Муки любви
Я выйду на дорогу, где был Лермонтов:
Кремнистый путь — песчаная долина.
Витают в воздухе следы таких же пленников
Одной звезды, что повторяет чьё-то имя.
Играть «Муки любви» рукою Крейслера,
Услышать их — Рахманиновским слухом.
Старинный Венский вальс расстелиться,
Ступай, но приготовься к мукам.
Вельветовая ночь сливается характером
Со мной и говорит мне: не печалься.
Я не печалюсь в зеркале абстракции.
Я приглашаю вас на вальс!
Между небом и землей
— И где океаны? Пропали моря, исчезли и реки.
— Вода постоянна, и вся у меня! Закрыл свои веки —
Открыл навсегда, и между ладоней — сияющий шар.
Он темный слегка, в округлом потоке
бушуют шторма.
— Опасность — привычка, она голодна, но идёт за добавкой. Нету водички — не будет и дна — всё по порядку.
— А разве мне страшно? Вода — это я, да разве я струшу.
Споткнулся, страшно, гидросреда —
утонула в луже.
Север
Все живое спешит оказаться в пути,
Ветер знает, как бьются копыта,
Как важенка рогом касаясь звезды,
Заведёт хоровод необжитый,
И как силуэты с обзором крыла
Возьмутся за новую песню,
И как обобщенная ночью луна
Становится всё бестелесней.
Скажи-ка мне, ветер, про вольный поток,
Леденеющий под небосклоном,
Где ворон узнает, что он одинок,
Сразившись с холодным циклоном.
Там в косы оленьи рога не завьешь,
Там каждый с открывшимся веком,
А самое главное, там не найдёшь
Ни одного человека.
Океанариум
За глубиной одна глубина.
Панорамируя дальше,
Рискни касаться не стекла,
А водной фальши.
За глубиной — вторая глубина
Пытается казаться.
Вода старается, вода —
Точит пальцы!
Под углом
Угол:
Ветер поднимает крышу.
Тот, кто ветра не послушал —
Не услышал.
Угол:
Старая мерцает лампа.
Лестницу считали другом,
Та упала.
Угол:
Люди поднимают крышу.
Тот, кто их совсем не слушал.
Всё услышал.
Угол:
Новая мерцает лампа.
Молча ставил рядом друга —
Поднимался.
