И в ночь на улице светло,
Горят сильнее, чем огонь,
Глуша всю накопившуюся месяцами боль,
Глаза, как берега расстаявшей после зимы Невы.
Снаружи светишь ярче, чем внутри.
Летишь на край, вперёд,
Не думая о том или о той,
А слезы, бывшие твои,
Пробудят нам подснежники весной.
Тяжёлой ношей тридцать дней тянулись для тебя,
Теперь пора кричать о том,
Как март скорее всех настал!
Ты легко кружишься, танцуешь и поёшь,
Для всех ты словно сакура на площади цветешь.
Своими каблуками своё прошлое ты рвёшь,
Кого-то за руку ты за собой ведешь…
Ты весела, игрива, не пьяна,
От плясок вдребезги разбит стакан вина,
А сердце всё стучит:
«Весна, весна!»
Все верят твоему румянцу на щеках,
Думая о том, что ты давно такой счастливой не была,
Но глаза только светят,
На самом деле не горя.
Со стороны покажется, что все плывут.
Ты улыбаешься,
Коты мяукают, но душу всё скребут.
Ты знаешь свой секрет,
Боишься часов стук.
Он ровно вырывается через 59 минут,
Но сколько стрелки ты обратно не мотай,
Ты миг этот отпустишь навсегда.
Пройдёт два дня,
И снег опустится не снова, а опять,
Ты не желаешь явно так же танцевать.
И в ночь, как и положено, темно, все давно спят.
На улицу обратно вернулись те же холода,
Но сердце всё скулит:
«Весна? Это весна?»
И даже если нет, не в этом все дела.
На улице будет тепло, возможно, через день,
Максимум два.
Душу обнимет слабая надежда,
Зарождающаяся внизу живота,
От луча солнца пройдёт вся твоя хандра.
А когда на дворе будет уже апрель,
Тебя, зимой страдавшую,
Охватит уже лень.
Вместо того, чтобы наблюдать весеннюю капель,
Обведешь новое число в календаре.
И чтобы крылья свои
После гусеничной куклы распахнуть,
Придётся в ярких танцах ждать жаркий июнь.
