Я снова здесь, в семье родной,
Мой край, задумчивый и нежный!
Кудрявый сумрак за горой
Рукою машет белоснежной…
С.А. Есенин
Автобус медленно ехал в деревню. Старенькая конструкция сильно тряслась и скрипела, но в этом была своя романтика. Лучи солнца проходили сквозь окна машины и озаряли лицо парня. Его светлые кудри слегка качались от тряски.
Спустя два года Рома решил всё-таки съездить в деревню к дедушке. Сначала долго болела мама, потом девятый класс, экзамены. Целый год просидел за учебниками литературы, зато, как сдал экзамен, сразу собрал вещи и поехал.
Парень откинулся на спинку сиденья и вдохнул аромат. Нет, это был не аромат усталых пенсионеров или бензина, это был предвкушаемый им запах дома. Только так пахнет забота, тепло и детство.
Парень прислонился к окну и закрыл глаза. Он вспомнил дедушку Костю. Его большие, милые черты лица, кое-где золотые зубы в доброй улыбке, искренние и полные любви и заботы объятья. Когда дедушка улыбался, он как будто становился моложе. Рома даже не представлял, что насколько сильно соскучился по деду за два года разлуки. И запах его Рома помнил с детства: старый парфюм времён СССР и аромат вишни, которую тот постоянно ел и которой угощал всех.
Вернуться в реальность заставил громкий голос водителя:
— Пассажиры, минут через 15 конечная. Прошу не забывать свой багаж.
Роман пододвинул свой маленький чемодан ближе к себе и стал ждать прибытия. Он ехал в деревню почти на всё лето, но вещей много не брал. Зачем? Деревня, конечно, не в самой глуши, но и современностью там не пахнет. Обычная деревушка: несколько домиков в два ряда, магазин, коровник и местный клуб. Правда клуб только по выходным и то, если народ соберётся.
Автобус резко притормозил, и Рому качнуло вперёд. Он немного ударился носом о жёсткую спинку сиденья. Потерев ушибленное место, парень снял капюшон и стал собираться.
— Конечная. Не оставляйте свои вещи в салоне. Всем хорошего вечера! — мужской голос напоследок кашлянул и пропал совсем. Рома устало потянулся и выволок чемодан из автобуса. Спина сильно затекла, и ноги без движения онемели.
Солнце уже заходило, идти оставалось совсем недолго, около десяти минут. Проходя мимо магазина, Рома засмотрелся на витрину. Творог, молочка, овощи с фруктами и конфеты. Любимые шоколадные конфеты дедушки. Недолго думая, парень зашёл в ларёк. За прилавком стояла худенькая девушка с длинными тёмными волосами. На вид она была чуть старше Ромы. Улыбнувшись, девушка спросила:
— Здравствуйте, вам что-то подсказать?
— Нет, нет, спасибо.
На значке продавщицы было красиво выведено имя «Юля». Рома сам не заметил, как засмотрелся на девушку. Глубокие глаза и немного пухлые выразительные губы. Она была очень красивая и всем своим существом не вписывалась в данную обстановку. Ладошки у Ромки немного запотели, а на щеках выступил предательский румянец. На девушке было ярко-синее платье, которое очень шло её васильковым глазам.
Сердце остыло, и выцвели очи…
Синее счастье! Лунные ночи!
Рома невольно вспомнил строчки есенинского стихотворения. Похоже, литература ещё долго не отпустит его…
В магазине он хотел купить любимые дедушкины конфеты. Да, только конфеты. Шоколадные, с вишнёвой начинкой, не особо дорогие, но очень вкусные. Пока Рома насыпал их в пакет, в голове опять возникли воспоминания: как он потихоньку брал эти же конфеты из дедушкиного буфета, а фантики прятал за большую книгу «Война и мир», но почему-то каждый раз потом там было чисто. Только сейчас Ромка понял, что дедушка всё знал и находил фантики, но ни слова ему не говорил. Снова на душе стало как-то тепло и солнечно.
Парень подошёл к прилавку и оплатил конфеты. Юля мило улыбнулась и решила заговорить первой:
— Я тебя здесь раньше не видела. Ты чей внук? — чуть наклонив голову ближе к Роме, она осмотрела его с ног до головы.
— Константина Георгиевича.
— Деда Кости? Понятно, а почему раньше не приезжал? — Юля отошла от прилавка и начала раскладывать продукты.
— Не мог, учёба в городе, всё такое. Дел было много, а сейчас освободился.
Глаза девушки красиво переливались от солнечных лучей, а тёмные пряди каштановых волос мило падали с плеч. Она была похожа на фарфоровую куклу и пахла ванильными духами. Рома достал из пакета конфету и протянул Юле.
— Нет, спасибо, не надо, — она улыбнулась и помотала головой.
— Не волнуйся, я угощаю. Возьми, пожалуйста.
Девушка неловко взяла конфету и, смущенно улыбнувшись, положила в карман. Рома перевёл взгляд на часы. Без пятнадцати девять. Пора уже уходить.
— Мне пора, пока, — помахав на прощание, Рома вышел из магазина.
— Пока, заходи ещё!
Парень последний раз взглянул на очаровательную девушку и скрылся за углом дома.
Шагалось легко. Тишина и редкое пение птиц. Что может быть лучше? Знакомая калитка соседей, а вот и калитка родного дома. Здесь Рома когда-то родился и тут провёл почти всё детство. Местами стёршаяся белая краска, ветки вишен. Рома наконец почувствовал себя по-настоящему дома. В тепле и уюте, в заботе и ласке.
Парень сложил пальцы в кулак и медленно, отрывисто постучал. Всего лишь три тихих удара. Послышалась какая-то возня и шутливое ворчанье за забором. Калитка с лёгким скрипом открылась, и Ромка увидел немного постаревшего, но такого родного, улыбающегося дедушку.
— Привет, — немного сконфуженно прошептал Рома.
Почему-то весь пыл и смелость пропали, а осталось только небольшое чувство стыда за то, что он не приехал раньше.
Дедушка шагнул вперёд к внуку и крепко обнял его. Рома легонько прильнул к деду. Дед Костя был очень высоким, около двух метров, с большими, широкими плечами. В одно из них и упёрся Рома. У него даже немножко защипало в носу. Он снова обнимал дедушку, прямо как в детстве, а дед легонько похлопывал его по спине.
— Ромка, внучок, ну, здравствуй. Приехал всё-таки, — дедушка потрепал внука по волосам. — Ну, что мы стоим, пошли в дом. Чемодан заноси в прихожую и давай на кухню.
Дед с внуком прошли в дом. Там пахло тёплыми досками и старыми книгами. Было уютно и тепло. Солнце, почти скрывшись за горизонтом, ещё роняло свои закатные лучи в окна.
Рома достал из рюкзака пакет с конфетами и протянул дедушке.
— Ой, Ромка, спасибо! Так ещё и мои любимые? Неужели всё время помнил? — рассматривая обёртки знакомых конфет, удивился дед.
— Такое никогда не забыть, — улыбнулся в ответ внук.
Дедушка Костя развернул одну конфету и положил в рот. Пережёвывал еду он очень мило и смешно. За это бабушка когда-то называла его ласково «бурундучок». Он вообще всем своим видом походил на это милое животное. Рома тоже откусил одну конфетку. Вкус вечный и незабываемый.
— Ром, а ты вообще как доехал?
— Да, хорошо. На автобусе, — говоря чуть-чуть неразборчиво из-за конфеты, ответил парень.
— Долго ехал?
— Как обычно. Часа три, может, чуть больше.
Рома отпил чай из большой кружки, которую дедушка успел наполнить за разговором, поставив на стол тарелку с круглым галетным печеньем. Потом парень устало зевнул и посмотрел на деда. Глаза уже начали потихоньку слипаться, но засыпать сейчас было нельзя. Только приехать к дедушке и сразу уснуть? Ну уж нет. Поэтому Ромка держался, как мог.
— Пойдём на веранду? Я лампу старую зажгу. Помнишь? Посидим. А, Ром?
— А пошли, — согласился внук.
Дед Костя встал из-за стола и взял свою кружку. Подтолкнув сонного Рому, он вышел в коридор. Там на одной из полок стояла пыльная керосиновая лампа со стеклянным колпаком. Ромка вспомнил! Когда-то очень давно они уже сидели вдвоём на веранде, рядом горела эта лампа, а дед рассказывал внуку интересные истории о жизни Суворова и Жукова. Судя по всему, без Ромы дедушка больше так ни разу и не зажигал лампу, ни с кем!
Ромка снял обувь и взял с собой плед. Полностью завернувшись в него, он сел рядом с дедом, поджав под себя босые ноги. На улице было на удивление холодно. Воздух был свежий и влажный. Хотелось его жадно вдыхать полной грудью. Кругом была тишина, лишь неподалёку стрекотали в траве кузнечики. Дедушка, чиркнув спичкой, зажёг старую лампу и пододвинул её к внуку.
— Ромка, погрей руки, холодно сегодня. Не дай Бог, простынешь, —сказал дед и, улыбнувшись, посмотрел на небо: звёзды сегодня горели ярче, чем обычно.
— Хорошо.
Парень достал руки из-под пледа и положил их на стеклянную колбу. Она медленно нагревалась от рыжего огонька. Её лучи слабо освещали лицо Ромки и согревали всё рядом с ними.
— Только о пламя не обожгись, — дедушка Костя повернулся к внуку и посмотрел на лампу.
— Не обожгусь, дедуль, — успокаивающе прошептал Ромка и прикрыл глаза.
Спать хотелось очень сильно, а всё вокруг, как колыбельная, убаюкивало. Давно Роме не было так легко и хорошо, так спокойно, как в эти минуты. Он положил голову на дедушкино плечо и затих. Ему опять вспомнился любимый Сергей Есенин:
Потому так и днями недавними
Уж не юные веют года…
Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда.
Рома хотел прочитать эти строчки вслух, но почему-то постеснялся. Да и не хотелось ничем нарушать покой и тишину. Он так и заснул, прижавшись к плечу дедушки, который чуть позже, боясь лишний раз пошевелиться, накрыл внука ещё одним тёплым одеялом. Парень улыбался во сне и был счастлив. Так и сидели они долго вдвоём, чуть согреваемые тусклым светом старой керосиновой лампы.
Ромка был дома.
