XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
У каждого своя война
25 ноября 1942 года
Уже прошло чуть больше года, как родной город Ленинград оккупировали фашисты. Пока что я учусь в школе, но в связи с призывом людей на фронт, учителей не хватает, поэтому школьную программу сократили до минимума. Возможно, я и многие другие ребята не освоят эту программу. На заводах катастрофически не хватает рук, поэтому детей уже с четырнадцати лет призывают на заводы помогать фронту.
Как я и говорил, это рано или поздно произойдёт. Меня и моего брата призвали на завод. Нам сказали работать на токарном станке. Эта работа не требует специальной подготовки. Просто нужна физическая сила. Конечно, с первого раза у меня ничего не получилось. Не получилось и со второго, и с третьего. Единственным оправданием для меня может быть только то, что мне всего одиннадцатый год. Поскольку я был выше и крепче своих сверстников, мне удалось солгать про свой возраст. Сейчас так делаю не только я, но и много других детей. Если спросить зачем, скорее всего многие ответят: «Всё ради фронта! Всё ради победы!»
17 декабря 1942 года
Я уже приловчился к работе на токарном станке. Конечно, от усталости я и многие другие исхудали, но хоть как-то поддерживать своё здоровье нам помогает блокадный хлеб. Тем, кто трудится на заводах, вместо двухсот граммов дают пятьсот. Это очень хорошо, что нам разрешают там спать, ведь трудимся мы с десяти часов утра до двенадцати ночи. Кроме того, на заводе относительно тепло, а зима-то сейчас суровая.
31 декабря 1942 года
Уже совсем скоро наступит Новый год! Сначала мы с ребятами хотели загадать новогоднее желание, чтобы было много вкусной еды, и все, кто трудятся вместе с нами, наелись вдоволь. Хотя перед этим всем нам хотелось получить в подарок какую-нибудь игрушку, вроде красивого блестящего солдатика или паровозика. Но после этого все вместе мы решили загадать победу – победу над фашистами. Мы очень хотели проснуться утром, вновь надеть школьную форму и пойти в школу, по которой уже успели соскучиться.
6 января 1943 года
На заводе становится всё холоднее. Блокадным хлебом мы уже не наедаемся. Работать становится всё труднее. У многих моих товарищей горячие лбы и очень сильный кашель. Мы все начинаем заболевать. А из-за нашей худобы и нехватки питательных веществ мы страдаем от цинги. Из-за холода и тяжёлой работы кожа на руках и на теле стала настолько прозрачной, что отчётливо видно каждую косточку. Несмотря на это, мы трудимся, не покладая рук, повторяя: «Всё ради фронта! Всё ради победы!..»
13 января 1943 года
Многие мои товарищи уже погибли. Из-за нехватки людей работы становится всё больше, а выполнять её всё труднее. Мы с моим братом сильно заболели, нам ничего не помогает. Кажется, мы одни остались на этом промёрзшем заводе. В один день наше одиночество развеял недавно пришедший мальчик Миша. Он рассказал нам свою историю.
Когда началась война, Мише было восемь с половиной лет. У него была двухлетняя сестрёнка и новорождённый братик. Все трое детей остались на попечении матери, потому что ещё до начала войны отец Миши уехал к дальним родственникам и вскоре умер. Мама часто плакала, она понимала, что осталась совершенно одна с тремя детьми. Но, несмотря на все трудности, будучи инвалидом, мама Миши решила уехать с детьми в эвакуацию на последнем грузовом пароходе. И они отправились вниз по Волге, сами не зная, куда точно они плывут.
Дней через десять их пароход прибыл в маленькую деревушку. Мама Миши с детьми шли несколько километров до железнодорожного пути. На маленькой привокзальной площади скопилось много людей. Ночью на какой-то путь подали пустой товарный состав из большого количества вагонов. Толпа людей понеслась к поезду. Многие толкались, кричали, падали на рельсы. По словам Миши, на это было страшно смотреть. Мальчик не помнил, как они с семьёй добрались до вагона. Тогда его главной задачей было удержаться за мамину руку. Первой до вагона добралась мама, положив на пол завёрнутого в пелёнки брата. Миша пропустил в вагон свою сестрёнку, а сам попасть в него не смог, так как его кто-то сильно толкнул. Весь товарный состав был забит людьми, Миша кое-как смог вскарабкаться в один из вагонов.
Миша с семьёй ехали более двух недель. Им не хватало еды, чистой воды, в вагоне не было туалета. Поезд мог ехать десять – двенадцать часов без остановок, а мог подолгу стоять, пропуская встречный состав. Если поезд стоял очень долго, мамы, оставляя своих детей в вагонах, бежали через пути, чтобы добыть еду. На стоянках люди, измученные жаждой, выходили из поезда попить воды. Бывало, пили воду прямо из луж, иногда процеживая её, иногда нет. Были случаи, когда поезд неожиданно трогался, а люди, вышедшие на перрон, не успевали запрыгнуть в вагон. Эти несчастные навсегда теряли своих родственников, пересаживались на встречный поезд, который шёл в другом направлении.
Миша рассказывал, что самое страшное случалось по утрам, когда из вагонов выносили тела умерших людей. Их оставляли прямо в поле. Хоронить было невозможно, так как земля была холодной, твёрдой, да и времени не было. В конце пути кто-то назвал этот поезд «эшелоном смерти».
В ноябре товарный состав, наконец, прибыл в маленькое, забытое цивилизацией местечко. На улице было ужасно холодно, минус тридцать градусов.
Около вокзала стояло много подвод. Людей из поезда посадили на них и отправили в деревню. Миша с семьёй, укутанные в тулупы, ехали восемнадцать километров. Мама держала в руках подушку, в которую был завёрнут двухмесячный малыш.
Когда они доехали до какой-то деревни и вошли в избу, они почувствовали жар сильно натопленной печи, а в нос ударил запах кислых щей. Их встречала старушка лет восьмидесяти.
Мама Миши положила подушку на большую лавку, развернула её и в полумраке горящей лампадки они увидели, что двухмесячного братика Миши там не было. Видимо, малыша выронили по пути в деревню. Миша вспоминал, что мама застыла на месте и продолжала стоять, не шелохнувшись.
Дедушка, который привёз Мишу с семьёй в деревню, бросился на улицу к дровням и через некоторое время принёс полузамёрзшего братишку в полулетнем одеяльце. Мальчик не подавал признаков жизни. Его обрызгивали водой, хлопали по щёчкам, но ничего не помогало. Тогда старенькая хозяйка дома забрала брата Миши на печку, что-то шептала. Под утро малыш заплакал. Через день мальчик покрылся фурункулами с головы до пяток.
Положение семьи Миши было незавидным. Мама – инвалид с двухмесячным малышом, двухлетней сестрёнкой и Мишей. Мой друг начал работать, чтобы прокормить семью. Работа была в лесу, пилили деревья, а Миша таскал брёвна в сани. Когда он возвращался домой, есть не было сил. Миша рассказывал, что в конце трудового дня каждому работающему отмечали трудодень карандашом в амбарной книге. Ежедневно на один трудодень выдавали по десять картофелин, крупу, горох, каравай хлеба. Больному брату Мише выделяли пол литра молока.
Случилось так, что фашисты одной ночью полностью разбомбили улицу, рядом с которой жил мой приятель. Все дома на улице были сожжены, на оставшихся железных кроватях лежали обгорелые трупы детей и взрослых. Миша вспоминал, как открытая грузовая машина увозила тела погибших. Их было несколько сотен.
По словам Миши, самым тяжёлым для него было заготавливать дрова. Когда он приносил дрова во двор, то падал от изнеможения, а на его плечах были кровавые подтёки от верёвок. Мама Миши каждый день смазывала эти раны и делала повязки из тряпок, но это не помогало.
Однажды Мише стало так плохо, что он потерял сознание. Когда он очнулся, его везли на машине в морг. Оказалось, мальчика долго пытались привести в чувства, но он не подавал признаков жизни.
История, которую рассказал мне Миша, помогла мне понять, что таких ребят, как мы с ним, было очень много в военное время. Мы были детьми, которым пришлось слишком рано повзрослеть, забыть о радостях детства, учёбе в школе, играх с друзьями. У каждого из нас было своё горе, своя война.
