Всем нам с детства внушали мысль о том, что сдаваться — плохо. Но не всегда смирение с неизбежным приносит боль и разочарование, оно также может подарить и облегчение.
Глава 1
Саймон опять проснулся посреди ночи.
Ему снова снился Кошмар. Тот же самый, который продолжает мучить его с тех самых пор. Он видел его постоянно, каждой ночью, уже на протяжении двух лет. Кромешная тьма, завывающий ветер, душераздирающие крики. А ещё соскальзывающая сухая ветка, которую он со всех сил пытался удержать.
— Прочь, — прошептал Саймон во тьму больничной палаты, пытаясь отогнать ужас, не дать ему выкарабкаться в реальный мир. — Уходи.
Саймон посмотрел на часы, которые мама заботливо положила на столик рядом с кроватью. Двадцать четыре минуты после полуночи. Слишком поздний час для ребёнка. Получится ли у него заснуть вновь?
Он никому и никогда не говорил о своём Кошмаре. Ни маме, ни папе, который изредка звонил ему, ни – уж тем более — друзьям,. Абсолютно никому.
В этом Кошмаре происходило то, о чем не должен знать никто, кроме самого Саймона.
Сквозь сонные веки Саймон всматривался в чернильную темноту комнаты. Мальчик ощущал, что чего-то не хватало. Он осмотрелся еще раз, постепенно приходя в себя. В исчезающем тумане Кошмара таилось нечто такое, на что необходимо было обратить внимание… нечто особенное…
Пытаясь уловить это нечто, он прислушивался, но вокруг царила абсолютная тишина, лишь изредка поскрипывала старая дверь, ведущая на балкон.
Больше ничего.
Саймон решил было лечь и попробовать снова заснуть, как вдруг появилось что-то… Послышался звук, который и вырвал Саймона из Кошмара.
Кто-то звал его по имени.
— Саймон.
На секунду его охватила паника, свело живот. Кто-то пришел за ним? Этот кто-то выскользнул из Кошмара и решил утащить его в своё логово?
— Не дури, — сказал себе Саймон. — Ты уже слишком взрослый, чтобы верить в чудовищ.
— Саймон.
Снова этот голос. Мальчик проглотил комок в горле. Окно в его комнате до сих пор было открыто. Может, это ветерок качнул занавески и те, шурша, породили звук, похожий на…
— Саймон.
Его действительно кто-то настойчиво звал.
Окончательно проснувшись, Саймон скинул одеяло, вылез из кровати и подошел к окну. В бледном свете луны можно было отчетливо разглядеть комнату мальчика. В палате находилась деревянная кровать, застеленная белым постельным бельем, такого же цвета шкаф и прикроватная тумбочка. Больше ничего.
— Саймон.
Ему не кажется. Этот голос, его хорошо слышно.
— Что? — пробормотал Саймон. Сердце прыгало от ужаса, от осознания того, что вот-вот что-то должно случиться.
Набежавшее облако закрыло луну, и весь мир погрузился во тьму. Порыв ветра ворвался в комнату, надув парусами занавески. Саймон вновь услышал шум и треск.
Облако унеслось, и в небе вновь заблестела луна.
Но в комнате никого не оказалось.
— Саймон, — все продолжал звать голос из ниоткуда.
— Саймон О’Келли, — проговорило нечто раскатисто, заставив Саймона в ужасе затрепетать.
— Я пришел за тобой, Саймон О’Келли. Настал твой черёд, — продолжало тем временем нечто.
«Чудовище, — подумал Саймон. — С ума сойти, настоящее невидимое чудовище! Не во сне, а тут, за окном».
Пришло за ним.
Но Саймон не бросился спасаться бегством.
Он вдруг четко осознал, что бежать бесполезно.
Глава 2
— Мам? — первое, что произнёс Саймон, выходя из ванной комнаты. Он знал, что матери нет: она всегда приходила ближе к полудню, а сейчас часы на прикроватной тумбочке показывали только десять часов утра. Он всегда звал её, входя в любую комнату в больнице. Привычка, сохранившаяся из прошлой его жизни.
Палата оказалась пустой.
Но стоило только мальчику переодеться, как в комнату вошла Оливия — медсестра и лучшая подруга матери.
— Доброго утра, Саймон. Как ты себя чувствуешь? — добродушно улыбаясь, произнесла женщина, занося поднос с едой.
— Нормально, — буркнул мальчик, продолжая собирать свои вещи в аккуратную стопочку.
Он знал Оливию с самого детства. Она с ним часто проводило время, присматривала, когда мама задерживалась на работе и покупала ему любимое ванильное мороженое. Для мальчика Ливия была второй матерью.
И сейчас Саймон слышал в голосе женщины заботу, которая заставляла мальчика постоянно склонять виновато голову. Саймон не заслуживал её.
— Ты принял лекарства? — устанавливая завтрак на прикроватную тумбочку, спросила Оливия.
— Да.
— Отлично, хороший мальчик, — произнесла женщина, погладив по скуле.
Саймон, сдержал порыв увернуться.
— Тогда давай быстрее приступай к завтраку, а я вернусь попозже, хорошо? — встрепенулась Оливия, едва удержавшись, чтобы не поцеловать его в лоб. — Ты — хороший мальчик, — повторила она. — Даже слишком.
Женщина удалилась к другим пациентам.
Саймон снова остался наедине со своими мучительными мыслями.
Глава 3
Он уже лег в кровать, но сна не было ни в одном глазу, оставалось наблюдать за часами на столике.
Этот день прошел как обычно. Это как обычно длится уже целых два года. С тех самых пор как Саймон узнал про свою Болезнь.
А ведь когда-то он был нормальным. Он, как и все дети ходил в школу, гулял вместе с друзьями, помогал по хозяйству матери. А сейчас… А сейчас он только и мог делать, что сидеть в четырех белых стенах больницы.
Его прикроватные часы показывали 24:22. А потом 24:23. Он посмотрел на крепко запертую дверь спальни. И тут на часах вспыхнула цифра 24:24.
Саймон встал, подошел к двери и выглянул наружу.
Он никого не заметил, однако в темноте прозвучал голос:
— Саймон.
Мальчик уже не так боялся этого голоса. Он знал, что за ним вновь придут.
— Чего ты от меня хочешь? — поинтересовался Саймон, набравшись храбрости.
Мальчик почувствовал, что невидимый монстр придвинулось к нему.
— Я-то ничего не хочу от тебя, Саймон О’Келли, — сказало оно. — Чего от меня хочешь ты?
— Мне от тебя ничего не надо, — заверил его Саймон.
— Сейчас нет, — согласилось Чудовище. — Но совсем скоро понадобится. И чем раньше ты это поймёшь, тем будет лучше для тебя же.
— Не понимаю, — сказал мальчик.
— Хорошо, скажу по другому, — зловещим голосом произнесло Чудище, — Расскажи мне свою тайну, Саймон О’Келли.
Глава 4
— Привет сынок, — заходя в палату и бросаясь к сыну, произнесла мама Саймона — Осия, — прости, что не смогла прийти вчера. Я не смогла отпроситься с работы.
Женщина ощущала чувство вины за то, что вчера не смогла навестить сына, но мальчик принялся успокаивать мать:
— Не стоит мам, все в порядке.
— Ты принял вчера все лекарства? — с сомнением поглядывая на сына, спросила Осия.
— Да мам, — сказал Саймон, ставя на место книжку.
— Уверен?
— Да мам.
Женщина все ещё с недоверием поглядывала на сына. Саймон закатил глаза.
— Эпиталон, Индометацин, Диклофенак, Кетопрофен, — перечислил он, — Продолжать или этого будет достаточно?
— Хорошо, — удовлетворённо произнесла Лилиан, — Какой ты у меня молодец. Такими темпами ты у меня совсем скоро вылечишься.
Саймон опустил глаза. Он уже не верил в это.
Он помнил, как боролся изо всех сил в первые месяцы лечения. Он помнил, как верил всем сердцем в то, что он совсем скоро вылечится. Однако проходили дни, месяца, года, но изменений не было. Вот тогда он и перестал верить в то, что он когда-нибудь мог бы выйти из этого здания больницы здоровым. Вот тогда и начались его Кошмары.
Глава 5
В палате было темно. Саймон лежал с открытыми глазами. После короткого разговора с матерью, в голову мальчика лезли различные мысли. Он вспоминал тот день, когда впервые узнал о своей Болезни. Саймон не был сильно расстроен. Ведь он не знал, насколько сильно он заболел, однако нескончаемые походы по врачам и поликлиникам, показали всю серьезность его состоянии.
Саймон был в отчаянии, однако до сих пор, он помнил слова матери, которые до сегодняшнего дня не давали ему отступить:
— Сынок не смей отпускать руки. Ты нужен мне, ты нужен Оливии, ты нужен этому миру, так что не смей отчаиваться. Мы всё преодолеем!
Он отгонял все тёмные мысли, но они возвращались, и ему пришлось снова гнать их прочь. В конце концов, он уснул, но понял это, только когда вновь пришли кошмары.
Не сон про невидимое чудовище. Кошмар.
Ветер ревел, тряслись и крепко сжимались руки, но что-то неумолимо ускользало. Саймон изо всех сил старался удержаться, но не мог ухватить, и он падал… падал и слышал пронзительный крик, доносившийся сверху…
— НЕТ! — взвыл Саймон.
Ужас, следующий за ним по пятам, сжимал ему сердце так сильно, что Саймон не мог сделать и вдох. Он закашлялся, глаза наполнились слезами.
— Нет, — вновь отчаянно пробормотал он.
***
В комнате по-прежнему было темно, и царила тишина. Мгновение Саймон прислушивался, но ничего не происходило. Мальчик покосился на часы:
24:23. Конечно, так и есть.
Стоило пройти одной минуте, как мальчик ощутил чьё-то присутствие.
— Саймон, расскажи мне тайну, — послышался голос со всех сторон, — Поведай мне свою тайну.
— Я не понимаю о чём ты, — сглотнув ком в горле, прошептал Саймон.
— Ты должен рассказать мне свою историю. Ты должен рассказать мне свой Кошмар.
— Я не знаю никаких историй! — прокричал мальчик.
Никто не знал о его кошмарах. Никто! Это должно было остаться тайной. Саймон не готов. Не готов никому их раскрывать. Даже несуществующему монстру.
— Придет время и тебе придется мне все рассказать, иначе я сделаю это сам.
Глава 6
С каждым днём Чудовище напирало всё сильнее и сильнее. Оно требовало тайны. Саймону удавалось каждую ночь избегать ответа. Однако это не могло продолжаться вечно.
В один из таких дней оно не выдержало.
На часах высветилось 24:24 и в комнате вновь зазвучал раскатистый голос монстра:
— Что ж, у тебя было время добровольно рассказать мне свою историю, но ты не захотел. Более тянуть нельзя — ты отравляешь себя.
Не успел Саймон опомниться, как их обоих уже окружил туман, но стоило ему рассеяться, как больничная палата растворилась и… они оказались в самом сердце Кошмара.
Саймон почувствовал, как ужас накатывает на него волной. Он ощущал, как вязкая тьма заполняет легкие, душит его, и направляется дальше, распространяясь по всему телу. Саймон не мог сдвинуться с места.
— Нет! — закричал он, извиваясь всем телом. — Нет! Пожалуйста!
Комната, кровать, привычные часы— всё исчезло. Саймон и чудовище остались одни посреди холодной тьмы, которая преследовала мальчика с того самого момента, как он…
— Забери меня отсюда! — закричал он. — Пожалуйста!
— Пришло время для твоей тайны, — повторило Чудовище.
— Я не знаю никаких тайн! — выпалил Саймон, едва не сходя с ума от страха.
— Пожалуйста, — снова повторил Саймон. — Я хочу вернуться. Я хочу к маме.
— Она уже здесь.
* * *
Стоило монстру это произнести, как Саймон оказался в своем Кошмаре. Он вновь висел над пропастью, заволоченной тьмой. А над ним, удерживая руки сына, склонилась мать.
— Саймон, только не отпускай мои руки! — кричала мать.
Это был Кошмар. Кошмар, от которого он с криком просыпался каждую ночь. А теперь это происходило наяву, прямо здесь…
— Саймон, я держу тебя, всё будет хорошо! — захлебываясь слезами, кричала Осия.
Но мальчик, чувствовал, как начинают медленно соскальзывать его руки.
— Вот и твоя история, — услышал он голос монстра у себя за спиной.
— Заткнись, — прокричал Саймон, — лучше помоги моей матери вытащить меня.
— Ты уверен, что это то, что тебе необходимо, — зловеще поинтересовалось чудовище.
— Да! — захлебываясь, ответил Саймон.
— Ложь! — рванул монстр.
— Нет! — крикнул монстр, удерживая руки матери.
— Ложь! — вновь повторил монстр, — скажи мне правду!
— Нет! — в который раз крикнул Саймон, глядя наверх — в лицо матери. В глазах её он видел отражение своей боли и страдания.
— Я не могу, — хрипло прошептал он, — Не могу… Пожалуйста, не заставляй…
Ладонь матери начала стремительно ускользать. Кошмар достиг высшей точки…
— Нет! — закричал Саймон, и в тот же миг…
Его рука вырвалась из захвата матери и под дикий вопль матери, Саймон провалился в бездну.
***
Он всегда знал это, все это время.
Но не мог никому сказать. Саймона что-то всегда сдерживало. Однако сейчас, сидя вновь в палатке, после пережитого ужаса, он заговорил:
— Я хотел упасть. Все это время я хотел упасть, — убитым голосом произнес Саймон.
— Я знаю, — тихо прошептал монстр. Сейчас его голос звучал по-другому. Добрее.
— Тогда зачем, ты заставил меня этого сказать, — устало произнёс мальчик.
— Тебе необходимо было это сказать самому.
Пару секунд помолчав, Саймон продолжил:
— Я последние 9 месяцев хотел, чтобы всё это, наконец, прекратилось. Хотел, чтобы всё закончилось. Но не мог этого сделать. Иногда я с ужасом по утрам находил себя, свесившимся с балкона, с бритвой у вен. Я хотел этого. Но не мог, — не переставая говорил Саймон, а Чудовище просто слушало. Со стороны могло показаться, что мальчик разговаривает сам с собой.
— Ведь моя жизнь не принадлежит только мне. Она принадлежит всем тем, кому я дорог, тем, кем я любим. Я не мог позволить себе сдаться… ради мамы, ради тёти Лилиан. Но я в тайне желал этого. Желал того, чтобы все прекратилось. Желал больше всего на свете.
Печаль сжала Саймону горло, подобно удавке, мышцы свело. Он едва мог дышать, каждый вдох давался ему с большим усилием.
— Это моя вина, — сказал Саймон. — Я не удержал её за руку. Я поддался своим желаниям.
— Это не твоя вина, — объявило чудовище, его голос поплыл в воздухе, словно ветерок.
— Моя.
— Ты просто желал, чтобы боль закончилась, — продолжало чудовище. — Твоя собственная боль. И наступил конец твоему одиночеству. Это совершенно нормальные человеческие желания.
— Как мне справляться с ними? – спросил Саймон, и голос его окреп.
— Делай то же, что и сейчас, — ответило чудовище. — Говори правду и ничего не утаивай.
— И всё?
— Ты думаешь, это легко? — огромные брови чудовища поползли вверх. — Ты готов был умереть, только бы не сказать ее.
Саймон посмотрел на свои руки и, наконец, расцепил их.
— Потому что это была очень плохая правда.
— Это всего лишь мысль, — объяснило чудовище. — Одна из миллиона. И тебе не стоит на ней зацикливаться.
Саймон сделал глубокий, долгий и всё ещё хриплый вдох.
Он не закашлялся. Кошмар больше не наполнял его, не сжимал грудь, не пригибал к земле.
Он его даже не чувствовал. Впервые за долгое время.
— Я так устал, — проговорил Саймон, положив голову на руки. — Я так устал от всего этого.
— Тогда спи, — приказало чудовище. — Пришло время.
— Пришло время чего? — пробормотал Саймон.
Неожиданно он понял, что не может держать глаза открытыми.
— Ничего, просто засыпай, — произнёс монстр. И Саймон заснул.
Впервые за последние пару месяцев, ему не снился Кошмар.
*24:24 (00:00) – это символ зарождения нового, начало другого пути, исток жизненной энергии.
