XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Она бросает рюкзак на землю и лезет в карман. Я сажусь рядом и начинаю играть в тетрис. Кирпичик падает за кирпичиком, образуя линию, которая тут же исчезает. Учуяв дым, я говорю ей:

— Ты бы перестала курить, серьёзно.

— Знаю, я пытаюсь бросить. Вон даже таблетки пить начала.

— И как?

— Ну, как видишь, не помогает. Так и знала, что дешёвые брать не надо.

— Проблема не в таблетках, проблема в тебе. Ты должна сама эту зависимость побороть.

— А таблетки мне в этом должны помочь, но не помогают. Слушай, ты б вообще молчал, у самого-то не лучше ситуация.

— В смысле?

— Ну, ты сидишь и рубишься в этот тетрис постоянно.

— Это всяко лучше сигарет.

— Ну да, ну да.

И снова кирпичики образуют линию, которая снова исчезает, а сверху экрана надпись о том, что я перешёл на новый уровень. Не, на самом деле, это крайне забавно. Ну, в том плане, что все твои достижения в этой игре тут же исчезают и остаются никому ненужными. Никому, кроме тебя самого, конечно.

Знакомая ситуация, не так ли?

— Эта жара уже реально бесит.

Я останавливаю игру, смотрю на небо. Чистое, как белый лист. Солнце бьёт лучами прямо в глаза, мне приходится прищуриваться, чтобы продолжать смотреть. Чувствую, как футболка становится мокрой от пота.

— Глобальное потепление, наверное,- отвечаю я.- У меня других оправданий этому нет. В прошлому году тоже так же жарко было. Хотя в позапрошлом году лето было холодным.

— Да фигня какая-то, а не лето! Уже два месяца прошло, а я так никуда и не съездила. Тут только просидела в этой жаре и всё. Ещё и маме вечно хуже становится.

— А что врачи говорят?

— Да ничего не говорят, никто ничего сказать не может. Достало всё. Хуже этого лета быть не может, это точно.

Всегда может быть хуже,- думаю я, но продолжаю молчать. Ибо зачем? Зачем что-либо ей говорить, зачем говорить кому угодно что-либо? Никто ведь и так ничего не поймёт, поэтому продолжаем молчать, делая так, как мы того хотим.

— Я слышала, зима будет холодной.

— Кто сказал?

— Ну, родители так говорят. Не знаю, я думаю правду говорят.

— Если она будет холодной, то хорошо.

— А че хорошего?

— Ну, это будет доказательством того, что лето жаркое не из-за глобального потепления. Типа есть надежда и все дела.

— М. Не хочу, чтоб зима была такой холодной.

— Посмотрим.

Из-за угла появляется щеночек, мы зовём его к себе. Он приходит сюда каждый день, и каждый день мы его подкармливаем. Ну хоть какая-то радость в серые будни. Я глажу его.

Дверь открывается, и из здания выходит Саян. Он держит в руках стопку листовок и машет ими перед нашими лицами.

— Чего расселись тут? Быстро оба пошли работать! А ты че куришь тут? Мелкая такая, а уже с сигаретами! Бросила сейчас же и погнала трудиться. А не то я всё тёте Саре расскажу, она вас тут же уволит обоих!- он смотрит на щенка,- Кыш отсюда!

И щенок убегает.

— Мы тут с самого утра, а ты только щас пришёл. Давай, не делай мозги и иди сам, и без тебя проблем хватает,- в ответ ему говорит Катя.

Он недовольно хмычет, я чувствую нарастающее напряжение между ними. Сам стараюсь не поднимать голову, чтобы не поймать его взгляда. Себе дороже, этот придурок может всякого натворить, на самом деле.

Но, к счастью, он просто уходит. Я с облегчением выдыхаю, хотя и стараюсь не выдавать своего напряжения, чтобы она не подумала чего. Я не то, что боюсь его, но я не хочу себе проблем.

— Меня эта скотина бесит, порой так и хочется ему врезать со всей силы, честное слово,- сквозь зубы говорит Катя.

— Я понимаю, но нельзя вот так вот просто взять и ударить его. Насилие не решает проблемы, она только усугубляет ситуацию, ты же знаешь.

— Да мне всё равно, рано или поздно он точно от меня получит.

— Ага, и потом получишь ты от его тёти. Она тебя сразу же вышвырнет.

— Плевать вообще. Он заслужил это.

Я лишь вопросительно киваю плечами и поднимаюсь с бордюра и выключаю телефон. Она тушит сигарету об землю и бросает окурок в кусты. Заглянув в рюкзак, я считаю, сколько у меня осталось листовок для раздачи.

— У меня тут штук сто, не меньше,- заявляет она.

— У меня где-то так же. Ладно, давай поторопимся. Домой хочу.

Мы идём по парку. Она решает пойти в сторону площади, поэтому я хожу возле аттракционов и раздаю бумажки людям там. Каждый день одно и то же. Подхожу к людям, которые смотрят на меня, как бы говоря «О Боже, опять эти листовки, как же вы достали». Но что могу поделать я, так ведь? Всё, что мне остаётся – это говорить выученный текст. «Добрый день, образовательный центр «Study Light» открыл набор детей в возрасте от 4 лет для начальной подготовки в школу. Так же есть программа по репетиторству для учеников первого, второго и третьего классов. Первый день абсолютно бесплатно!».

Нет, если так посудить, то люди слушают чаще всего чисто из вежливости. Я так-то понимаю, что мои эти долгие и нудные речи никому не сдались, но повторюсь, что могу поделать я? Я делаю свою работу, мне за это платят, и все в плюсе, и все довольны.

Что-то Катю нигде не видно.

Я замечаю Саяна, он подходит к какой-то семье и начинает раздавать листовки каждому человеку. При этом говорит им «Нате, возьмите, пожалуйста». Они смотрят на эти бумажки секунду, может две, а потом выбрасывают. А он идёт дальше. Ну что ж, ему нет до этого никакого дела, лишь бы раздать как можно скорее всё и пойти дальше. Всё равно платят в раза три больше, чем нам, он же любимый племянник.

Я подхожу к нему.

— Слушай, ты неправильно делаешь.

— Чего?

— Я к тому, что когда говоришь с семьёй, не обязательно каждому давать листовки. Ну, типа, они ж всё равно в одной семье, им можно дать одну, и будет нормально.

— Я сам знаю, как надо работать.

— Твоя тётя тебе не объясняла что ли?

— Тебе заняться нечем?

Я киваю плечами, и иду вперёд. Он отправляется в другую сторону. Мне становится интересно, как быстро такими темпами он раздаёт все свои бумажки и возвращается в офис.

Проходя через искусственный сад, я замечаю девушку в фиолетовой форме и кепке, сидящей на заборчике. Она сильно согнулась, будто спит. Я думаю, не спит ли Катя, и потому решаю подойти к ней поближе. Она точно не спит. Она плачет.

Я подбегаю и сбрасываю рюкзак на землю.

— Что случилось?

Она с трудом поднимает голову и продолжает плакать. Молча, но всё равно неспособная ответить мне внятно, она продолжает плакать, всхлипывать и пытаться сказать хоть что-то. Я принимаюсь её успокаивать, но она начинает плакать только сильнее.

На самом деле, я знаю, что случилось. На самом деле, догадаться до этого легче лёгкого. На самом деле…

— Ма-а-ма,- еле выговаривает она сквозь слёзы,- Ма-а-а-ма…

***

На выходных я решаю сходить с ней, погулять по парку. Как-никак, утрата родного человека – серьёзная штука. Ей точно нужна поддержка, и я готов её предоставить.

— Хотя бы жары этой нет,- говорю я, чтобы не молчать.

— Ага.

— Говорят, завтра уже дожди начнутся.

— Слышала.

— И грозу передавали.

— Мне пришло сообщение от 112.

— Хотя оно и неудивительно. Вон какие тучи, с такими только ливню и быть.

— Наверное.

Общаться в такие моменты крайне тяжело. Она слишком глубоко погружается в свои мысли. Я правда не знаю как будет лучше. Поэтому просто продолжаю молча идти рядом с ней.

— Знаешь, я тут поняла, что всё вокруг мне кажется таким незнакомым.

— Ты о чём?

— Ну, я прохожу тут чуть ли не каждый день, и каждый день я смотрю себе под ноги. Я как-то не особо задумывалась над тем, чтобы смотреть вокруг. А ведь вокруг всё так красиво и необычно. Ощущение, будто я не отсюда, будто это не тот город, в котором я живу. Будто мой город совсем другой, не этот.

— Я понимаю тебя, но по отношению к себе такого сказать не могу.

— Почему?

Её вопрос отправляет меня в ступор. Я смотрю на неё непонимающими глазами, размышляя над тем, что я должен ответить. Нет, скорее над тем, что вообще я могу ответить.

Мы замечаем парня в униформе образовательного центра. Он выбрасывает листовки в урну, затем направляется в сторону дороги. Это Саян.

— Вот он тварь,- говорю я, наконец сказав хоть что-то.

— Это точно,- тихо отвечает Катя.

— Надо рассказать всё его тёте.

— Зачем?

— В смысле зачем?

— Она всё равно ничего не сделает. Он же её племянник.

— Нет, ну хоть что-то мы же должны сделать.

— А что мы можем сделать?

Я замолкаю на мгновение, но затем решаюсь сказать:

— Да, тут ты права. Может, тогда сходим и возьмём собачий корм?

— У меня денег нет.

— У меня есть. Пошли.

Возле офиса мы стоим и сыплем еду щенку. Он радостно виляет хвостом, бегает вокруг нас и пытается ластиться. Катя улыбается. Впервые за долгое время.

Она не приходит на работу на следующий день. Оно и неудивительно, ей нужно время на то, чтобы пережить эту ситуацию. А для меня начинается ещё один скучный серый день. Я снова подхожу к случайным людям, снова начинаю говорить: «Добрый день, образовательный центр «Study Light» открыл набор детей в возрасте от 4 лет для начальной подготовки в школу. Так же есть программа по репетиторству для учеников первого, второго и третьего классов. Первый день абсолютно бесплатно!», снова вижу людей, слушающих меня чисто из вежливости. Но мне всё равно, просто делаю свою работу, просто занимаюсь своими делами, просто получаю за это плату. Пересчитываю листовки, их осталось не больше пятидесяти. Ну что ж, скоро пойду в офис, получу денежку и вернусь домой. Это, конечно, радует.

Я подхожу к зданию и снова вижу Саяна. Он что-то смеётся. Рядом с ним стоит Катя. Удивлён, что она здесь. Не понимаю, для чего ей приходить сюда?

Она склоняется над чем-то и смотрит совсем безрадостно. Я подхожу всё ближе и ближе, и напряжение внутри становится всё больше и больше. Смех Саяна становится всё громче и громче, он заливается на всю улицу, а мимо проходящие люди смотрят на него с презрением. Я становлюсь рядом с ними.

На асфальте лежит щенок, тот самый, но уже не живой, а мёртвый. Задавила машина. Его бездыханное тело становится причиной смеха Саяна и ещё более опечаленного настроения Кати.

— Наконец-то,- сквозь смех говорит Саян,- наконец-то этого надоедливого пса убили. Теперь никто не будет тут гадить.

Катя совершенно никак на это не реагирует. Слишком глубоко погружена в свои мысли, чтобы ответить ему хоть как-то, чтобы сказать что-то. Ей явно не до этого.

Я поднимаюсь с колен, поворачиваюсь к Саяну и ударяю ему в лицо.

***

Мы сидим с Катей на точке обозрения. Дождь мелкими каплями начинает падать на нас, становясь с каждым мгновением всё сильнее и сильнее, пока, наконец, не превращается в полноценный ливень. Чтобы не промокнуть полностью я предлагаю ей присесть в беседке.

— Не хочу,- задумчиво отвечает она.

— Но ты можешь заболеть.

— Ничего.

Она снова достаёт сигарету и закуривает.

— Не думаю, что твоя мама была бы рада…

— Ладно. Её уже нет.

— Почему ты уволилась?

— Мне там нечего делать. Да и тебя же уволили.

— Слушай, тебе не…

— Да, мне холодно. Я вообще решила работать чтобы как-то ей помочь собрать на лечение. А теперь уже поздно.

— Чувствую себя туристом.

— Теперь ты понял, да?

— Да. Я редко здесь бываю. Редко вижу город с такой высоты. Да и знаешь, я ведь тоже почти никогда не поднимаю голову, когда хожу.

— Хех. Ясно.

— Что будем делать?

— Не знаю. Посмотрим.

— А что бы ты хотела?

Она кивает плечами, и отвечает:

— Жить дальше.