать, намокая от капель дождя. Сашу затрясло. Теперь, вместо солнечного города, города художников, ярких беретов и пламенных чувств, она видела перед собой лишь асфальт. Мокрый, грязный тротуар, по которому испуганно бегали серые крысы, наступая лапами на рыжий картон. Откуда-то издалека слышалось, как кто-то рвет бумагу на части.
Саша открыла глаза и снова села на край кровати, случайно толкнув кошку. Такой вопиющей дерзости Ма Пэтит перенести не смогла. Она возмущенно мяукнула и спрыгнула на пол. Саша глубоко вздохнула. Она повернула голову к окну, за которым дождь уже давно превратился в ливень и стекал по стеклу, водопадом.
Мысли стремились уйти прочь от сырости и мрака, но картина порванного воздушного змея врывалась в ее сознание, как яркие вспышки молний.
Однажды весной, кажется, это было в мае, Саша вместе с братом несколько недель провела в мастерской. Подносила клей, держала ножницы, прижимала детали друг к другу. Змей получился самым красивым, какой Саша когда-либо видела. В конце работы она сама привязала тоненькую ленту из кисеи к бумажному хвосту. Крошечный и невесомый бантик, чтобы их змей не падал и не уходил в сторону. Потом они вместе спустились во двор. В тот день как раз стояла солнечная, но ветреная погода. Первый порыв ветра сразу подхватил своими крыльями картон. Наматывая леску на катушку. Саша заливалась радостным смехом, и ее брат смеялся вместе с ней. Забыв про страх, и разговоры о приближающейся войне, они освободили свои души от тяжелых мыслей. Это был самый последний вечер, который они провели вдвоем. На следующий день германские войска начали наступление на Францию. Тяжелыми ударами небо извещало всех о нескончаемых годах Второй Мировой Войны.
Сашу увезла бабушка. Сразу через несколько часов после этого, ее брат уже ехал в поезде, в окружении пока еще живых товарищей. По металлической крыше вагона барабанил дождь.
С того дня Саша никогда больше не видела Париж. С каждым годом, отдаляясь все дальше и дальше от родного города, они с бабушкой переезжали из страны в страну, убегая, прочь, от темных туч.
Извещение о гибели внука, участника Сопротивления, бабушка получила однажды утром. Мокрым осенним утром, которое теперь отмечено в карманном календаре черным карандашом. Окна были открыты, но пряный запах мокрых листьев перестал напоминать корицу. Теперь земля не давала желанной прохлады, она замораживала душу. С того дня Саша ненавидела дождь. Она винила дождь во всем, что произошло с ней и ее семьей. Виноват был дождь, и только он!
Вот и сейчас он виноват в ее бессоннице. Стучит в окно, как будто хочет схватить ее своими мокрыми лапами. Стук, снова стук, он не прекращался ни на минуту. «Но постойте! — подумала Саша, — дождь стучит не так. Он словно барабанит по стеклу подушечками пальцев. А сейчас звук совсем другой. Как будто кто-то просит разрешения войти внутрь».
Саша вскочила с кровати и раздвинула занавеску.
За окном, намотавшись на дубовую ветку, воздушный змей бился о стекло с каждым порывам ветра. Саша открыла окно. Ледяное дуновение вместе с дождем ворвалось в комнату. Листы бумаги, которые минуту назад аккуратно лежали на столе, теперь разлетелись в разные стороны, словно испуганные чайки. Девушка вытянула руки навстречу холоду.
Она освободила змея. Ветки расцарапали ее ладони, косы намокли, но змей был рядом с ней. Прижав его к груди, она не могла заставить себя закрыть окно. Она плакала, слезы текли по лицу, а ветер смахивал их, трепал косы, гладил девушку по голове, как когда-то ее гладил брат.
Через несколько часов, когда тучи отступили назад, янтарный блеск солнца тихонько залез в окно и коснулся Сашиного лица. Она лежала на подушках, прижимая к груди картонного змея. По ее губам пробегала улыбка. Ей снова снился сон, но на этот раз он был счастливым, и никакие страхи больше не могли встать между Сашей и воспоминаниями о радостном детстве.
Солнце поднималось все выше, играя лучами в лужах. Защебетали птицы. Где-то далеко-далеко раздавался хрустальный смех ребенка.
