Спор
Пыль, пыль, пыль… Как же давно я не заглядывал в эту комнату. Небольшое помещение, заполненное различными коробками, досками, тряпками и прочими, когда-то несомненно полезными вещами, теперь ставшими лишь очередным мусором. Все поверхности покрыты толстым слоем из песка, веточек, семян и прочей шелухи, которая смогла залететь сквозь разбитое окошко у потолка и многочисленные щели.
Найдя эту узкую тёмную комнату на втором этаже дачного домика, я не знал, что с ней делать. Постепенно сюда сносилось всё, чему не находилось применения в доме. Если хорошо поискать, можно найти тут парные статуэтки лебедей, не сочетающихся с интерьером комнат, часы, которые ради забавы идут вспять, или круглую винтажную раму для зеркала.
Побродив среди этого лабиринта из ненужных вещей, я наконец приметил цель моего прихода. Потерявшая от времени цвет коробка надписью на картонном боку сообщала: «Фото. Школа -техникум».
Перерезав заранее взятым перочинным ножом скотч, я погрузился в море тоненьких фотографий, показывающих, как некий Костик, а позже уже Константин Евгеньевич жил в школьные и студенческие годы. Карточки показывали весёлую жизнь кудрявого тёмноволосого мальчугана. Часто в кадр попадали друзья и одноклассники, лихо улыбавшиеся и подмигивающие фотографу.
Вот мальчик стоит у доски первого сентября и обнимает за плечи худого низкого паренька. Тут он поёт в хоре, между девочкой с толстой косой, перекинутой на грудь, и угрюмым нахмурившимся парнем. Здесь в кадр, где дети запускают воздушного змея, крупным планом попала миниатюрная девочка со смешными «баранками» на голове.
Я отложил в сторону несколько нужных мне фото. В другой половине коробки, отгороженной каким-то старым журналом, были уже студенческие фотографии. Тут взгляд зацепился за угол выглядывающей из стопки карточки. Убористым почерком на ней было написано «Встреча выпускников».
Рука сама потянулась достать фото. Медленно, словно боясь, что старая бумага рассыпается от сильного давления, я вытянул карточку из стопки. Края немного выцвели, отчего люди, находящиеся в центре, будто окружены туманом.
В центре сидела светловолосая старушка. Простое свободное платье спускалось ниже колен, на которых покоились морщинистые руки. Изящная осанка и добродушная улыбка были вечными спутниками учительницы, сколько я её помню. Но больше привлекал взгляд. Прямой, открытый, способный, казалось, разглядеть самую суть. Таким глазам хотелось верить.
В тот вечер концертная программа только что закончилась и все в зале уже шли к выходу, попутно переговариваясь с бывшими одноклассниками или ища в толпе нужные лица. Шум стоял невообразимый, отчего у меня начинало сдавливать виски.
Пробираясь к выходу, сквозь толпу удавалось замечать бывших друзей, знакомых, но они тут же тонули в бесконечном людском потоке. Только выйдя в коридор, не менее забитый народом, чем зал, мне вновь удалось отыскать одноклассников, сбившихся в тесное кольцо.
— Костик! Сколько лет, сколько зим! Ну, иди сюда, чего там застрял? — первым крикнул мне бывший заводила класса.
Миг… и меня сдавило, как в тисках, в его медвежьих объятиях. В нос ударил крепкий запах пота, смешанный с ударной дозой одеколона.
— Эй, Сеня, полегче! Выросла фигура, как говорится… — заворчал я, хлопая друга по плечу.
Тот только загоготал тяжёлым басом, которого за все года общения я у него не замечал. Что ж, люди меняются…
— Ой, ты пришёл, а мы и не надеялись, — звонким голосом сказала невысокая девушка в облегающем вечернем платье. Знакомое, но повзрослевшее личико всячески выражало радость встречи.
— Привет, Ленка. Ну как я мог не прийти? Юбилей, всё-таки!- беззаботно пожал плечами и улыбнулся как можно шире.
Хотя хотелось не этого. Хотелось открыть рот в безмолвном удивлении. Хотелось стоять столбом и хлопать глазами, не понимая, как могли произойти такие изменения. Леночка, как ласково отзывались о ней все учителя, из нескладной, вечно хихикающей девушки, не способной повысить голос, превратилась в экстравагантную «светскую львицу». Яркий макияж, изобилие украшений и, на мой взгляд, отсутствие вкуса в выборе наряда меня неприятно ошеломило.
— Как — как, как четыре раза до этого. Ты почему раньше не приходил? — она обиженно вытянула губки, густо намазанные блеском.
— Сначала учёба, потом уезжал из страны, не до этого было,- обнимая девушку, произнёс я. Навязчивый запах духов щекотал нюх, вынуждая быстрее отстраниться.
Так, перебрасываясь ничего не значащими фразами и иногда прерываясь на приветствия знакомых лиц, мы добрались до бывшего класса. Около двери нас уже ждали.
— Ксения Марковна, здравствуйте, — практически одновременно произнесли мы. Неразборчивый хор голосов разнёсся по коридору, привлекая внимание окружающих. От такой «дисциплинированности» всех разобрал смех, и в класс мы вошли в крайне приподнятом настроении.
— Ну, рассказывайте, — добродушно произнесла старушка, усаживаясь за свой стол. — Что, где, когда. Мне всё очень интересно.
— Нет уж! Сначала подарки! — пресекая все попытки Ксении Марковны отказаться, девушка с толстой косой, закреплённой вокруг головы, вручила той внушительный букет и конфеты в упаковке с большим бантом. Класс одобрительно загудел. Мне кажется, бант был даже больше чем сама коробка и буквально «поглощал» конфеты. Тут же к столу потянулась процессия поздравляющих, и за «первопроходцем» на стол ложились все новые и новые свёртки, пугая «соседей» ещё большим размером.
И началось. Бесконечные разговоры об учёбе, жизни, детях (некоторые уже успели обзавестись потомством и считали нужным рассказать всем о непростом личном опыте). Через полчаса я перестал отслеживать темы разговора, вспоминая, что же заставило меня добровольно сюда прийти. Через час я уже проклинал своё любопытство и желание сунуть нос в жизнь старых друзей.
Решив, что хуже уже не будет, попробовал влиться в «мужскую» компанию, сейчас с ажиотажем рассказывающую байки про рыбалку.
-О, Костик, а знаешь, как омуля правильно подманить? — тоном истинного энтузиаста спросил у меня когда-то отличник и тихоня Сергей. Все его так и называли: Сергей. Никому и в голову почему-то не приходило сократить имя до «свойского» Серёга. Хотя сейчас я бы рискнул. Всё-таки разношенные джинсы с нависающим над ними брюшком не внушали прежней серьёзности.
— Предпочитаю местных карпов. Или магазин — улов гарантирован, — попытался пошутить я, но, увидев, как поморщился Серёга (про себя я решил называть его именно так, что-то внутри противилось прежнему «Сергей»), понял, что ответ его не поразил и выводы сделаны не в мою пользу.
— Домосед, значит. Ну-ну,- непонятно чему скривился парень. Но быстро вернул на лицо располагающую улыбку. — А вот я на кабана в Ярославскую область ходил. Да там не кабан был, а мамонт! Выше метра в холке! Клыки с ладонь!..
Его было не остановить. Хотя все и понимали, что больше половины, скорее всего, фантазии рассказчика, никто не перебивал. Слушали, кивали с умным видом, ахали, где надо, впрочем, где не надо тоже ахали, полагая, что лишним не будет. Я их понимал. Что-либо интереснее они тут вряд ли услышат.
Моим мнением по поводу гигантского кабана и куда его лучше бить поинтересовались раз для порядка, а услышав невразумительное «ну в глаз, наверное, как белок, разочаровались во мне и как в охотнике. Я был не против. В конце концов, они правы. Что охотник, что рыболов из меня не вышел. Не могу получать удовольствие от чьей-то бессмысленной смерти.
Тем временем к нам присоединились девушки во главе с Ксенией Марковной. Оказывается, они услышали про кабана и решили присоединиться к обсуждению. Правда их больше интересовал сам путь до охотничьего угодья и его живописность. Так же подробно расспросили про ночёвки в глухом лесу, посмеявшись над беднягой, чью палатку друзья ночью облили холодной водой, крича «потоп».
Естественно, после все захотели поделиться своим опытом путешественников. Большинство рассказывали про Анапу, Сочи и Крым. Некоторым вообще было нечего добавить, мол, дальше леса в пригороде и не выезжали. Тут Леночка вспомнила про мою фразу, брошенную в коридоре, и начала упрашивать меня рассказать, за какой такой границей я успел побывать и как меня туда занесло.
— Друзья предложили съездить в Чехию. Там как раз должны были проходить винные фестивали, вот мы и сорвались. А там леса, озёра, Прага, похожая на сказочный городок из средневековья. Предложили работу. Потом как-то затянуло, и остался почти на восемь месяцев. Ещё в Портофино был, это городок на Лигурийском побережье. Но там только туристом на две недели. Больно уж цены кусачие.
Народ не оценил. Для них Чехия-это пиво (на этом моменте мужские взгляды смягчались), немцы и Карловы Вары. То ли дело Сочи! Солнце, пляжи, море-вот это понятно! А Портофино… Добраться бы до него!.Но разве в пляжах дело? Видимо, в суровых условиях местного климата представление русских об отдыхе заканчивается любым местом с температурой, при которой не рискуешь получить обморожение или пневмонию.
— Но тебе же было там хорошо? И хочешь туда вернуться, так? — получив мой утвердительный кивок, Ксения Марковна продолжила.— Значит, это место тебя чем-то привлекло. Видимо, в нём есть то, особенное, на что ты обратил внимание. То, чего тебе не хватало в других местах.
И я был с ней полностью согласен. Мы помолчали немного, не зная, какую тему оседлать теперь. Хотелось рассказать им многое: про учёбу, про то, почему не смог её закончить и как скоро пойду поступать в другой техникум. Про мои две работы, с которых я отпросился ради этой встречи, про Чехию, в конце концов! Но я молчал. Мне казалось, что всё, что я скажу, они воспримут не так. Вроде один язык, одни и те же факты — а вот поди ж! Когда я в конфете буду упирать на вкус — они на цвет. Я говорю, что небо синее, они — что облаков не видно. Я про удобство шляпы — они про её прочность.
Мой взгляд, в который раз за вечер, прошёлся по таким знакомым, и одновременно, изменившимся лицам. Вдруг я заметил, что Леночка сидит, прислонившись плечом к Сене, переплетя свои пальцы с его и рассеянно смотрит в стену.
— Вы вместе? — слова сорвались с языка, прежде чем я успел их остановить. Слишком велико было удивление. Нет, сейчас они идеально друг другу подходят. Красивая пара, в чём-то даже идеальная. Но в моей памяти ещё слишком жив был образ прежней Леночки, которая никогда бы не заинтересовалась главной головной болью класса. Впрочем, нет, не главной. Да и Сеня, сколько помню школьные годы, был абсолютно к ней равнодушен. Почти все девочки в своё время настрадались от его проказ, но Леночка была одной из немногих, кого это не коснулось. Так как же?
— А вот чаще надо посещать встречи и хоть иногда поддерживать контакт с бывшими-то одноклассниками, — ехидно пропела девушка, показывая левую руку, на безымянном пальце которой красовалось обручальное кольцо,- знал бы тогда, что мы два года как в браке.
Я изумлённо молчал.
— Мы живём в одном городе, там у нас университеты. Четыре года назад узнали, договорились одну квартиру на двоих снимать. Ну и понеслось, — хитро подмигнул мне Сеня.
— А ты как? В отношениях? — довольно бесцеремонно спросила Леночка. Её, как оказалось, муж, нахмурился, но промолчал.
— Увы, мне только предстоит испытать муки любви и тяжесть брачных оков — я намеренно отшутился, пытаясь закрыть тему.
— А что так? Не нашлась ещё достойная получить тебя в своё распоряжение? Или наоборот, не смог никого соблазнить невзрачными перспективами? — девушка продолжила заданный мной шутливый тон.
— Так что же мне, любую, кто не будет сопротивляться, под алтарь вести? Нет, я ещё погуляю, — хитро улыбнувшись, я заговорщически подмигнул Сене.
— Всё равно, не может быть, чтобы ты был один. Это… Я уже забыла, как такое может быть! — Леночка неожиданно замолчала, потом решительно встряхнула головкой и добавила:
— Не представляю, как можно не иметь под боком близкого человека.
Кажется, меня сейчас пожалели. Как неполноценного или что-то вроде.
— Не для всех отношения являются потребностью,- как только сказал, тут же пожалел об этом. Да, внешне она стала ярче, увереннее, но, видимо, без поддержки она всё так же не может. Для неё моя позиция самодостаточности непостижима.
-Ты не понимаешь — накрашенные губы поджались, показывая недовольство.
-Ты тоже, — не остался я в долгу.
-Леночка, но ты ведь тоже обходилась без отношений, пока все девчонки на свидания бегали. Насколько я помню, именно ты убеждала меня в бесполезности такого времяпрепровождения, -посмеиваясь, выдала Ксения Марковна девушку, отчего та немного покраснела.
— Тогда я действительно так думала, но…
— И я тебя не разубеждала. Так почему ты пытаешься доказать ему то, во что сама недавно не верила?
— Дамы, ну во что вы превратили такой прекрасный вечер! — притворно начал возмущается Сеня, приобнимая Леночку за плечи. — А этот нелюдимый одинокий сухарь, зачем развёл демагогию? И вообще, давайте пить чай! Как говорил Юрка: «Какая разница, что за столица будет у Японии! Токио, не Токио, пока я не поем, и солнце меня не греет и птицы мне не поют! И Токио мне ваш по боку!»
Эта старая фраза нашего одноклассника стала крылатой у всей школы. Её цитировали, её разыгрывали по ролям, а учительницу географии, которой не повезло встать между Юрой и заветной едой, одолевали с просьбами « рассказать, как оно было». Благодаря немереным аппетитам его знали все поварихи, заботливо накладывая двойную порцию на обеде.
— Если повторять всё, что говорил и делал Юра, стыда не хватит! — откликнулась девушка с «короной» из волос.
— Эх, Настька! Выпустилась, а старостой ещё осталась. Как так? Всегда теперь по старой памяти на него ворчать будешь? — шутливо спрашивала Леночка.
— А как такое забыть? Я же из-за него каждую неделю выговор получала! То дверь выломает, то с уроков сбежит, то участвует в драке до сломанного носа, причём всегда не его, то… Да чего только не было! Вот кого-кого я не забуду, так точно Юру! — и, обиженно высказав нам эту тираду, Настя неожиданно расхохоталась. -А помните, как он Сергея разыграл? Вся школа на ушах стояла! Директор за сердце хватался, грозил охрану уволить, а ему всё с рук сошло.
— Смешно тебе? Я после этого ещё месяц в школу не ходил и до самого выпуска боялся парту открывать… …
Да, в тот раз главный юморист нашего класса чуть не перегнул палку. Придя рано утром и улучив момент, когда охранник уйдёт на обход, он взял ключи от кабинета, нашёл парту единственного отличника и засунул в неё коробку с двумя крысами. По плану во время урока они должны были начать шуршать, и Сергей в поисках источника шума найдёт коробку и откроет её. А зверьки, к этому моменту разозлённые теснотой и духотой, выпрыгнут на жертву розыгрыша. Но то ли грызуны попались агрессивные, то ли паренёк им так не понравился, но, выбравшись на свободу ко второму уроку, когда звук из — под парты стал заметен и хозяин решил разобраться, что происходит, крысы не разбежались, как полагается всем напуганным крысам, а набросились на парня, кусая его за всё, до чего добрались.
Провожать в медпункт пошли всем классом. Слишком интересно было узнать, не отгрызли ли Сергею пальцы или даже руку. Врач, увидев укусы, велел сопровождающим выйти, и мы потом ещё долго гадали, есть ли под бинтами кожа, а если есть, то много ли на ней будет шрамов, когда повязку снимут. И мы даже расстроились, когда узнали, что ранки крохотные и следа от них почти не останется.
— Грустно, что вы только этот случай помните. Да у него же что ни проказа — всё погром! Как он у всех девочек пряди волос срезал и пугал нас, что порчу наведёт. Как цветы в саду удобрениями полил, а потом они все засохли. Как на уроке труда ножки учительского стула подпилил, и трудовик заставил парней в качестве «профилактики» табуретки для всего кабинета строгать!
· — Развлекался, как мог. Мне некоторые его показы даже нравились,-пожал плечами Сеня.
-Я считаю, что из таких детей ничего путного не выйдет. Он же за все года ничего для нас полезного не сделал. Ни скворечника, ни стенгазеты, даже учебники в библиотеку не таскал! Занятия срывал ради забавы, а все ему в рот заглядывали. Еще хвастал, что уважаемым человеком станет, знаменитым! Да я ни за что в это не поверю,- всё сильнее распалялась она.
— Не всем же быть старостами, — с явным намёком заметил я.
— Но я ни разу в Юре злобы не видела. Если и выходило худо — так от незнания, а не по умыслу,- вступила за бывшего ученика Ксения Марковна.
-Но выходило ведь! И извинений от него никто не слышал—значит, не раскаивался. Вы представьте себе, что живёт в человеке, который не чувствует за собой вины? — покачала головой Настя.
Я бы поспорил. Помню, застал эпизод, когда Юра разговаривал с Ксенией Марковной. Тогда он случайно попал мячом в ребёнка, играя в футбол. Классная руководительница сурово расспрашивала его о причинах поступка, на что тот клялся, что произошла нелепая случайность и перед девочкой он сам извинился. Но на площадке, когда произошёл инцидент, он не сказал ни слова. Может, стыдился? Или тогда для него было важнее отвести ребёнка в медпункт, чем публично вымаливать прощение?
Наконец вскипел чайник, и мы все расселись пить обжигающий и до горечи крепкий травяной отвар, который настояла заварить Ксения Марковна. Мол, я вас и так раз в год вижу, так дайте мне о вас позаботиться, зря что ли травы собирала. От кружки расходились буквально осязаемые волны тепла, что, проникая под кожу, разносились по всему телу, даря приятные ощущения.
Вдоволь отогревшись и распробовав печенья, которые стояли на столах в небольших пластиковых вазочках, мы решили сделать юбилейное фото. Долго не могли собраться, рассаживаясь как можно удобнее. Кто-то поправлял наряд, кого-то закрывали соседи, а кому-то не давали покоя руки, щипая всех, до кого можно дотянуться.
Приглашённый для такого случая старшеклассник, потеряв терпение, пригрозил, что ещё несколько минут, и фотографировать мы себя будем сами. Угроза подействовала самым благоприятным образом и, наконец, парень поймал момент, где у всех были открыты глаза, закрыты рты и всё имело более-менее приличный вид.
Как только прозвучал характерный щелчок, вместе с вздохом облегчения из меня будто окончательно вылетел интерес к происходящему. И, выждав для приличия ещё с полчаса, сдержанно попрощавшись с одноклассниками и Ксенией Марковной, я покинул свою школу, чтоб больше никогда в неё не вернуться.
И сейчас, глядя на фотографию, из которой на меня выцветшей краской смотрело моё прошлое, я понял, чего на ней не хватает. Впрочем, теперь его всегда будет не хватать. Досаждают присутствием только живые, мёртвые же досаждать не могут. И всё-таки. Если бы он тогда пришёл, то явно бы знал, как подманить омуля. И как в кабана стрелять. И подарок его был бы самым невероятным, самым впечатляющим, как и он сам. Он знал бы, что сказать Ленке с Сеней про их неожиданный брак. И с Настей бы поспорил с обычным для себя рвением, оказавшись правым. Впрочем, как и Настя. Эти двое не лгут ни другим, ни себе, но их версии ещё ни разу не сошлись, что и не удивительно: слишком уж они разные.
Теперь мне осталось только отнести меньше дюжины фотографий в Дом Культуры, на выставку в память об уважаемом актёре местного театра Юрии Костянкове. Инициативная молодёжь решила, что нужно отдать должное трудам их наставника. А у кого же искать истории об его прошлом, если не у бывших одноклассников? Вот и приходится разыскивать любые его изображения в своих альбомах.
— Поздравляю, Юра, ты выиграл свой последний спор с Настькой, пусть и заочно, — проговорил я в пустоту комнаты, — ты стал «путным» человеком, хотя, как по мне, и так всегда им был. Ну да ладно, пойду я…
Уходя, подумал, что Юру сейчас оплакивают множество людей. И у каждого о нём своё представление. Его школьные выходки порой не оставляли надежды на светлое будущее, ожидающее парня,- это правда. Он добился всего, к чему стремился и стал-таки уважаемым человеком. Тоже правда. Но сейчас он мёртв. И это уже истина, что, по-моему, гораздо печальнее.
