XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Очерк

Из названия, скорее всего, не совсем понятно, с кем (или чем) нам что-нибудь придется делать: или с человеком, которому этот источник даровали, или с энергией, ему отданной — в любом случае, и с тем, и с другим будет что-то делаться, а вот что именно – неясно. В этом и предстоит разобраться.

Посмотрим на нашего бедного человека: типичный представитель своего вида: прямоходящая стандартная фигура с самыми обыкновенными чертами лица с обычной улыбкой и цветом глаз – некий N, которого впредь нам лучше называть просто Господином (именно с большой буквы), потому что, всё-таки перед нами находится индивид со своими переживаниями и проблемами: не может он от остальных людей совсем не отличаться, определенно, какая-то изюминка в нём есть, неспроста же ему источник энергии для реализации собственных планов подарили, — значит, они у него, по крайней мере, имеются или только зарождаются.

И не важно на самом деле, почему мы обозвали его Господином и зачем приписали ему всё абсолютно невзрачное и общее (хотя, данные определения весьма субъективны, ибо подкрепляются лишь неточной статистикой частых внешних черт, встречающихся локально, на какой-либо определенной территории, — стереотипы, существование которых в наше время пытаются тщательно отрицать, но они были, есть и будут, так как человеческий мозг мыслит ассоциативным образом), ибо порассуждать на тему того, что будет, если дать человеку бесконечный источник энергии и поместить его со всем этим богатством в максимально пустой мир (допустим, параллельный, где даже признаков цивилизации не наблюдается) – всегда можно и необязательно закидывать туда кого-нибудь знакомого – достаточно просто человеческого фактора, стандартного для представителя любой нации (т.к. для каждого из них стандарты будут свои), то есть самого обычного человека, чтобы цепная реакция из его сумбурных решений и событий свершилась.

Предположим, дали Господину в руки небольшой металлический шарик с красной кнопочкой и сказали: «вот, можешь творить с этим, что хочешь, — задумай и нажми на кнопку – всё материализуется» и пинком отправили в Мир – пустое ничего, без растительности и даже намёка на что-либо цветное – чистейший лист. Стоит он и думает, с чего начать: никого поблизости не находится, значит, можно немного раскошелиться и поддаться фэнтезийным грёзам.

А вообще, правда, что в первую очередь создаст человек, стоя на дне некой белой коробки, в которой и вовсе границ не видно? Вы скажете: «а вот тут уже всё от личности и её желаний зависит!». Да, я с вами соглашусь, однако, люди в роду своём все практически в подобном отношении похожи: их тянет на эксперименты: сначала каждый из них в такой ситуации задумается над тем, работает ли вообще данная штуковина: мало ли то были жестокие идеи того, кто его сюда отправил – и создаст яблоко.

Почему яблоко? А потому что он снова обратится к своим ассоциациям – нужно что-то создать, чтобы испробовать способности прибора на практике: нечто явно небольшое, безобидное и, возможно, съедобное, так как при возникновении в сознании надобности представить что-нибудь неживое, обыденно, на первые строчки своеобразного рейтинга склонностей и мыслей, пробивается именно еда. Яблоко – символ всевозможной пищи, грубо говоря; тем более, когда мозг заведомо знает о необходимости выдумать маленький по размерам продукт.

И вот нажал на кнопку Господин – яблоко в воздухе материализовалось и упало на поверхность, где тот находился – работает; фрукт вполне реален, походит на себя в действительности, полностью претворяя представленный образ; лежит и самовольно не двигается – видимо, отклонений никаких нет.

В итоге человеческая недоверчивость явно в данном моменте терпит поражение и потихоньку перерастает в доверие, что не может не радовать. Есть яблоко он не станет – всё-таки отголоски подозрительности действа, пускай и в меньшинстве, но остались, поэтому далее Господину предстоит задуматься над пределом возможностей агрегата, как бы это сделал любой из нас, и продолжит череду экспериментов созданием самого сложного – другого человека; тем самым перепрыгивая с первого уровня простоты до высочайшего, крайнего. Из этого можно вывести довольно много умозаключений, которые бы помогли в дальнейшем.

К слову, мы должны понимать незавидность положения Господина и критичность его морального состояния: случайно (да даже если и умышленно) оказаться в жутком белом пространстве, не обладая правом на своевременное возвращение – довольно неприятно, а осознание того, что весь этот ужас происходит именно с тобой, прямо здесь и сейчас – ещё неприятнее. Конечно, можно и дальше рассуждать о том, какие мысли могли бы повлечь за собой мимолетные выводы, переживания и страхи, но мы собрались для того, чтобы наблюдать за человеком извне, а не лезть в его голову – у каждого возникли бы собственные суждения по этому поводу, так что не будем касаться их вариаций, а вернёмся к Господину и причинам создания человека в качестве второго элемента цепочки превращений:

Люди — существа социальные, и им бывает одиноко. Быть одиноким, когда, выйдя на улицу дозволено встретить на своём пути кого угодно – это одно, а когда, кроме тебя, больше никого на свете не существует – совсем другое. Следовательно, некто живой подле тебя в данной ситуации просто необходим хотя бы для самовнушения: ты не один, значит, не одинок; значит, тебе есть с кем поговорить и посоветоваться; значит, ты можешь создать ещё больше людей – получается, ты станешь не одинок вдвойне, а то и втройне.

Второй причиной реализации рискованной идеи является непосредственная проверка возможностей прибора, о которой мы говорили несколько ранее: если в действительности представлять уровни простоты претворения желаний в жизнь в виде вертикальной шкалы, окрашенной в желтый, оранжевый и красный (как воплощение самой сложной материализации) цвета, тогда с неудачей в сотворении человека проведется четкая граница, отделяющая его, ранее стоявшего на высочайшем уровне, от всего, что находится ниже – на верхнюю строчку выбьется нечто другое: предположительно, животные. Загадывание архитектурных строений, элементов природы и всяческих её проявлений, — всё-таки, вещи чуть более легкие, так как относятся к «неживому», люди же и всевозможные организмы – к «живому», а оно, несомненно, устроено замысловатее всего перечисленного до этого.

И вот Господин вновь нажимает на кнопку – рядом с ним появляется он сам.

Оказывается, что никого помимо своих родственников, знакомых, друзей и себя, Господин, в общем-то, представить не в состоянии: то калька всех черт его братьев/сестер получается, чем ненароком о них всех напоминает, то совсем кто-то определенный – это не есть хорошо, тогда тот же самый мир получится, откуда ты пришёл, и все будут тебя знать – лучше так не делать. В итоге человек не находит ничего более подходящего, чем просто создать своего клона. Хотя бы так, ради эксперимента же это всё затеялось. Все самые интересные образы в нашем мозге складываются именно из чего-то увиденного нами ранее, поэтому не будем осуждать Господина.

А с этого момента мы могли бы совсем уйти в литературщину и напридумывать всякого рода перекрестки всяческих сюжетов и разновидности систем поведения как одного индивида, так и другого: их диалог, безусловно, состоялся бы, однако, в чем бы он заключался – неизвестно, ибо мне приходится снова воздерживаться от запускания пальцев в его мысли, а предугадать ход его действий именно здесь мне не под силам, ибо ввиду этого я впоследствии полностью ударюсь в сочинение, а мы тут пытаемся мыслить объективно.

Поэтому предлагаю просто пропустить сцену их знакомства и случайным образом выбрать один из сюжетов, более вероятный в устоявшемся сеттинге и довольно общий: Господин бы обязательно почувствовал на себе груз ответственности за создание живого существа и собственное превосходство над ним, яблоком и миром вообще. Слегка напоминает литературный троп по типу «игры в Бога», который бы вполне мог сюда вписаться – это он и есть (пускай немного видоизмененный), потому что, на секундочку, подле Господина стоит точь-в-точь такой же Господин, у коего и образ мышления совпадает, и намерения, и способы их реализации: несомненно, следует поставить себя выше собственного творения, занять доминантную позицию. И она бы отлично занялась, а Господин Второй прекрасно понял его идею, ведь к себе следует прислушиваться – хотя они с Господином уже становятся людьми совершенно разными: их жизненные пути делятся: искусственный разум становится своеобразным наблюдателем действ «Бога», в руках у которого безграничный источник энергии, символ власти, — то есть им приходится заниматься разными вещами, а это, определенно, выказывает некоторое воздействие на мировоззрения и ходы мыслей господ: думают различно, ведут себя различно и ощущаются друг другом различно.

И начнут Люди претворять в жизнь мир с нуля, как в христианской Библии: правда, не семь дней – меньше: примерно три, так как решили они не повторять облик Земли, а создать, для начала, одно маленькое государство, которое бы вскоре разрослось в нечто большее – в целый мир; раз уж им пришлось бок о бок в пустом пространстве тесниться.

Господин бы относился к Господину Второму с некой опаской, как и любой другой созерцатель своего клона, в связи с чем всеми силами старался уберечь свой «генератор» и даже, возможно, повесил его на шею, заведомо соорудив под него верёвочку – стремление к обеспечению недосягаемого уровня безопасности для своего незаменимого агрегата бы сподвигло Человека загадать (после установления стандартного государственного строя и клонирования клона: каждая следующая копия бы отличалась от предыдущей, так как имела бы отличный от предшественника образ мысли, ибо занимала бы неоднозначную позицию – итого оказалось создано несколько сотен жителей государства Господинии, устоялась бы некоторая примитивная инфраструктура; первая, сырая пародия на экономику и её составляющие; а также неизбежная стратификация народа, так как возник бы пласт проблем идентичности внешнего вида граждан) себе роль абсолютного монарха: подданым своим Господин ещё не совсем доверял и не хотел их своеволия, поэтому вариант с республикой по-любому был бы отметен – осталась лишь монархия.

И правитель, воссоздавший вследствие констатации факта абсолютизма собственный культ личности во имя сохранения своей власти и величия, заработал бы себе некоторое количество психологических проблем, стал подозрительным и скрытным, все сила бросая на утверждение себя в народе, всячески выделяясь среди своих клонов: будь то величавая корона на голове или интересное одеяние – однако, в опровержение ваших догадок по поводу того, что будет дальше, я скажу, что предсказуемая революция, которая должна разразиться по законам жанра, произойдёт не по причине этого культа, а из-за неслаженной и отвратительной экономики, а точнее инфляции, так как мала была вероятность попадания в Мир профессионального экономиста или финансиста, и произошло иное – неосведомленность Господина сыграла бы с ним злую шутку: и он не знает, как править государством, и все его клоны, соответственно, тоже особо представления об этом не имеют.

А далее ситуация может разделиться на две одинаково возможные ветви: либо государство потерпит и социальный, и экономический крах, лишившись своих жителей (те, естественно, убегут за его пределы и станут строить свою, новую страну), либо… Нестабильная ситуация начнёт перерастать в катастрофу, а Господин не сможет ничего с этим поделать, так как не способен он повсеместно снабжать активно размножающийся народ (пр. автора: клоны в силу своей непохожести оказывались разнополыми) пищевыми ресурсами – слишком их много; выборочно – не получится, только хуже станет: граждане свергнут короля и, возможно, заточат его в темнице (если она имеется), а сами примутся строить новый Мир с нуля, начав, собственно, с того места, где и закончилась эпоха Господина (Первого).

И народ восстанет на защиту своих базовых прав, в число которых войдёт и право на жизнь, право на свободу слова (все просьбы сделать что-то с инфляцией тщательно игнорировались и карались (зачем расстраивать правителя?), ибо монарх настолько помутился в сознании, что перестал считать клонов за живых существ – только за кукол), и право на частную собственность – за неимением капитала и средств к существованию народ, очевидно, заниматься предпринимательством не мог, а арендованные домики с немногочисленными квартирками, ранее отведенные под «дела», бы благоговейно уходили под казённые прихоти.

К счастью (или к сожалению), подданые всё-таки решат претворить в жизнь план под номером один: свергать правителя не станут, так как он буквально – каждый из них, а просто дружной гурьбой соберутся и уйдут за пределы государства, избрав под себя небольшой кусочек территории, но будучи не в силах что-либо на нём сделать: шара-источника на руках не будет.

И именно в этот момент Господин Второй, опять же, по закону жанра (думаю, вы уже поняли, как я отношусь к подобного рода тропам и обоснованиям их появления), проявляет своё истинное «я»: наблюдая за созданием страны практически с нуля, помогая и советуя горе-правителю справляться с бесконечными проблемам, клон-первенец узнавал своего создателя лучше и лучше, подмечал в нём собственные черты и пылко желал хотя бы какого-то признания с его стороны, но всё равно оставался лишь королевским советником на побегушках – фиктивно вместе не правили, а на деле…

Поэтому Господин Второй снимает с шеи Господина заветный агрегат (тот от отчаяния уже особо не сопротивляется) и уносит его в новое место, в новое государство, бросая создателя в полуразрушенном от неумелых представлений архитектурных строений дворце. Там он становится правителем страны под названием «НеГосподиния» …

И всё начинается с самого начала.

А Господин, единственный и неповторимый, тот самый, которого оставили во дворце в полнейшем одиночестве, — в это время благодарит судьбу за то, что заточение в таком странном месте повлекло за собой столь же непонятную череду случайных событий, ввиду которой он на краткий миг смог максимально полно удовлетворить амбиции собственного эго, прочувствовать тонкую нить понимания того, что он и не Господин вовсе, а Человек, и на его месте мог оказаться абсолютно всякий: не умея никаким образом свыкаться с ущемлением своего положения, пытаясь прыгнуть выше головы и беря на себя груз жесточайшей ответственности, он вредил лишь себе, и наличие многочисленных клонов иронично подтверждало эту мысль.

Можно было и вовсе государства не создавать – это совсем другая сюжетная ветка, которая принадлежит уже иному Господину; здесь же мы рассмотрели всего один из возможных вариантов развития событий: таковых существует ещё множество, и на самом деле, загвоздка всей моей работы основывается не на голом факте заточения какого-то растерянного человека в пустом и жутком Мире, а на самой сущности жизни и её неопытных обладателях, — думаю, это стало понятно, исходя из самой концепции, но сочту нужным всё же её обозначить. Однако как интерпретировать данный очерк – дело сугубо индивидуальное.