Марк неспешно прогуливался по тёплому летнему лесу. Стояла прекрасная летняя погода: светило солнце, пели птицы, где-то журчал ручеёк. Гармония природы всегда действовала на него благотворно. Он шёл по своей любимой тропинке вдали от города, угадывая птиц по голосу: иволгу, соловья, чибиса…
Лето в этом году выдалось солнечное, но дождливое, и сейчас земля под ногами была ещё влажной и мягкой, кое-где всё ещё оставались небольшие лужи.
Здесь, вдали от города, ревущих моторов машин, голосов сотен людей, вдали от забот и разочарований, в девственной красоте природы, именно здесь рождаются настоящие шедевры.
Марк остановился на холме, с которого открывался изумительный вид: зелёный океан деревьев и островок лазурной синевы – озеро без названия, а рядом ещё множество холмиков, гордо, словно волны, возвышающихся над лесом. Он достал мольберт, холст, краски, кисти и принялся за работу. Мазок за мазком на пустом холсте появлялась картина. «Стану великим художником и продам её как одну из ранних или подарю кому-нибудь, или оставлю своим детям в наследство, в общем, время покажет»,- подумал он.
Работа продолжалась, и спустя несколько часов картина была закончена. Пожалуй, это было одно из лучших его творений.
Солнце уже садилось, пора было возвращаться домой. Свежий вечерний ветерок приятно обдувал лицо Марка. Вековые дубы, молоденькие берёзки, словно стены коридора, ограждали тропку. Марк вспомнил детство, как он, будучи ветреным юношей, ездил по этой тропе на велосипеде, как впервые увидел этот холм, который запечатлел на картине. Странно, что он сделал это только сейчас.
Дома было всё как обычно, только немного веяло свежестью из открытого окна. «Опять забыл закрыть перед уходом», — подумал про себя Марк. Кошка Пазя дремала, развалившись на диване. Марк поставил рюкзак на пол и прошёл в комнату, держа в руках свежую картину. Он вошёл в просторную комнату, на стенах которой уже весело несколько полотен: натюрморт, пара портретов друзей, несколько пейзажей. «Будущая галерея дома-музея», — так Марк называл эту комнату. Он отчаянно верил, что однажды станет знаменитым художником.
В комнате царил «творческий беспорядок»: на полу лежало несколько пустых полотен, в углу валялась небольшая кучка тюбиков с краской, рядом мольберт с наброском, по полу были раскиданы кисти и палитры. Старый бордовый диван, на удивление чистый, комично (мне показалось забавным, что среди такого беспорядка, диван оставался чистым) вписывался в общий интерьер комнаты и даже подходил по цвету к обоям.
Спустя всего пару минут новый шедевр висел на самом видном месте, среди пятен краски на обоях. Марк прошёл на кухню, здесь было темно, только небольшая лампочка горела в вытяжке над газовой плитой, но её света было недостаточно, и в комнате царил полумрак.
День выдался не тяжёлым, но странная усталость легла на плечи, как будто вагоны разгружал. Сон ещё долго не приходил, странные мысли лезли в голову: воспоминания, пейзажи, картины Дали и Ван Гога, какие-то обрывки музыки…
Однако уже ближе к утру Марк уснул, но снов не было. Была вязкая, липкая тьма.
Утро наступило как-то внезапно. Пробившийся сквозь щель в шторах луч солнца разбудил Марка. Опять утро, опять нужно жить. На часах было уже одиннадцать дня.
Поднявшись, Марк ощутил, что выспался впервые за много лет. В последнее время его мучила бессонница, он почти каждую ночь мучительно лежал в кровати по двенадцать – тринадцать часов, но не сегодня.
Пазя тоже проснулась и уже приводила свою белую шёрстку в порядок.
На завтрак кофе с молоком и ничего больше, с утра редко хочется есть. Марк сидел в комнате с картинами, кофе был ещё горячий, но уже не приносил того удовольствия.
Вдруг Марку в голову пришла одна из тех самых спонтанных идей: разберу антресоль.
Здесь было много чего: старый сломанный плафон, целая коробка бенгальских огней, хлопушек и фейерверков, пара неплохих курток, куча дисков с музыкой и ещё много всякого старья. Внимание Марка привлек диск с надписью «Выпуск 2010». Он смутно помнил школу, поэтому, как только закончил с антресолью, решил посмотреть этот диск.
Минуту или две экран просто шипел, потом из белого шума стали вырисовываться образы: выпускники в праздничной форме, учителя, воздушные шары на крыльце школы. Запись была довольно длинная, на два с половиной часа, но они пролетели незаметно.
Марк ещё долго сидел, глядя на последний кадр, где он сидит за партой и смотрит в окно.
Школа уже давно пустует. Когда Марк был в одиннадцатом классе, случился пожар, никто не пострадал, но школу восстанавливать не стали. Даже если бы не пожар, её всё равно бы закрыли, содержание сразу пяти школ было слишком дорогим для небольшого городка.
Через час Марк всё-таки встал, подошёл к окну. На улице шёл дождь. Он вспоминал школьные годы: беззаботная юность, первая влюбленность, учителя,… Но всё это виделось смутно и осталось в прошлом, как-то со временем забылось.
Теперь он вынужден за гроши продавать свои картины, хотя ещё в школе ему предрекали будущее великого художника. Да и сам он всегда этого хотел. Но мечтам не суждено было сбыться. И он никак не мог понять, почему, что мешает…
Пазя мирно дремала в соседней комнате, и только ей было хорошо.
Так прошёл день. Солнце зашло, Марк стоял на балконе и думал: «Вернуться бы, посмотреть, что осталось от школы, походить по знакомым коридорам».
Находилась она недалеко. Марк взял свой рюкзак, пару фонариков и походный нож, он всегда брал его с собой в лес.
Было уже темно, где-то вдалеке тихо играла музыка, у кого-то был праздник.
Идти было буквально полтора километра напрямик. Но они тянулись бесконечно долго, словно Марк ходил по кругу.
Уже через полчаса показалась старая школа. Она и раньше стояла почти в лесу, а теперь он полностью поглотил её. Внутри было темно. Марк достал фонарик. Старая краска давно осыпалась. Во время пожара пострадало всего несколько кабинетов, их стены были чёрные, потрескавшиеся. Перевёрнутые парты, разбросанные по кабинетам стулья, пустые шкафы с разбитыми стеклянными дверцами. «Похоже, я не единственный, кто побывал здесь», -подумал Марк.
Яркий свет фонарика прорезал мрак, как нож бумагу. Марк шёл по знакомым коридорам. Кабинеты начальных классов, химии, физики, информатики, столовая, спортзал – всё было так знакомо…
Кругом мёртвая тишина и еле различимые прыгающие тени вне света фонарика. Казалось, что здесь есть кто-то ещё, но нет, Марк был один. Отсюда не хотелось уходить, хотя здесь уже давно не было ни света, ни тепла. Но школьная обстановка как-то особенно грела, было хорошо и уютно.
Марк вспомнил, что ждало его там, снаружи. Одиночество, безразличие окружающих, серость повседневности. Даже казавшиеся когда-то гениальными картины перестали его интересовать. Он хотел исчезнуть.
Исчезнуть… какая странная мысль, растворится в воздухе, не иметь больше никаких отношений с людьми, писать картины для себя, а не для выживания, жить для себя.
Что нужно душе художника? Свобода!
Марк вернулся домой, сотни мыслей кричали в его голове, но одна была громче всех, сбежать.
Кисти, краски, холсты, несколько коробков спичек, сухой паёк, топор и верёвка. На первое время хватит! Он сложил всё в рюкзак и в последний раз лёг на свою кровать. С этого дня Марк будет жить не здесь.
Стоя в дверях, он обернулся. Через минуту дверь захлопнулась, и запирать он её не стал.
На кухонном столе осталась записка: «Я не знаю, кто ты, почему оказался здесь, но прошу, исполни мою последнюю волю, продай все мои картины. Жив я или мёртв, не имеет значения. Я ушёл, я стал свободен».
