— Света, думаю, нам стоит поменяться: боюсь заснуть за рулем, — слышит уставший голос своей подруги уютно дремавшая на пассажирском сидении Света. Открывая глаза, она словно встает под ледяной душ: ее тело сопротивляется нежеланному пробуждению, но греческий профиль Регины, обрамленный черными блестящими волосами, навевает согревающие ее душу мысли, которые помогают прийти в сознание. Регина уже часов пять ведет машину — пора Свете занять место у руля.
— Да, конечно. — говорит она, устремляя сонный взгляд вперед и примечая под белым светом уличного фонаря вывеску кафе, указывающую направо, в сторону неприметного поселка, который выглядывает из за лиственных деревьев.
— Предлагаю совершить там остановку. В туалет да за чаем. Там же мы с тобой и поменяемся. Ребята, вы не против? — кидает она вопрос через левое плечо, обращаясь к Яне, младшей сестре Регины, и ее другу, привнесшему в их летнюю поездку в Казань романтику, от которой сама Света была далека. Когда ноги, стертые до алеющих мозолей, уже отказывали от долгой ходьбы и им пришлось некоторые вечера проводить в хостеле, Миша брал на себя ответственность за их веселье. Пухлыми пальцами он перебирал струны гитары, обклеенной персонажами любимой книги, погружая девчонок в чудную атмосферу ночной Казани, огоньки которой красовались за окном. В день прощания с городом Миша даже осмелился исполнить для них песню собственного сочинения.
— Хорошо, — энергично отвечает Яна, отрываясь от такого скучного для нее занятия как созерцание природы в вечерних сумерках. Она ерзает на кожаном сидение, накручивая взлохмаченную каштановую прядь волос на палец. Миша молчит, вероятно, видя десятый сон.
Регина заворачивает за угол. Камушки, взлетая, врезаются в днище автомобиля. На фоне приглушенной музыки начинает звонить ее телефон. Она просит Свету ответить и поставить на громкую связь.
— Здравствуйте, мы с Вами заключали договор, хотела убедиться, не передумали ли Вы? — раздается женский глубокий голос, будто желающий усыпить своего собеседника.
— Сбрасывай, — тихо обращается к подруге Регина, сосредоточенная на дороге. Кривые ветки кустов и невысоких осин так и тянутся поцарапать дверцы автомобиля.
— Мошенники, небось, — бросает Света, следуя словам Регины, сама уже забыв о звонке. Ее мысли занимает образ мягкого, теплого спального места в комнате родительской квартиры.
Машина въезжает в поселок по кочкам. Жилые дома высотой до двух этажей кажутся уютными: в окнах горит приятный глазу свет, перед строениями ютятся цветные заборы, скошенные лужайки и спящие собаки. Однако два ангара и три многоквартирных дома явно заброшены: окна выбиты, а крыши не достроены. Эти здания источают некую недосказанность, словно в их покинутости виновата какая то зловещая тайна.
Со стороны Светы семенит по обочине группа молодых девушек, одетых в бесформенные светлые одеяния. Она принимает их за школьниц, возможно, идущих с какого то культурного мероприятия или даже обучающихся при монастыре, но несколько из них одновременно бросают в сторону машины беглые и дерзкие взгляды и делают это как заведенный механизм. Они кажутся искусственными, неживыми. Миша заплетающимся языком бормочет:
— Жуть: эти девушки похожи друг на друга, как куклы с завода.
Следуя указателям, Регина паркует машину у кафе, которое представляет собой кирпичное здание, стоящее от жилых домов особняком. Яна первая выпрыгивает из машины и начинает разминаться: спортсменка все таки, без движения жить не может. Миша выходит раньше Светы, чтобы открыть ей дверь.
В лицо ударяет прохладный вечерний ветерок, веющий остатками дневной жары. Света благодарно улыбается Мише. Со стороны мигающего уличного фонаря проезжает мимо кафе красная машина. Светлана замечает, как Регина устремляет свой усталый взгляд на автомобиль. Она будто умирающий лебедь: опущенные плечи, поникшая голова и сутулая спина. Желая, чтобы Регина как можно скорее провалилась в необходимый сон, Света начинает быстрее подталкивать Мишу с Яной к кафе.
Выходя из заведения с горячим бумажным стаканчиком и твердой жесткой булкой, Света преодолевает расстояние до автомобиля, сверкая пятками. Продавец, мужчина среднего возраста с лысой гладкой головой, не проронил ни единого слова, обслуживая их в полном молчании. В кафе все казалось оставленным, одиноким: стулья с красными спинками, на которые, наверное, лишь изредка садились дальнобойщики; навязчивые мухи, стрелой проносящиеся перед глазами; выцветшие цветочные скатерти; кафельный пол похожий на больничный, когда ходишь сдавать кровь к восьми часам утра. Свете сделалось не по себе в этом месте. Она даже забыла сказать «до свидания» продавцу, но тот все рано вряд ли бы ответил ей.
Перед ее глазами вспышкой проплывает красный, словно цвет боли, автомобиль, образуя стену, в которую Света врезается.
Вместе с Региной она садится в машину с надеждой, что автомобиль оградит ее от неведомой опасности. В водительском зеркале видит очертания овального лица Яны, чьи бегающие глаза словно запускают в Светлане тикающий механизм нарастающего страха. С тревогой она поворачивается к Регине, которая пытается под ремнем принять удобное положение для сна, хочет отыскать в той понимание, но подруга не обращает на нее внимания. Света вновь смотрит в водительское зеркальце — Яны нет.
— Куда? Где? — лепечет, боясь, что сердце выскочит из груди.
Дыхание сбивается. В выражении лица Регины мелькает испуг. Она, отстегиваясь, тянется назад. Унылые пейзажи, заброшенные здания в окружение наполненных атмосферой семейного очага жилых домов, мигающие уличные фонари и странное кафе с таким же странным продавцом — все словно обретает смысл… Обретает смысл, чтобы потом вдребезги разбиться. Яна криком пытается их напугать, неожиданно вынырнув снизу. Наткнувшаяся на нее Регина оторопевает.
— Дура! — не сдерживается она. Волнение ее голоса словно отражается в душе Светы: она чувствует себя дрожащим осиновым листом. Света хочет отчитать Яну, но ее виноватая улыбка и смущенный смех даруют почву для спокойствия. Света выдыхает.
— Совсем мозгов нет?! Ты будто пятилетний ребенок! Зря ты своим плаванием занимаешься. Спорт не добавил тебе сообразительности. Глупая до невозможности!
Уголки тонких губ Яны опускаются, она отводит взгляд в сторону.
— Реги, я тоже испугалась, но не надо же оскорблять … — говорит Света, пытаясь сгладить углы. Ответом ей становится нервное восклицание подруги:
— С безмозглыми только так и возможно общаться!
Перед тем как Яна выпрыгивает из машины, хлопая дверью, Света успевает заметить слезы в её глазах. Она с тревогой смотрит на Регину, которая, раздраженно закатывая глаза и шумно выдыхая, выходит из автомобиля и отправляется по пятам сестры. С опущенной головой, словно тащит мучительную ношу на своих плечах, Яна устремляется прочь, а Регина следует за ней неторопливо, будто совершая самую обычную прогулку. Света негромко шипит, когда комар, залетевший через открытое окно в салон, кусает ее за руку. Возвращаясь глазами к Регине и Яне, не может понять, что происходит: больше шести девушек школьного возраста, которых они уже видели, окружают неудавшуюся шутницу, машут белыми рукавами и скручивают ее, заломив руки назад. Кричит Регина, уже не от злости.
Света словно прирастает к сидению.
Девочки в белом выглядят снежным комом, в котором растворяется Яна в своем спортивном лимонном костюме. Регина бежит к ним со всех ног. Света поддается вперед, прикусывая до крови язык. Внезапно гаснут мигающие уличные фонари, а из кафе доносится ругань Миши. В вечерних сумерках мир кажется затопленным черной водой. Света вся сжимается, когда, внимая издающимся звукам, предполагает, что ее подруга спотыкается и падает. Вновь зажигаются огни над их головами, освещая улицу, на которой уже правда нет ни Яны, ни «школьниц».
Из кафе выбегает Миша, чьи пушистые волосы у лица мокрые от пота. Он кидает беглый взгляд на распластавшуюся на холодной земле Регину и бросается обегать автомобиль.
— Скорее, — говорит Свете, распахивая дверь.
Она следует за Мишей на дрожащих ногах, но, когда вместе с ним помогает Регине встать, не до конца осознавая, зачем отряхивает одежду подруги, заставляет взять себя в руки.
— Яна… — тоскливой интонацией протягивает Регина, чье лицо искривлено паникой, даже напоминающей торжественный оскал из за общего отчаяния.
— Вот она! — произносит звонко Миша, указывая на серый старый и полуразрушенный ангар.
Света всем телом тянется к Яне, хочет бежать что есть мочи, но взгляд холодных глаз Регины приковывает ее к месту.
— Идем же, — обращается она к подруге, совершая первый шаг в сторону здания, куда тащат Яну.
— «Идем»… — повторяет за ней Регина, — Да ты ведь не особо и торопилась, когда эти странные девочки напали на мою сестру.
Света, чувствуя, что разговор поворачивает не в ту сторону, отводит взгляд. Замечает красную машину, которую она видит уже в третий раз. Автомобиль тормозит, дрейфуя.
— Моя подруга — педагог начальных классов. Замечательно, если бы я не знала, что ты представляешь собой на самом деле, точнее — не представляешь. До сих пор живешь с родителями, только то и делаешь, что гуляешь да веселишься. Ты вообще хоть к чему нибудь стремишься?
— Да что на тебя нашло! С этим поселком происходит что то очень странное… Яна в опасности! — последнее слово произносит особенно четко и по слогам.
— Света, ты осталась в машине, не потому что испугалась только сейчас. Ты по жизни такая. Посредственность, которая боится этого мира.
— О чем ты говоришь вообще?!
— Девочки, — встревает Миша.
Красная машина глохнет, и из нее выходит хорошо сложенный мужчина с густой бородой на лице и в деловом костюмчике.
— Света, я просто устала… устала дружить с таким пустым человеком. Наверное, мне давно пора было прекратить с тобой…
— Регина, потом эту чушь будешь нести! — перебивает ее Миша, поспешно оборачиваясь в сторону кафе, откуда к ним шагает продавец с животом навыкат, будто тянущим его вперед.
— Да я же его…
— Миша, что ты сделал? — обескураженно уточняет Света.
Водитель красной машины лезет правой большущей рукой во внутренний карман пиджака. Света напрягается, непроизвольно соприкасаясь плечом с Региной, в которой ищет поддержку даже после произнесенных слов, однако та игнорирует ее.
Миша сжимает кулаки, стоя боком и крутя головой то налево, то направо.
Мужчина в костюме достает звонящий телефон и, почти не глядя на экран, принимает вызов. На вытянутой руке разворачивает к ним мобильное устройство.
— Регина, Вы точно этого хотите? — говорит на другом конце связи знакомый Свете голос.
Пространство заполняется писком комаров, ветром, путающимся в кронах деревьев и дыханием продавца, вырывающимся из его носоглотки со свистом.
— … да. Лучше так, чем жить в сожалениях, — отвечает Регина, говоря так, будто понимает, о чем речь.
— Да будет так. Но, справедливости ради, не должны ли Ваши друзья знать, кто в итоге будет виноват в их…
— Я ЖИТЬ хочу, — не дает договорить женщине Регина. Ее голос напоминает Свете соленую морскую воду, которая при попадании в нос начинает щипать. Внутри нее зарождается сомнение. Ее голова словно распухает, готовая взорваться, но Регина выглядит при этом, как увлеченная интересным сюжетом книги. Вот только персонажами сего кошмара являются Света, Миша и Яна.
— Бежим! — орет Миша, налетая на водителя красной машины и толкая того назад. Мужчина с трудом остается на ногах, телефонный разговор с женщиной обрывается. Продавец сзади что то мычит, и Света инстинктивно берет пример с друга, срываясь с места, как ужаленная.
Слева мелькает лицо водителя красной машины, будто бы закаменевшее в ужасном оскале. Одна нога стремится обогнать другую. Света почти не дышит, стремясь лишь к одному — быстрее добежать до ангара, однако спина Регины впереди словно тормозит ее. В голове гудят неприятные мысли.
Регина причастна к происходящему. Вероятно, она даже лично все и затеяла.
Сзади раздаются выстрелы, сотрясающие не только сам воздух, но и почву под ногами. Свете кажется, что она стоит на месте. Кажется, что недостаточно быстро перебирает ногами. Разрушенное здание, куда затащили Яну, вырастает перед ними. Уличный фонарь неловко тянется к недостроенной крыше своим светом; там сидят две черных птицы, которые в следующую секунду уже исчезают из поля зрения Светланы.
Склад так близко — словно прикоснешься, протянув руку. Но на ее глазах падает своей тяжелой тушей Миша, которому прилетает пуля в икроножную мышцу. Регина, уже пересекшая порог ангара, не замечает того, что происходит за ее спиной.
— Нет же… — резко останавливается Света, подлетая к другу, которого обрела, приняв предложение Регины поехать всем вместе в Казань.
Тот, опершись руками в землю, стискивает зубы до такой степени, что на его широкой шее выступают вены. Она тянет руки к нему, но в мгновение передумывает и оборачивается назад с криками:
— В невинного человека! Да как так можно… Гнить тебе в тюрьме, изверг!
— Перестань, — с трудом выговаривают просьбу раненный Миша, тяжело дыша, — прошу, не надо.
Водитель красной машины, находящийся на расстояние двух шагов от них, направляет на голову только два месяца назад окончившего школу, совсем недавно получившего известность в узких кругах и определившимся со своей жизнью парня. Подбородок этого бывшего толстячка, над которым потешались в средней школе, падает на грудь. На глазах Светы выступают безмолвные слезы.
— Света, давно хотел сказать… ты ведь мне очень нравишься, — изрекает Миша. Миша — музыкант, Миша — качок, Миша — любитель научной фантастики и, что самое главное, Миша — молодой парень, у которого все еще было впереди.
— Нет же… нельзя так, — бормочет она, падая к нему на землю и закрывая его тело своим. Он пытается ее оттолкнуть, прекрасно видя направленное на него дуло пистолета, но каждое движение приносит ему боль. Света зажмуривается, ощущая соль на губах.
Так они и сидят несколько минут — живые. Виднеется уезжающая красная машина и захлопывающая дверь кафе.
— Миша, так значит, ты давно уже хотел признаться в своих чувствах ко мне? И что еще важнее, когда тот мужчина направил на тебя пистолет, ты… Даже не знаю, что именно имею в виду, но внутри что то подсказывает, что в этом и кроется наше спасение. Ты не испытывал сожалений, да?
— Да, — выдавливает он из себя, заглядывая в ее глаза.
— Прости, ты ранен, а я заставляю тебя говорить, но мы должны понять, почему этот монстр остановился. Регина сейчас в ангаре, и, думаю, Яна даже в большей опасности, чем раньше.
— Света, я ведь был готов умереть…
— … потому что ни о чем не жалел, — заканчивает она за Мишу.
Света набирает номер скорой помощи, дожидается ответа и убегает в ангар. Мишу можно оставить одного — с ним точно все будет хорошо.
Сырой и затхлый запах ударяет ей в нос; глаза медленно привыкают к полумраку, обнаруживая очертания присутствовавших в помещении. Глазам Светланы предстает следующая картина: Яну, привязанную к ветхому стулу, сзади полукругом окружают девочки в белом, пошатываясь взад вперед, словно не касаясь ногами потрескавшихся каменных плит, и что то нашептывают с каменными лицами; еще одна стоит прямо перед Яной с отливающим серебром длинным предметом в руке; и уже ближе к выходу расположен шаткий стол на четырех тоненьких ножках, на поверхности которого расплывается черное пятно; впритык к столу стоит Регина. Света ступает осторожно, стараясь обходить залетевшие и успевшие засохнуть листья деревьев и траву, дабы не привлекать к себе хрустящими звуками лишнего внимания.
Теперь она замечает стеклянный пустой сосуд на столе и может видеть лицо Яны, опухшее от рыданий. Та дышит ртом, обмякнув. Видимо, попытки вырваться лишили ее всяких сил. Света наблюдает за немигающим взглядом Яны, который является для той по сути то нетипичным. Она чаще всего не может долго смотреть на кого то одного, ведь ей по жизни хочется постоянно какого то движения. Но теперь Яна почти прожигает глазами Регину, не замечая Свету.
— Твой палец… Реги, палец!
В заброшенном здании будто все затихает и раздается лишь тихий смешок подруги Светы, перерастающий в громкий торжествующий смех.
— Да что с тобой?! Палец, Реги! — хрипло вторит Яна.
— Это же весело! — отвечает ей звонкий голос, так не похожий на Регинин. Ее отталкивают в сторону, и она приземляется задом, какими то одичавшими глазами осматривая Свету с ног до головы.
К Яне начинает приближаться девочка с холодным оружием. Светлана чуть пробегает вперед. Никто не создает ей каких либо помех, чтобы приблизиться к связанной Яне. Она торопливо обращается к испуганной до смерти школьнице:
— Яна, внимательно слушай меня. Из всех нас только Регина никак не может насытиться жизнью. Но ты ведь… ты ведь довольна своей жизнью?!
— Какое это имеет значение в данный момент?! — ошарашенно бормочет та.
— Яна, просто подумай об этом, пожалуйста… — умоляет ее Света, делая еще шаг вперед.
«Школьница» с ножом замирает за два шага от Яны.
— Ладно, хорошо… Просто подумать, просто подумать. Ну, у меня есть хорошие друзья, любимые и здоровые родители и плавание, которое я так люблю. Чего еще желать?
Света, замерев слушает Яну, с яростной верой в искренность произнесенных слов, надеясь, что до девушек в белом доходит их смысл. Те словно теряют очертания своих тел, становясь похожими на бесформенных привидений. До того, как девочка, стоящая перед Яной, выпускает из исчезающих пальцев холодное оружие, его перехватывает Регина. Ее светлые джинсы все испачканы, а лицо похоже на засохший лимон. Вокруг нее будто сгущается воздух.
— Столько возможностей, столько великих еще несовершенных открытий — успехом пахнет все в этом мире. А вы останавливаетесь на простом: «Чего еще желать?» — говорит она. У Светы сердце обливается кровью. Ведь ее подруга еще с тринадцатилетнего возраста начала думать о своем будущем, пыталась просчитать все ошибки, пробовала различные хобби, большинство забрасывая, считая, что это не ее. И в итоге Регина, учившаяся в Москве на бюджете в одном из лучших вузов страны и через два года его бросившая, добилась меньшего успеха, чем та же Света, оставшаяся в родном городе и занимающаяся образованием детей в начальной школе. Ведь успех — это о счастье. А где оно, это счастье, у Регины?
Света сзади крадется к сошедшей с ума подруге, совершает легкий шаг и бледными пальцами прикасается к рукоятке ножа в красных пятнах в руках Регины. Яна, с полузакрытыми веками, теряющая сознание, с ужасом смотрит на родную сестру, как на чудовище.
Регина не сопротивляется, когда Света разворачивает острие лезвия к ней. Светлана встает перед бывшей подругой, закрывая Яне обзор на родную сестру.
Она смотрит в лицо глубоко несчастного человека, непонимающего причину своих душевных страданий. Девушка, стремившаяся так к многому, постоянно напоминающая себе, что она еще недостаточно потрудилась, чтобы отдохнуть. В Свете рождается мысль, словно и не принадлежавшая ей, которая начинает руководить ее телом. Лезвие опасно соприкасается с тканью серой толстовки.
— Ты точно этого хочешь? — задается вопрос устами Светы.
Лицо Регины будто становится светлее, выступают его красивые черты. По щекам стекают слезы, губы чуть приоткрываются. Она глубоко вздыхает, отводит руки назад, отцепляя их от рукоятки и закрывает глаза, чуть поднимая подбородок верх.
Света не слышит ничего, не чувствует тела, будто конечности немеют. В голове звучит мотивчик их общей любимой с Региной песни, отличающейся спокойными нотками в голосе певца. Мелькает школьное время, проведенное за одной партой, выпускной, прогулки в осеннем парке. Но в конце лишь пустота. Во всех этих амбициях, целях и планах Регина окончательно потеряла не только себя, но и самых близких людей, за которых и стоило цепляться во время душевного кризиса.
Металл ударяется о камень. Сзади всхлипывает Яна. Света ждет. Она хочет в последний раз посмотреть на Регину, ведь больше их ничего не связывает. Бывшая подруга открывает глаза, отшатывается назад и с удивлением смотрит на то, как растворяется в пространстве холодное оружие.
— Но почему ты этого не сделала? — спрашивает она.
Света, немного подумав, выдает ответ, в котором нисколько не сомневается:
— Потому что смысл жизни кроется в самой жизни, а не в смерти.
