X Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Тишина. Именно так девушка назвала место, в котором оказалась. Но это не означает, что тут отсутствуют звуки. Нет, вовсе нет. Она отчетливо слышит, как рядом течет бурная речка, как птицы, словно совсем потерявшие какой-либо страх, подпрыгивают к самому её уху и делятся всем произошедшим за день. Кажется, она даже понимает что они говорят и внимательно следит за нитью монолога. Ветерок слегка колышет свежею листву. Приятно веет летом. Хоть она с закрытыми глазами и понимает, что вокруг лишь тьма, ей все равно кажется, будто кожу плавит испепеляющее солнце.

​ А где-то далеко кипит привычна человеческая жизнь. Она не слышит ни ноты той рутинной симфонии, но понимает, что где-то там она звучит в сердцах тех, кто не так далек от неё, как эта девушка сейчас. Интересно, кто-то может получить такую же привилегию отдохнуть от жизни здесь? Возможно, но никто не обещает, что этим счастливчиком окажетесь именно вы. Такие мысли заставляют её думать, что в своём существование она уникальна.

Девушка окружена Тишиной .Руки будто окаменели. Ладони покоятся на животе и совсем не желают менять своё положение. Голыми ногами она чувствует прохладную траву. Странно, а ведь раньше ей не нравилось это ощущение наготы. Почему же в данный момент оно приносит столько удовольствия?

— Долго будешь ещё отдыхать?

Голос будто прозвучал у неё в голове, эхом отскакивая от стенок черепа.

— Тебе помочь встать?

Кажется, этот человек очень не терпелив. Но почему-то девушке кажется, что, несмотря на его слова, он никуда не торопится. Мол, лежи сколько твоей неспокойной душе хочется, но не надейся, что рядом будет тот, кому ты правда нужна.

Только девушка решилась встать, как поняла, что вовсе не может. Словно это выше её сил. Даже веки будто налились свинцом.​

— А ты проблемнее, чем я думал.

Какие крепкие у него руки, однако. В миг девушку подняли на ноги. Странно, но она не упала, как сама ожидала. Только глаза так открыть и не удалось. Схватившись крепко за руку незнакомца, она наконец-то заставила себя подать голос:

— Кто вы?

— Видимо ты ещё глупее, чем я думал. Это правда все, что ты сейчас хочешь спросить?

Человек явно посмеивался над ней, но его голос звучал слишком по-родному тепло и знакомо, чтобы как-либо задеть.

— Кто вы?

— Уж точно не тот кого стоит бояться. Можешь считать, что я твой друг в этом месте.

Друг. Какое странное слово. Девушка не понимает почему, но оно звучит незнакомо. Хотя смысл его ей известен.

— А ты здесь какими судьбами?

— Я не знаю.

Ответ прозвучал мгновенно. Она даже не хочет думать над тем почему сейчас ей выпал шанс побывать в таком месте.

— Как это не знаешь? Так не пойдет. К нам так просто не попадают

« “К нам,, — это куда?» — хотела было спросить она, но ей резко стало не важно. Зачем знать то, что сейчас только отяготит её пребывание в Тишине? Жизнь и так была слишком тяжелая.

— Как тебя звать-то?

— Не помню.

Имена всегда казались слишком бесполезными и лишними. Не удивительно, что, как только она расслабилась, они выскользнули из головы.

— Тогда будешь временно Путницей.​

Её эта кличка больше чем устраивала. Девушка даже почувствовала себя героиней какого-нибудь рассказа приключенческого жанра.

— Раз ты не хочешь открывать глаза, то постарайся не отпускать мою руку пока мы идем.

Не важно куда. Вопросы так трудны в произношениях, что она готова поверить во все слова этого человека с холодной и крепкой ладонью. Тишина будто высасывает все силы.

— Твоя потеря воспоминаний не привычна для таких как ты, Путница. Ты вообще помнишь кто ты?

— Кто я…

Разочарование. И никак иначе. Как в детстве была лишь пустым местом, так и во взрослой жизни совсем растворилась в своем окружение. Каждый день был серее предыдущего, а просыпаться по утрам ещё невыносимее. Она была воплощением неоправданных ожиданий сколько себя помнит.​

Когда была ещё активной девчонкой, она не дотягивала по всем параметрам в глазах матери на роль «хорошей дочери». А когда повзрослела, перестала походить и на «хорошего человека». Никогда не была плохой и перестала стремиться быть нормальной. Миру было все равно на такие серые пятна, как она. Он замечет только «добро» и «зло». И чаще всего приходя к одному из них, ты получаешь совсем противоположное. Совсем не честно и очень сложно переносимо. Но и политику «не замечен- не виновен» тоже нельзя назвать верной. В мире, в котором ей пришлось существовать на протяжение двадцати семи лет, ничего нельзя назвать на сто процентов правдивым или ложным. Это-то ещё сильнее утягивало на дно. А что тогда вообще нужно делать, чтобы быть «правильным»? Многие на этот вопрос отвечали, что нужно делать так, как чувствует твоё сердце. Но что делать тем, у кого оно молчит и не желает подсказывать что-либо своему обладателю? Девушка выбрала быть серостью мира, чтобы не винить себя в неправильном решение. Ведь если ты ничего не выбрал, то и не смог свернуть ни туда, верно?

— Ну так что? Это ты тоже не помнишь ?

— Помню

Ей показалось или она слышала, как этот человек повернул на неё голову и вскинул бровь?

— Не поделишься со мной ?

Путница помотала головой.

— Как хочешь.

Тишина оказалась позади. Девушке не надо было видеть, чтобы понять это. Силы, что так стремительно вытекали, резко начали приливать обратно. От такого большого потока энергии, её даже затрясло и она машинально открыла глаза.

Но ничего не увидела. Словно мир опустел.

Путница остановилась, отпустила руку незнакомца и начала судорожно ощупывать своё лицо. Никаких повреждений, но это не отменяет того факта, что сейчас она, как слепой котенок.

— Не вижу, я ничего не вижу, — чуть ли не рыдая бубнила та.

Всё спокойствие мигом улетучилось. Захотелось осесть на землю, но она почувствовала как на плечо опустилась знакомая рука.

— Не бойся, ты же всё ещё со мной.

Он перехватил её руку и, как ни в чем не бывало, повел её дальше теперь не в далекое «куда угодно», как думала девушка, а в самую настоящую «бездну».​

Её всё ещё трясло. Это состояние напомнило ей девство, когда она перед сном могла выпить чашку очень сладкого кофе с молоком и потом не спать до самого утра, переполненная огромным количеством пробужденных сахаром и кофеином сил. Тогда это чувство было таким новым, что пробуждало скорее интерес, чем страх перед таинственной ночью.​

Сейчас Путнице максимально от этого не комфортно. Она борет в себе желание вырвать свою руку и побежать далеко-далеко. И это вовсе не из-за страха перед незнакомым парнем, а из-за такой невыносимой нужды в движении. Очень хочется идти быстрее.

— Тебе правда все равно куда я тебя веду?

Наверное, этот парень просто хочет вывести её на диалог. Вероятно, ему просто-напросто скучно молчать.

— Не то что бы.​

Вот она, её главная черта. Неопределенность. Давая какой-то точный ответ, ты берешь на себя полную ответственность за сказанное. Если обидишь собеседника, то надо перед ним извиняться. А если сильно обрадуешь, то он не отвяжется от тебя ещё очень долго. Это слишком сложно для девушки.​

Кажется, парень бросил идею заставить её говорить. По крайней мере, больше он никаких вопросов не задавал. Это и к лучшему, теперь Путница может спокойно растворяться с окружающей средой и вылить в неё всю свою эгнергию. В звуках этого места легко утонуть. А если ты ещё и не отвлекаешься на зрение, то сможешь это сделать за несколько жалких секунд.

Внизу стучат камни. Голой и нежной кожей на ногах она неприятно ступает по ним. Какие-то камушки с рубцами, а какие-то совершенно гладкие. Такое различие непроизвольно заставляет​ их сравнивать с людьми. А как выглядят камни похожие по своей структуре на неё? Они должны наверное быть какими-нибудь плоскими и абсолютно гладкими, чтобы ноги проскальзывали мимо них и натыкались на более ярко выраженные формы камней.​

Ветер совсем стих и престал трепать локоны. Запахло ромашковым полем с примесью чего-то пряного. Примерно так пах любимый отдых у бабушки, что была самым ярким образов в жизни девушки. Единственное, о чем она в своей скучной жизни глубоко жалеет – это о том, что не помнит лица своей любимой «ба», как она её называла. Все попытки вспомнить его, заканчиваются провалом. Помнит только то, что у неё было много морщин в уголках таких родных серых глаз, чаще всего спрятанных за стеклами прямоугольных очков.

Самые нежные объятия девушка получала только от этой женщины.​

Ромашковый аромат навевает на мысль об их скорой встрече.

— Как жаль, что ты ушла далеко за это поле, — непроизвольно произносит она тихо в слух.

Сейчас её собственный голос казался таким неуместным, что хотелось навсегда потерять дар речи. Здесь должен звучать лишь смех маленькой девочки и престарелый, заботливый звон колокольчиков бабушкиной смешной, по мнению внучки, шляпы. Тут нет места безжизненным звукам, потерявшем в рабочей рутине все былые краски.​

И хорошо, что сейчас она не может видеть. Если бы могла, то точно смотрела по сторонам и искала седую голову свое й «ба».

— Скоро уже придем, — оповестил её незнакомец.

«Нет! Давай ещё побудем здесь немного» — осталось не высказанным.

Путница чувствует, что мир под ногами меняется. Земля под ней точно живая, как будто она только проснулась и теперь искренне хочет поиграть со своими гостями. Ноги будто ступают по волнам. Теперь витает аромат жаркого лета. Его ноты шепчут о своей бесконечности, о вечной белой полосе и свете, что будет наполнять тебя каждую секунду, проведенную здесь.​

И вдруг мир замирает

Дыханье тоже останавливается, а сердце учтиво замолкает.

Крепкая рука необычайно нежно отпускает и позволяет теперь девушке побыть самостоятельной частью этого мира спокойствия.

Гробовая тишина начинает немного давить и заставляет Путницу опуститься на колени. Руками она вокруг себя гладит мягкую траву и тянется ладонями дальше. Длинные пальца погружаются в густую, но такую легкую воду. Пытаясь нащупать дно, она вдруг понимает, что его нет. Этот водоем бесконечен в свое глубине.

— Словно человек, — заканчивает за неё мысль спутник, что доселе хранил молчание. – Ты можешь идти, мир тебя отпускает. Увидимся, когда черная бабочка ляжет тебе на сердце.

Легкий толчок ветра и она погружается в пучину своей бездонной души. Теперь девушка точно знает, что пуста внутри. За все бесконечные мгновения, которые она тонула в себе, мимо не проплыло ни одной даже самой уродливой рыбки.

Но перед тем, как закрыть незрячие глаза, вдалеке она замечает золотой свет. Может быть это иллюзия, а может это то самое «я», которое медленно стерло время.​

…………..

Чувство, будто на её голову звонят какие-то очень настырные люди. Все тело глухо ноет.​

Девушка пытается открыть глаза, но только ещё сильнее их жмурит.​

Рядом слышится противный скрежет металлических ножек табурета.

— Мисс Уиллис, вы уже проснулись? Как себя чувствуете?

Веки легче, чем во сне, и теперь, спустя множество тщетных попыток, она наконец-то видит.

Белая, как снег, палата и обеспокоенная чем-то медсестра, что будто вертится вокруг свой оси в попытках вызвать более квалифицированного врача.

Картина в голове тоже начинает проясняться, пелена странного сна отступает, и она теперь понимает все причины своего состояния. Гарь, рабочий офис, крики коллег и заразная паника.​

— Вы надышались большим количеством дыма и пробыли без сознания три дня, мисс.

Девушка кивает медсестре. Она и так всё это знает.​

— Сейчас придет врач и осмотрит вас.

Уже не важно, что произойдет дальше. В голове сейчас крутятся только две мысли : чем платить за лечение и как снова попасть в Тишину.

« «Когда черная бабочка ляжет мне на сердце»? Сегодня же найду сочок.»