ВТОРОЕ СОЛНЦЕ
Сиротливо метнулся к небу бестелесный солдатский плащ.
Кто уверен был и кто не был — все вы ищете да обрящ.
Наши гетманы, генералы, лорды, лидеры и жрецы
Все расселись по тронным залам, бросив в воду мои концы.
Выдав форму размером больше и поставив печать в приказ,
Наказали за то, что горше большинства я расхожих фраз.
Что играю я тише многих, что рисую не всем мазком,
Неумело шагаю в ногу и не бью между ног мыском.
В эшелоне с прогнившим брюхом, с ржавым стуком тупых колëс,
С пыльным, въевшимся, потным духом меня поезд вперёд увёз.
Впереди же нет места слабым, впереди небеса пусты.
Нет тепла — мы деревни грабим. Нет любви — мы идём в кусты.
Потеряли мы что-то разом. Обанкротились в пух и прах.
Веселящим упиты газом, заглушаем чернильный страх.
А в бою, в миллионной сечи, подставляя под пули грудь,
Нам казалось гораздо легче человеку сказать — Не будь.
Не вставай, не дыши, не ведай, почему смерть пришла с клюкой,
Почему под ничьей победой расписались твоей рукой.
Не смогли мы сорвать кокарды, не смогли разломать сургуч.
И легли на ступенях ада, уходящих в пучину туч.
И свистели на полем ветры, и в воронках искрился ток.
Из груди моей легче фетра распускался алый цветок.
Между рёбер и меж медалей, он, застав тишину врасплох,
В этой серой, погибшей дали первый радостный сердцу вдох.
По окопам, струясь, цветенье, ароматом наполня лог,
Убеждало летящие тени: — Знай, что ты не напрасно лёг.
На земле солдат-крестоносцев пусть и скромное, но своë
Расцветало второе солнце, и ржавело одно ружьё.
МЕТРО
Кто смотрит на меня через заляпанное стекло,
Когда в вагоне ни холодно ни тепло?
Кто из отражения видит насквозь моё нутро,
Когда мы едем в ревущем метро?
Почему он немного другой, немного не я?
Холодный как камень, скользкий как змея.
Я пью квас, а он в отражении — почему-то ситро.
Когда мы едем в ревущем метро.
Он не фотоны, отражающиеся в стекле.
Он — нечто большее, скрывающееся во мгле.
У меня на коленях сидит Арлекин, у него — Пьеро.
Когда мы едем в ревущем метро.
Немного другая куртка, немного другой разрез глаз.
Мне кажется, что он выйдет оттуда и скажет сейчас:
— Друг, выходи, твоё время прошло,
Пока мы ехали в ревущем метро.
На что я отвечу: — Остановка не та.
Эта мертва и вычурна, а моя — жива и проста.
— Жизнь ушла, кристаллизовалась в серебро
Пока ты ехал в ревущем метро.
Кто ты?! Призрак, заточённый в вагон?
Гнойный мертвец? Последний дракон?
Майский дух, пляшущий в дыме весенних костров,
А сейчас брошенный в ревущем метро?
Может ты — это я секунду назад?
Или ты мой будущий потерянный брат?
А может ты дьявол на картах таро
Бога, едущего в ревущем метро.
Мне кажется ты растворишься, уйдёшь домой.
А я останусь, прикованный, наедине с темнотой.
Ведь может не ты моё отражение, а я твоё?
Вечно обречённое скитаться в ревущем метро…
ПОСМОТРИТЕ НА НЕБО
Посмотрите на небо, явится вам — Ложь.
Посмотрите на небо. Дышите. Смотрите.
Посмотрите на сизо-печальное небо.
И увидите, как облака-неофиты
Заслоняют зыбкую колесницу Феба.
Посмотрите. С неба падает гений.
Железнокрылый. Железнобокий.
Посмотрите. Он обгоняет время.
Люди людям не слуги. Люди людям волки.
Он летел из-за моря, нёс в себе семя.
Семя молчало. Семя ревело.
И оно проросло. И восточное племя
Гениальной идеей воспламенело.
Посмотрите на небо, явится вам — Правда.
Посмотрите на небо. Затаите дыхание.
Посмотрите на гневно-лиловое небо.
И увидите жанров и жизней мерцание.
Гений зажёг мировую вербу.
И горят, и искрятся идеи гения.
Нереально, калейдоскопически.
И звучат отголоски его теневого пения
Громогласно, навсегда практически.
Там за морем, в подземелье на полуострове
Гений зрел, собирался. Разрыв порога!
Он сказал: Время действовать! Люди не монстрами
Отныне будут, а подобны богу.
И воскликнул гений: конец войне!
И взлетел, разрывая уровни риз
Воссиял ярче солнца в наркотическом сне!
И как начало эпохи рухнул вниз!
Посмотрите на землю, явится вам — Жизнь.
Не смотрите на небо. И не дышите.
Небо теперь черно. Да и просто черно.
Все догмы и предохранители, что были зашиты
В нас перестали работать. Чуднó.
Наш мир не полюбит, ведь тленом верба.
Небо теперь внизу, да и это небо ли?
Прошу об одном: помните! Помните нас до последнего нерва!
Мы же существовали! Мы же жили!.. …Или нас не было?..
Жертвам атомной бомбардировки городов Хиросима и Нагасаки 1945 года
Посвящается
