XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

I

За окном весна громыхает неуклюжим ледоходом, солнце, как рачительная хозяйка, смахнуло к полудню все следы утренника, забежало в каждый дом, в каждый амбар, даже под клеть забралось, поэтому в избе тихо, тепло, уютно. В углу, на тюфячке, прикрыв глаза, чутко дремлет кошка. Вот она нехотя встала, потянулась, отправилась к отворившейся двери навстречу разгорячённой хозяйке.

— Ну, Мурочка, все спишь? А с горы уж ручьи во всю бегут, а в школе каникулы начались. Сейчас переоденусь, и пойдём с ребятами на гору. А тут что у нас? — спрашивает девочка, подходя к окошку с кружевным подзором.

— «Пионерская правда». 22 марта. 1963 год. Вот, Мурочка, новый выпуск нашей с тобой газеты доставили, вечером читать будем, никуда не уходи! — говорит девочка, строго грозя маленьким розовым пальчиком кошке, грациозно запрыгнувшей на застланную лоскутной подстилкой массивную деревянную табуретку.

Наташа кладёт газету на стол. Наспех засовывая в рот кусок лепёшки, на ходу застёгивает пуговки старого пальтишка, надвигает истоптанные за долгую зиму бурочки, а Мурка, тщательно вылизывая серую подушечку лапки, словно уговаривает: «Зачем тебе это мокрое дело. Довольно уж по лужам скакать, лучше посидим в тепле да газетку почитаем. Вон там сколько новых историй». Но не слышит беспокойная хозяйка ласковых уговоров. Накинув на голову пуховую косынку, спешно направляется к двери:

— Ну, побежала я, а ты, Мурёнка, дома будь, гости придут встречай, мышей к лепёшкам не пускай! — наказывала, убегая, девочка.

II

На излюбленном детьми взгорке собралась уже целая компания деревенских ребятишек. Мальчишки пускали в ручейки, сбегавшие с гор, самодельные кораблики, девчонки искали тугие стрелки ещё не распустившихся подснежников. Потом играли в снежки из уже потемневшего мокрого снега. После пошли кататься на карусели, выстроенной на замёрзшей воде, покрывшей с осени заливные луга. Изобретение местного Кулибина представляло собой конструкцию с вбитым в лёд остовом, на который он надел большую толстую шину от колеса, по краям закрепил поручни, а на длинном шесте сбоку — сани. Один ребёнок садился в сани, а другие, что есть мочи, бежали по кругу, разгоняя их. Сани летели так скоро, что, казалось, вот-вот оторвутся от земли и взлетят прямо в небо, как ракета Гагарина.

После шумной карусели вся ребятня притулилась на поваленном прошлым летом стволе осокоря.

— А давайте в облака играть! — прокричал Петька, поправляя указательным пальцем то и дело сползающую на глаза шапку с завязанными на самой макушке ушами. — Будем по очереди облако соседу загадывать, а он должен сказать, на что оно похоже и рассказать про это историю. Чур, я первый!

Мальчик лет одиннадцати в серой выгоревшей фуфайке и в валенках, на которые были надеты чёрные резиновые калоши, проворно соскочил с бревна и встал перед ребятами, внимательно выбирая облако, которое должно было послужить объектом только что придуманной им игры.

— Это!- уверенно сказал он, ткнув пальцем в белое нечто у него над головой.

— Ну, это, — боязливо сказала Наташа, робко передёрнув плечиками, — точно щука.

-Ладно, допустим, — не унимался Петька.- Теперь история!

— История здесь очень даже известная. Прошлым летом отец с дядей Женей ходили на рыбалку и принесли мешок рыбы. Потом высыпали её в большой таз. Я принялась рыбок разглядывать. Все они были серенькие, а в самой серединке трепыхался маленький золотистый карасик, прямо как рыбка золотая. Потянулась я к нему, так мне хотелось рассмотреть его поближе. Стала других рыбёшек раздвигать, а там щука. Как схватит меня за палец. Я руку отдёрнула, а эта рыбина ещё сильнее челюсти стиснула и висит, не отцепляется, здоровая такая. Я в слёзы, конечно. Прибежал отец челюсти её зубатые разжал, и освободил меня от этого чудища. Потом мать все кытюшки¹ на мой палец извела, всё равно след остался. Да и щук с тех самых пор я боюсь.

— А щука большая была? — воодушевился рассказом Петька.

— Большая, вот такая, — раздвинула руки, насколько это позволяло пространство на бревне, Наташа.

— Это значит, что тебя теперь никакой зверь больше не тронет, потому как на тебе отметина, — со знанием дела сказала тихая неприметная девочка в овечьей поддёвке и вязаной синей шапочке, болтая обутыми в резиновые сапожки ногами.

— Это бы, конечно, хорошо, — недоверчиво проговорила Наташа.

— Ладно, Наташ, теперь ты облако Сашке загадывай!- руководил Петька.

— Хорошо. Вот то с ушками, — показала Наташа на облако, медленно проплывавшее над взгорком.

— Раз с ушками, то это не иначе как заяц. Точно заяц. Это тот заяц, которого батяня давеча прямо у нашего плетня словил.

— Да не уж-то у самого плетня? — удивился Петька. — Как же косой так близко подойти осмелился, у вас же псина на дворе злющая? И не подумал бедолага, что на двор к охотнику идёт!

— Видно, не докумекал чего. Только батяня его тёпленьким домой приволок, а здесь Манечка, меньшая сестрёнка моя: «Заинька, заинька». И гладит его по мягкой шёрстке. «А тиво, — говорит, — заинька не плыгает».

Тут мамака подошла, стала на батю шипеть, чего ты, мол, живность всякую домой тащишь. И так ласковенько говорит:

— Заинька, Марусенька, устал, вот батя его и пустил поспать, а теперь он уже идти должен к деткам своим в лес, потому как они его там очень заждались.

Батя намёк понял, аккуратно так зайца, как ребёнка, взял и пошёл в избёнку обдирать. Шапку потом Машутке справили из ентого отца семейства.

Все ребята так и прыснули от смеха. А Петька, вдоволь насмеявшись, продолжил:

— Давай ты теперь, Сань, Дуне, облако выбирай! — продолжал игру Петька.

В это время все облака собрало в одну бесформенную кучу, на время закрывшую солнце, и мальчик в недоумении сказал:

— Чего тут выбирать? Оно тут одно. Давай вот эту длиннющую громадину и отгадывай, коль можешь.

— Это, наверное, небесный трамвайчик, — тихо заговорила Дуня.

— Какой такой трамвайчик? — прервал её затянувшееся молчание Петька.

— Мне бабулечка про него говорила, — словно вспоминая что-то тяжёлое, начала рассказывать Дуняша. — Это три года назад было, ровно как сейчас, весной. Я утром проснулась, а меня мама за бабушкой Ариной отправила, знать ребёночка ей время рожать пришло. И родился наш Володенька. Глазки голубенькие, как мамин платочек, волосики беленькие, как пёрышки у несушки. Такой уж он был и ласковый, и хороший, только хоматенький² немного, как бабулечка говорила. Вот пришло лето. Володенька уж большенький был. А потом поветрие пошло, и ребятишки умирать стали. И наш Володенька. Когда схоронили его голубчика, мне бабулечка и сказала, что всех, кто в этой жизни грехов наделать не успел, Боженька на небо забирает и на своём трамвайчике небесном катает. И Володенька наш катается, и хорошо ему. А бабулечка это точно знает. Она раз в Москве была и на трамвайчике по всему городу ездила.

Ребята как-то все сникли и задумались. Было только слышно, как на ветке, что есть мочи чирикали воробьи, поминутно слетая на землю поклевать мелких семечек с вытаявшей из-под снега лебеды.

— Ладно, засиделись мы, надо ещё у коров прибрать — серьёзно, как заправский мужик, проговорил Санька.

— И новый выпуск «Пионерской правды пришёл». Мать теперь, наверное, уже всем разнесла. А если не успела, то я завтра до всех добегу, — деловито сообщила Наташа.

— Ух, ты! — потёр руки Петька. — А ты же уже видела! Что там интересного?

— Только мельком посмотрела, — развела руками Наташа, — не успела ещё почитать.

— Так пошлите скорее, а завтра давайте опять в облака играть, — тихо предложила Дуняша.

III

Знала старая мудрая кошка, что вернётся хозяйка загорелая, с сияющими от радости глазами, будет долго рассказывать о том, как прудили ручьи, а мальчишки пускали по ним самодельные кораблики, потом ходили на гору, кидались снежками, наслаждались первыми, выглядывающими прямо из-под снега нежными побегами подснежников, пытались подражать разноголосью птиц в роще, у речки, играли в горелки, катались на самодельной карусели. Потом девочка чинно сядет посреди избы на сделанный отцом специально для неё стульчик и будет всем домочадцам читать вслух и про звук мотора, и про огромную реку Енисей и про то, как Зина Шумская добиралась тёмными морозным утром через лес до школы. Отец с матерью вспомнят свои школьные годы, которые длились недолго у послевоенной ребятни, хотя и были самым увлекательным занятием. А бабушка, отрываясь от вязки, расскажет, как училась в женской гимназии в Оренбурге.

А потом вспомнит Наташа про небесный трамвайчик, и у каждого найдётся в жизни такой безгрешный человек, который едет теперь там где-то в небесах.

И кошке будто померещится что-то родное и подумает она: «Много весенних забав у детворы». А потом осторожно подойдёт к вяжущей носок бабушке, легонько тронет клубок лапкой, потом ещё и ещё, покатится кубарем по комнате, замрёт и виновато взглянет на старушку. Весна. Весело!

Приложение:

1.Кытюшки — так в Зианчуринском районе Республики Башкортостан называют настойку на берёзовых почках.

2.Хоматенький — так в Зианчуринском районе Республики Башкортостан называют худого человека, со слабым здоровьем.