СВЕТА И ЛЕТНИЙ МИР
Солнечный зайчик проскользнул в окно. Сначала он прыгнул на неровную деревянную стену избы и пробежал по ней. Это он будил дом. Все солнечные зайчики должны знать, как правильно выполнять свою работу – будить. Вот и этот – сначала разбудил дом, чтобы он задышал и своим дыханием разбудил спящего за печкой Домовёнка.
Работа доброго Домовёнка – изгнать из комнат сумрак ночи, щёлкнуть пальцами, призывая в дом уют. Если бы Солнечный зайчик разбудил сначала хозяйку, она бы испугалась и не узнала своего дома — он показался бы ей очень жутким и неуютным.
Вы заметили, что деревенские дома куда уютнее, чем городские многоэтажки? Это потому, что в городских квартирах домовята не живут. Они не любят, когда вместо горячих и любимых печек стоят маленькие, бездушные микроволновки. Домовые любят, когда у вещей есть душа. А какая душа, к примеру, у холодильника? Это просто большая холодная громадина, которая стоит, стоит, стоит… Что в ней интересного?
Совсем другое дело – погреб. Он кажется таким волшебным, когда дети наблюдают за тем, как дедушка достаёт оттуда продукты: вот-вот он полезет в эту бездонную, тёмную яму, а вдруг внизу кто-нибудь живёт? Уф…страшно. Но хитрый дедушка разочаровывает внуков: он привязал продукты к бечевке, а бечевку – к гвоздикам – и тянет-вытягивает продукты из темноты. Думаете, дед ленится спуститься? Нет, он просто тоже боится – а вдруг страшное существо схватит за пятку и его?
Впрочем, Домовёнок – не главный герой этого рассказа, просто я обязательно должна познакомить вас с ним. Он самый необычный житель этой избушки. И так как он живёт за печкой – его будит дом, а Солнечный зайчик боится темноты, ведь состоит из света. А какой свет за печкой? Он может погибнуть. Удостоверившись, что Домовёнок уже встал, и даже придал дому уют, Солнечный зайчик прыгнул на лицо девочке Свете, ещё нежившейся на подушке. Свету он любил особенно: в её имени была частичка его – свет. Да и в душе этой восьмилетней девочки свет тоже был. Зайчик пощекотал нос. Света, пытаясь не проснуться, аккуратно натянула одеяло на лицо. Солнечный зайчик в страхе отпрыгнул:
— Э, вредина, чуть не убила!
Света стянула одеяло с глаз:
— Это я-то вредина? А кто постоянно будит меня по утрам?!
— Это моя работа, — обиделся Зайчик. — Вот разбужу в следующий раз бабку первой. Она тебя гулять не пустит, пока ты не умоешься и не поешь.
— Ладно. Прости.
— Так-то.
Света села на постели и натянула платье, потом встала и подошла к плотно закрытому ставнями окну. В ее комнату вели два окна. Первое было небольшое и застеклённое, в него-то и прыгнул зайчик, а второе – большое, оно-то и закрывалось ставнями. Ставни Света очень уважала. Она часто подходила к ним со стороны улицы и трогала их гладкую поверхность, разрисованную голубыми цветами с причудливо изогнутыми зелёными стебельками, которые закручивались, завивались в спиральки, точно древние иероглифы и восхищали её пока что маленькое сознание.
— Сколько же вам лет? — Спрашивала Света.
— Авось уже сто будет, — гордым басом отвечали Ставни.
— Сто?! — удивлялась девочка. — Это ж сколько, неужели вечность?
— А как же, сто – это непременно вечность, — уверяли они Свету.
Девочка так уважала Ставни, что сразу поверила: раз они говорят, что сто – это вечность, то так и есть, и быть по-другому не может.
Сейчас Света подошла к окну, поздоровалась со Ставнями и аккуратно открыла их. Ставни поддались без скрипа, не разбудили бабушку и не подставили Свету. Девочка вначале увидела Солнце и приветливо замахала ему рукой.
— Здравствуйте, мама Солнечного зайчика, у Вас прекрасный сын!
Услыхав, что его хвалят, Солнечный зайчик надулся от гордости, но чтоб не показывать этого крикнул Свете:
— Давай быстрей, бабку буду будить.
Больше не мешкая, Света выпрыгнула в окно и побежала по зелёному, освещённому солнцем лугу. Трава была немного влажная от росы и мягко ласкала ногу. В этом зелёном море плавали синие, желтые, красные островки – цветы. Убедившись, что отбежала на приличное расстояние от дома и бабушка её точно не догонит, Света упала в траву. Потом замолкла и прислушалась. В траве стрекотал Кузнеч Зелёныч. Но для кого – стрекотал, а для Светы – искусно играл на скрипке.
— Что играешь, Кузнеч Зелёныч, на этот раз? Сыграй и мне!
— Ну, раз так просишь, — улыбнулся добрый музыкант и заиграл прекрасную, весёлую мелодию. Плавное легато переходило в деташе, а потом неожиданно слышались короткие, весёлые звуки мортле, которые падали в душу каплями радужного дождя.
Света встала и затанцевала под вдохновляющую музыку. Прозвучала последняя нота.
— Ты лучший музыкант, Кузнеч Зелёныч!
Зеленоватый цвет лица кузнечика на мгновение стал красным от смущения.
— Но никакая музыка не сравнится с твоим танцем, о, светлейшая из всех дам! — По речи кузнечика можно было догадаться, что он происходит из почётной аристократической семьи. Если бы было время, Света непременно осталась и расспросила его об этом, но непоседливость толкала встать и бежать далеко-далеко, может быть даже на край Земли.
— Ну, мне пора, прощай, Кузнеч Зелёныч! Ещё увидимся.
Света встала и побежала к лесу. Ах, как она любила лес! А всё потому, что он состоял из огромного количества деревьев. Деревья были так красивы, величественны и великолепны, что по сравнению с ними даже ставни были просто букашками. «И, верно, деревьям куда больше ста лет, а значит они, безусловно, живут дольше вечности», — думала Света. Как и что может быть дольше вечности, девочка не знала, но это её не очень-то и волновало. Больше всего девочке нравилось дерево, стоящее чуть в отдалении от леса. Она очень жалела его, потому что оно находилось не в семье, как остальные деревья, а поодаль. Света ловко залезла на дерево, и быстро оказалась на ветке. Потом девочка прижалась лбом к широкому, коричневому стволу, и, посмотрев, не видит ли кто, чмокнула шершавою поверхность. В это время между девочкой и деревом установилась крепкая связь, их ниточки души связались, и можно было начинать общение.
— Эсилотоноу, — сказала девочка. На языке деревьев это означало: «Здравствуйте!»
Откуда Света знает этот язык? А она и не знает, просто представляет, что хочет сказать и говорит слова, которые первые пришли на ум.
— Би зен килени, ри зени тиза килениус террин!
Что означает: «Вы так прекрасны, я никогда не видела такого прекрасного Дерева!» Это она ему льстит, потому что деревья очень любят комплименты.
— Прии ра, эссена, — просит девочка, и встаёт на ветке, бесстрашно отпуская руки, а потом ещё смело подпрыгивает.
Прохожий очень испугался бы, если бы увидел, как маленькая девочка бесстрашно прыгает на ветке. Но зря, не стоит беспокоиться, поскольку Света только что сказала «Прии ра, эссена», что переводится как «Подстрахуй меня, пожалуйста».
Света села и услышала странные звуки, как будто кто-то идёт: оглянулась – никого, что за шутки? Её взгляд упал на землю, которую покрывал ковёр из жёлтых листьев. Рядом упал ещё один сухой лист, коснулся земли, послышалось шуршание, как от шага.
— Ой, смотри, Дерево, Природа идёт!
Девочка так восхитилась, что забыла перевести фразу на язык деревьев, но дерево, наверное, и так всё поняло. Внезапно девочка загрустила: «Сейчас Август, а это значит, что скоро надо будет ехать домой – к маме с папой. Дома, с родителями, конечно, хорошо, но в деревне лучше!»
Внезапно она увидела друга Васю. Он стоял под соседним деревом и почему-то хмурился. Света мигом спрыгнула на землю и побежала к Васе. Дерево возмущённо зашелестело листьями и протянуло ветки к убегающей девочке. Отчего Света даже не попрощалась с ним? Но до девочки уже было не докричаться, она слишком обрадовалась встрече.
— Опять со своими деревьями болтаешь? — бросил вместо привета мальчик.
Света очень удивилась: что это с ним?
— Тебе же очень нравились беседы с деревьями!
— Нравились, — согласился мальчик. — Когда день был хороший.
Света огляделась вокруг. Всё как обычно: голубое, высокое небо, яркое-яркое солнце, и лёгкие, словно перина, облака.
— Чем же сегодня день плох? — поинтересовалась Света.
— А тем, что у меня зуб шатается.
— Как это шатается? Не может зуб шататься!
— А вот и может! У меня же шатается! Мама сказала, что это нормально, что у всех шатается, а потом выпадает и новый растёт. Только мне боязно, а вдруг не вырастит?
— Как у всех? — испугалась Света. — И у меня выпадет?
— А как же, — решил мальчик, — и у тебя выпадет.
— Покажи!
Мальчик подтянул верхнюю губу и осторожно покачал передний зуб. А потом вдруг заявил:
— Попробуй зубами постучать, вдруг у тебя тоже качается?
Девочка постучала и с ужасом обнаружила, что и неё зуб качается, только нижний.
— Ой, и у меня качается! Слушай, я, наверное, домой пойду.
И не дождавшись ответа, рванула через поле.
Дверь дома громко захлопнулась, Света остановилась на пороге, пытаясь отдышаться.
— Ох, уж эта девчонка, спасу от её проказ нет! — ворчала бабушка. — Встаю утром, смотрю, нет её нигде, я уж и под стол посмотрела и под кровать. Тю-тю! Как сквозь землю провалилась.
— Ой, бабуля, не ворчи, ни капли ты не испугалась, я так каждое утро ухожу, лучше послушай, что я расскажу.
Бабушка уже хотела обидеться на такое заявление, но ей стало любопытно: что же внучка рассказать хочет? Такая она была по природе любопытная.
— Так что случилось?
Света сделала таинственный вид и торжественно произнесла:
— У меня шатается зуб!
На бабушку её слова не произвели ожидаемого впечатления. Она только разочарованно фыркнула.
— Чудеса какие, прям не могу! У меня вон тоже зубов почти нет. Ну, а тебе вообще-то лучше, когда зубы выпадают – ты, хотя бы, с феей поговорить можешь.
От изумления у девочки округлились глаза.
— Феей?!
— Ну да, зубной. Ты зуб на подушку положи, а рядом – письмо ей. Только смотри, что-нибудь интересное взамен зуба попроси, она ведь фея, многое сделать может.
Бабушка поставила на стол тарелку с большими, красными яблоками, потом взяла одно и кинула за печку. За печкой послышалось тихое чавканье.
— Зачем ты, бабушка, яблоко за печку кинула? – поинтересовалась внучка.
— Как зачем? – удивилась бабушка, – А как же наш Домовой? Если ты его кормить не будешь, он обидится и уйдёт из дома – не вернёшь потом. Слышишь, как чавкает? Нравится яблочко.
— А вы что подслушиваете! – раздался за печкой ворчливый голос. – Вот уйду…
— Ой, что ты говоришь! – замахала бабушка руками на печку. – Кормят – и ладно, только б поворчать тебе.
— Да весь в тебя пошёл, – сказал Домовой и замолк.
Света взяла яблоко, и надкусила его. Вдруг что-то хрустнуло. Она смотрит, а в яблоке – зуб. Света всё не могла дождаться вечера, чтобы хоть как-то себя занять, она начала писать письмо фее. Оно вышло такое:
Уважаемая фея!
Сегодня у меня выпал зуб, который я всегда хорошо чистила (на этом моменте Света покраснела). Мне бы очень хотелось уступить этот новенький зуб Вам. Взамен я скажу, что хочу. Рада буду встретиться и поболтать, с наилучшими пожеланиями!
Ваша Света.
Потом Света тщательно почистила зуб и успокоилась. Она легла пораньше, потому что хотела быстрее увидеть фею. Скоро легли спать и бабушка с дедушкой, и домовёнок за печкой. Не спала только Света. Она тихо лежала с полуоткрытыми глазами и караулила ночную гостью. В комнате стало совсем темно, тихо похрапывал дедушка, и что-то бормотала во сне бабушка, а Фея всё не прилетала.
Старые часы на стене начали бить полночь. «Тик-так, Тик-так» — раздавалось по всей комнате. И вдруг прямо перед Светиным носом засветился маленький, яркий огонёк. Приглядевшись, она разглядела крохотную девочку с длинными золотыми кудрями и мягкими крылышками, которая так походила на ангелочка, что Света могла бы её с ним спутать, если бы не знала, что у ангелочка маленький жёлтый кружочек над головой.
Недолго думая, Света схватила маленькую фею – та даже опомниться не успела. Потом девочка встала и, подойдя к окну, привычно открыла ставни и вылезла в сад. Не оглядываясь по сторонам Света села на стоящую в саду скамеечку.
Фея отчаянно вырывалась и пищала.
— Не сердись, Фея, давай лучше я тебя отпущу – и поговорим.
— Вот ещё, буду я теперь с тобой разговаривать! – рассерженно пропищала Фея.
— Ну, прости, я просто очень хотела поговорить с настоящей Феей.
— Ладно уж, не улечу, только выпусти.
Света разжала пальцы, и фея зависла у неё перед глазами.
— Ну, что ты сказать мне так хотела? — спросила она.
— Слушай, а как тебя зовут?
— Асиналлия, но для друзей просто Ася.
— Какое удивительное имя! — восхитилась девочка. — А моё – самое обычное: Света.
— Это у тебя имя не простое, — неожиданно улыбнулась Фея.
— Слушай, а ты всё-всё сделать можешь?
— Вот ещё, придумала – всё: я немного умею, но что-то могу.
— А можешь меня переместить в самый сказочный, волшебный, лучший мир во Вселенной?
— Это легко! Только глаза закрой и до трёх медленно сосчитай.
Света закрыла глаза. В сознании всё кипело от восторга: счастливая неизвестность, понимание, что это не сон; она вот-вот откроет глаза – и перед ними будет что-то неожиданное, но давно желанное и, точно, хорошее.
— Раз, два, три!
Но, что это? Давно знакомый ночной сад как прежде стоял перед глазами.
— Ты меня обманула! — разозлилась девочка.
— В чём же? — ничуть не смутилась Ася.
— Ты обещала мне волшебный мир, лучший во Вселенной!
— И исполнила твоё желание, — спокойно ответила Фея. — Оглянись вокруг, вглядись, прислушайся, и послушай мой совет.
Света молча уставилась на Фею, что она говорит? Неужели этот мир лучший?
— Ты живёшь в мире, который полон чудес, он прекрасен. Только надо уметь это понимать. Когда ты усомнишься в этом, вглядись в него, прислушайся к его звукам, и никогда не пытайся сбежать в другой мир.
Фея вдруг пропала. Света разжала руку, в которой раньше лежал зуб, но рука была пуста.
Девочка подняла глаза и вдруг замерла от восхищения. На небе горели мириады звёзд, они были большие и яркие, словно белые лилии в бездонном пруду. В ночном саду лунными капельками резвились светлячки. Деревья замерли в причудливых позах, а цветы, которые склонили головы к земле, в темноте казались синими и спящими. В пруду, рядом со скамейкой, тихо плескались маленькие серебристые рыбки. Столько звуков перемешалось в ночном мире: шуршание, вздохи, щебет! Вдруг где-то Соловей завёл свою длинную, завораживающую песню:
Мой дом родной, моя деревня
Тебя прекрасней нет нигде!
Здесь летних красок настроенье
Перечит бабушке зиме.
Златые локоны осинок,
Задорный нрав твоих берёз.
А как прекрасен новогодний,
Весёлый праздничный мороз!
(Но, правда, я его не видел,
Иначе сразу бы замёрз,
А слышал от сорок-болтушек –
Своих любимейших подружек).
Бывал в краях я тёплых, дальних,
Там очень сказочно, поверь,
Но возвращался я отчаянно,
Махая крыльями,
Скорей! Скорей – увидеть речку,
Что сердцу моему родна,
Которая златым колечком омоет
В травах берега.
Кто спросит: «Что тебе любимей,
Что сильно так тебя влечёт?»
Отвечу сразу, без сомненья: «Мой милый дом,
Моя деревня!»
Света не помнила, как оказалась в постели, только что-то невыносимо слепило глаза, и слышался голос Солнечного зайчика: «Света, вставай быстрей, бабку будить пора!»