Мне снился сон в тени ночной,
В нём видел я твое обличие,
И по утрам день ото дня
Я тосковал о самом личном:
Веселья смех, мунувших дней,
Без смысла шутки у подъезда,
Счастливых крики тех детей,
Что видел в свете разноцветном,
Мечты, надежды — тихий рай,
Простые игры, детский гул,
Творение сна миражный край,
Где ветер свеженький мне дул;
Гулянья, зимние забавы,
С прогулки — ноги в кипятке,
И при болезни расставаний
Все стало быть уже нигде…
Нигде, и зимние забавы,
Нигде, прогулки до ночи —
Для тех детей всë как в тумане.
И не запомнилось почти.
Но все обиды в день ненастный
Я помнил ярко до конца,
И вспоминал ну слишком часто
Улыбки, смытые с лица
Слезу и боль — их вид несчастный,
Став безраличностью тех глаз,
Нашел в себе иное счастье,
И перешëл в единый глас.
Переменил и день, и ночь,
И как пророк, навечно сослан.
Он разогнал все мысли прочь,
Жизнь разделив на до и после…
Ну, хоть историй тут немало,
Да новый день совсем не то,
И, расстворясь в воспоминаниях,
Все превратилось вновь в ничто.
Мечта моя уехать в Питер,
Раскрыв глаза, про все забыть.
Судьба — сойти, надеть свой свитер
И по ветру, по небу взвыть.
Иль навсегда запомнть…День.
Когда лежал, ногами бился.
Тогда, как первым января
Я вспомню ночь когда влюбился.
И вспомню, как когда-то вместе
Мы проводили эти дни
И по любви, бывав завистлив,
Ждал, как останемся одни.
Как взор твой нежен был ко мне,
Когда глаза мои нагие
Горели пеплом, как в огне,
И в страсти чувств полёт ловили,
Как я мечтал лишь на секунду
Коснуться вновь твой щеки
И без проблем с тоской занудной
Поцеловать твои виски.
И лишь себе признался б я:
Из всех людей — любил тебя.
И так хотел с отрадой сильной
Любви твоей я невзаимной.
Я видел сон, ты в нём,
Объект той искренней любви,
Ты в нём рассвет холодным днем
Моей бессмысленной мечты.
Ты есть мой сон, мой смысл сна,
Пускай и в нëм тебе нет толку.
Ты вечно ждешь, прям как сосна
Ждет, чтобы сбросить все иголки.
И это ты, кто спать меня зовет,
Кто никогда меня не бросит,
Хорошим словом назовет,
Ни разу лишнего не спросит.
И станет так, как я хочу,
И станет мною восхищаться,
Но воплотив свою мечту,
Я так и буду расстворяться.
И также буду ждать и верить,
Опять хотеть ложиться спать,
Закрыть глаза, забыть про время,
Чтоб начиналось все опять.
И вот вопрос, в чем смысл грусти?
В чем повод всех моих забот?
И почему любовь — не трусость,
Проснулась сном наоборот?
Зачем я в мыслях о тебе:
Те, что ни ничуть тебя не стоят,
Зачем я вру, самом себе,
Что про меня когда-то вспомнит?
Но мне бы знать… Я сна не видел:
Мне лишь слова покорно льстили.
Да, хоть и сам то ненавидел,
Но я любил — меня не чтили!
И не мечтали так как я,
И не скучали больше года,
И даже не забыв меня,
Уж полюбили бы другого.
Того кто хуже и скромней,
Того без пламеных идей,
Того кто прост среди людей,
Но одинок среди друзей.
Того кто глуп и празднословен,
Того, кто телом был маним,
Того, кто не был бы мне кровен,
Того, кто лишь тебя любил…
Хоть я и впрочем не ревную,
Желаю счастья и добра,
Хоть я и сам любовь такую
И не забыл бы никогда,
Хоть в ней и нет всего того,
Чтоб в человеке я ценил,
Но даже вскользь, кроме того,
Я никогда б не изменил.
А в каждый раз одно и тоже:
Я просыпался, засыпал,
И обещав не взгляда больше,
Я почему-то снова ждал.
Как пёс был верен, терпилив,
Вот-вот придëт, я угадал!
Смирившись снова и простив,
Я постоянно в сон впадал.
