ДОЖДЛИВЫЕ ДНИ-МОЯ ЖИЗНЬ.
На улице было мокро. С самого утра лил дождь. Пятое сентября. Школьники еле идут в школу. Среди толпы затерялась я. Дождь я люблю и хожу без зонта и плаща. А зачем? Вот и я о том же. Все дни такие мерзкие и люди ужасные. Все до одного. Кроме… А хотя неважно. Этого человека уже нет. Много девочек с таким же прекрасным именем. Но их имена другие. А вот её имя неповторимо. А о чем это я? Вот и ненавистная школа. А почему? Да все это воспоминания. Они виноваты.
Я зашла в школу. Первым делом меня обругала директриса за толстовку.
— Как на похоронах. Вся в чёрном. Ты на поминки что ли?
Прикинь, на поминки. Я на её похоронах хотела с ней умереть. Как же она там без меня? Я этого уже не узнаю. Хотя, есть один способ.
— Суицид, -послышался голос в толпе.
Достали уже. Ну серьезно. И да, мои похороны не закончатся никогда. Вечность буду её помнить.
— Че такая хмурая? — жуя жвачку со вкусом такого же мусора как и она сама, спросила Самира.
— Свали, — у меня как всегда не было настроения. Да она и не дружить подходит, а так, подколоть. Колоть уже некуда.
— Ты хмурая, как туча. Слушай, тебе на небо не пора?
Достала. Постоянно так. Это уже слишком. Тебе конец. Сама виновата. Я резко обернулась к ней, прожгла взглядом и толкнула. Не со всей силы. А она все равно отлетела и треснулась. Такой шум от её падения был, будто слониха с Луны свалилась.
Я невозмутимо пошла дальше. Не впервой. А сбегать мне незачем. Я не трусиха. И вообще мне все равно.
— Дана! Стой, хулиганка!
Я услышала голос завуча. Она не имеет право оскорблять меня. Я услужливо повернулась к ней. Она пытается молодо выглядеть, но не может. Старуха.
Через пять минут я уже сидела у директрисы. Она говорила что-то про наглость. Потом вошла Самира с видом умирающей жабы или свиньи. Ещё не решила. Сидела там, из соплей пузыри надувала. Это она умеет. Я бы тоже хотела научиться, но такой фигней страдать не стану. Да и перед кем мне их надувать? Ещё бы завязала и ребенку подарила. Шок-контент! Люди научились делать шары из соплей. Разного цвета: красные, зелёные, прозрачные. Она станет знаменитой.
Из-за этого случая я назвала её сопливой жабой или мисс сопли. Представляю, как в будущем будет надувать их публике. Станет знаменита как мисс Зелёная Сопля.
Все уроки она маячила передо мной со своими соплями. Блин. Бесит. Я теперь её вижу как сопливую жабу. Вот это у меня фантазия разыгралась.
Домой я шла тоже под дождем. Некоторые дети купались в луже. Кто-то там ещё не купался, но шёл к этому. А она маячила перед глазами. Да уж, вот это жизнь. Грусть снова накрыла меня волной. А нет, показалось. Это мелкий плюхнулся в лужу и облил меня. Спасибо, теперь я знаю как грусть накрывает волной.
Всё ещё с трудом верилось, что её больше нет. Как так? Почему забирают тех, кто тебе дорог? А мисс соплю вы забрать не хотите? Да нет, конечно, она и тут может соплю раздувать. А попытаетесь напасть, она вас своими соплями, как из пулемета, закидает: хрюк-хрюк. И всё! Нет вас!
А она…. Она ведь вовсе не такой была. Добрая, милая. Никогда бы себе такой бизнес, как Самира, не устроила бы.
Сердце болело. Жгли от недосыпания глаза. Домой волочиться не хотелось. Да и идти, в принципе, тоже. Хотелось пропасть, исчезнуть. Навсегда.
У подъезда сидел старик. Он сидел под зонтом, но выглядел промокшим, обиженным. Я поздоровалась. Он ответил. И появилось чувство, которое нельзя описать словами. Чувство нужности, понимания других. И дяденька заулыбался. Его потухшие глаза засветились. Мое сердце встрепенулось, и немного поднялось настроение.
Щёлк. И я открыла дверь квартиры. Сразу пахнуло едой, теплом и чужим домом. Я переоделась из мокрой одежды и вышла в кухню. Это было место пересечения меня и мамы. Мы почти не общаемся. В кухне пахло ещё вкуснее, но меня затошнило и я предпочла посидеть у себя в комнате.
В моей комнате хорошо. Бардака особо нет, но все положено так, как я хочу. Мама не вламывается ко мне. Это моë личное пространство.
Кто думает, что быть одинокой плохо? Есть такие. Но вот мне хорошо. Я ведь одна. Всегда. Но я привыкла. Вот уже 2,5 года, как я одна. Если бы я знала, завела б себе кошку. А сейчас мама уже против. Ну вообще я заводила ахатинских улиток без ведома мамы. Они жили в контейнере, ели овощи, фрукты. Мыла их частенько, отпускала гулять по комнате. Но они у меня не задержались. Одна умерла не пойми от чего, а у второй раскололась раковина.
ВОСПОМИНАНИЯ РЕЖУТ МНЕ ДУШУ
Мы шли, держась за руки: я и моя подруга. Моя подруга…. Единственная и неповторимая. Я еë любила всем сердцем, и она меня тоже. Она улыбалась, что-то рассказывала. Мы смеялись. А теперь я иду одна. С проблемами за руку. И никто не может, нет, не хочет мне помочь. И это ужасно, но всё равно так реально. Вот и я так думаю. Хотя и не уверена, что это закончится.
Моя жизнь, как замкнутый круг. Из него нельзя вылезти. А суицид я не рассматриваю — это глупо.
Я сидела на уроке. Самира вышла отвечать к доске. И надула очередной пузырь. Сначала я удивилась: чего это он не лопается? А потом присмотрелась и увидела, что это жвачка. Та самая, со вкусом параши.
Я положила голову на руки и закрыла глаза. Я представила, будто она сейчас сидит рядом со мной, как раньше. Она “отвоëвывала” место рядом со мной. Сидела и смотрела на меня. А когда было совсем скучно, Самира закатывала глаза.
На душе стало так спокойно и хорошо, как не было уже долгое время. Но прозвенел звонок, я раскрыла глаза, и счастье прервалось. Нет, оборвалось.
А теперь передо мной другая Самира. И эта Самира всегда говорила, что моя подруга украла у неё имя. Я из-за этого её невзлюбила. Дура она просто. Имя вроде пишется одинаково, но произносится по-разному: “Саамиираа-соопля”и “Самирочка-сестрëнка”. Вон как по-разному звучит! Скорее всего, многим не понять, но мне вот отлично всë понятно. Она меня ещё бесит, потому что имена у них одинаковые, а она портит репутацию Самир, которую моя подруга восстанавливала. Ну мне так кажется. Не знаю,что кажется другим, а если им вообще ничего не кажется, то у них совершенно нету фантазии и внутреннего соображения.
Когда я познакомилась с Самирой-сестрой, я поняла, что все Самиры хорошие. А Сопля-Самира испортила мой внутренний образ всех Самир. Так вот.
Моросил дождь. Вместе с капельками на землю падали листики. Холодный ветер дул в лицо. А я шла со школы, нет из Ада. А все это воспоминания. Они виноваты.
Одинокий дворник собирал листья граблями. Большие кучи красовались во дворике. По телу прокатилась дрожь. Я замерла. Вот уж неохото было этого вспоминать.
Тогда я была в третьем классе. Мальчишки взяли грабли и бегали за мной. Я боялась, сердце бешено колотилось в пятках. Не разбирая дороги, я бежала. Бежала от этих бездушных садистов, мразей, тварей. А им было смешно, они громко ржали. А я бежала, как бы не упасть. В голове крутилась мысль: “Нет, не останавливайся! Беги, беги от них! Если остановишься, тебе конец!”
Я добежала до дома. Напуганная, трясущаяся, я не чувствовала ничего. Я упала на пороге и потеряла сознание. Меня увезли в больницу. Мама мне потом рассказала, что я была вся насквозь промокшая, ледяная, с синими губами и высокой температурой. А я-то от страха этого не чувствовала. Бывают случаи и тяжелее. А у меня ерунда. С кем не бывает.
Начинался ливень. Стало темно, грянул гром, сверкнула молния и полило. Я отошла от ступора и оглянулась. Дворника не было, дети забегали в дома, в магазины, в школу. А я стояла , будто сейчас я не тут, а где-то в прошлом, и смотрела на грабли. Грабли боли.
Дома вновь никого не было. Я разделась и легла в кровать. В теплую, мягкую и родную. Всë чужое здесь, кроме моей комнаты.
Я была первый день в садике. Я подходила ко всем детям и улыбаясь, говорила:
Меня зовут Дана. Давай дружить?
Я протягивала очередному ребенку руку.
Нет. Не буду, не хочу. Тут полно других детей. С ними дружи.
Все играли вместе, я сидела одна. Я просилась играть, но меня не брали. Они презрительно смотрели на меня.
А я думала, что же со мной не так? Почему я одна? Неужели я настолько плохая? Я не знала, что мне делать. Люди были против меня. После очередного отказа я падала духом, но потом вновь шла дружиться. Я тогда не понимала, что это только начало.
Я проснулась и облегчëнно вздохнула. Это просто сон. Силой воли я подавила в себе чувства, которые я испытывала во сне. Ой, как не хотелось всë это вспоминать.
Не самое счастливое детство у меня.
На улице был ливень, молния, гром. Эх, и сегодня не погуляю. Ну ладно, подожду. Может, завтра схожу. А может и нет.
Сегодня мы с мамой должны были ужинать вместе. Ну хоть поговорим. За столом я спросила:
— Мам,а помнишь, как я в третьем классе пришла домой и потеряла сознание?
— Помню. Тогда я не знала, что и думать. Ты выглядела довольно разбитой и напуганной, когда очнулась в больнице.
— Ты испугалась за меня?
— Конечно же. Я хотела обо всëм узнать, но ты сказала, что бежала домой из-за дождя и промокла . Больше ты ни слова в тот день не сказала.
— Все так и было, мам.
Я привыкла врать про издевательства. Не хотелось мне быть изгоем из-за того, что моя мама будет во всем разбираться. Но в итоге все равно стала отбросом. Других вариантов просто не было.
РЯДОМ
Снова дождь, толстовка, директриса, Самира с соплями, уроки, Самира, воспоминания, улица, дождь, дворник.
На этот раз возвращаться домой очень не хотелось. Ну вот прям вообще. И несмотря на дождь, я пошла гулять. В лес.
Грусть охватывала каждую мою клеточку. Она заливалась в сердце вместе с кровью. Она прожигала дырки в моëм сердце. Мне было плохо и одиноко. И что меня огорчало — это то, что я ничего не могу с этим поделать. Сердцу не прикажешь. Не могу я еë забыть.И это было бы предательством.
В лесу никого не было, даже собак. Пусто. У нас тут кладбище людей. Я прошла мимо могил. Их я уже знала наизусть, но они мне не нужны. Я их не знала, не любила их, не дорожила ими. Поэтому мне их не жаль, мне все равно на них.
Вот и она. Сердце сжималось. Я забывала дышать. Меня охватывала тревога, хлынули воспоминания. Скорбь, любовь, печаль, грусть заполнили меня всю. Казалось, что кровь больше не течёт по моим венам.
Это могила Самирочки. Сестрëнки моей единственной. Я села на камень напротив её фотографии на надгробии. Она тут, рядом. Наверное, она тоже знает, что я тут. Хочет, но не может со мной поговорить. А я знаю, что она рядом, чувствует и слышит меня. Тут, рядом с ней спокойнее, чем где-либо. И я это место люблю, ведь тут люди свободны. Я прихожу к ней очень часто, почти каждый день. И я стремлюсь, меня тянет к ней. К такой родной и любимой. И той, что была рядом, когда мне было тяжело. Она подарила мне счастье, а потом ушла, оставила меня. Но я еë не виню, а всë также сильно люблю. Может быть, даже сильнее, чем раньше.
— Привет. Знаю, ты слышишь меня. Твоё сердце больше не бьётся, но я тебя люблю и буду любить вечно. Ты мне помогла, я этого не забуду. Никогда. Надеюсь, у тебя всё хорошо. У меня тоже неплохо. Тут постоянно идут дожди. Я мало общаюсь с мамой. Впрочем, как и всегда. Но я постоянно вспоминаю тебя. Ты — моë всё, моё сердце и душа. Жаль, что тебя больше со мной нет. — Я вытерла слëзы и улыбнулась. — Я врезала Самирке-Сопле. И она больше не достает, но это только пока. Уверена, что скоро она снова возьмется за своё. Я плевать на неё хотела. Так вот и живу.
Я ещё полчасика посидела у её могилы, а потом встала и сказала:
— Ладно, пойду я. Мне ещё уроки делать. Не скучай. Я тебя люблю.
Я послала ей воздушный поцелуй и ушла. И только отходя от леса почувствовала, что насквозь промокла и дрожу от холода. Я поспешила домой.
Снова нахлынуло одиночество, грусть. Хотелось сидеть возле неё вечно. Хоть возле живой или мёртвой. Главное, что рядом, как и было всегда. Тогда я думала, что так всё и будет. Больше не хотелось улыбаться, ведь я далеко от неё. Я могла искренне улыбаться лишь для неё, ведь она пробудила улыбку во мне. И лишь она её достойна.
И вот я снова сидела одна прижавшись к стенке. Изрисованая кукла в моей руке напоминала меня. С этой куклой никто не хотел играть, как и дружить со мной. Но тут ко мне подошла девочка. Я посмотрела на неё с надеждой, которая не погасла, даже после стольких отказов. Вот уж не ожидала такого.
— Меня зовут Самира, и я новенькая. Давай дружить? — Её глазки смотрели на меня с искренней теплотой, добротой. Моё сердце ëкнуло, радостно запело. Я подпрыгнула. Счастье переполняло меня всю.
— Давай, я — Дана.
Так и повелось. Мы, счастливые, что есть друг у друга, везде ходили вместе. И никто не был нам нужен. А остальные дети смотрели с завистью, как мы вместе играем, искренне обнимаемся. Им тоже хотелось такой же дружбы, когда хватает друг друга.
Я проснулась, это снова сон. Сон из прошлого. Нахлынуло то счастье, которое было во сне, когда я встретила своего человека.
ТЕРПЕТЬ ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО.
Я шла в школу. Дождь, листья, дворник, грабли боли. Как же меня всё достало. Всë напоминает о ней. О моей Самире.
Я вошла в класс. Мой взгляд упал на урну стоявшую в углу, с бумажками доверху. Я еле дошла до парты. Всë внутри меня сковалось, стало тяжело дышать.
Самира заболела и я пошла в школу одна. И так плохо было, я переживала за неë. Я верила, что она поправится, и всё станет так, как и было раньше. Когда я входила в класс, занятая мыслями о Самире, на меня высыпали мусорку. Все засмеялись. Сверху облили водой. Я вся мокрая, в помоях стояла и не знала, что мне делать. Хотелось всё бросить и убежать. Было обидно и страшно. Хотелось реветь, но я собрала волю в кулак. Я никуда не уйду. Хватит от всего убегать. Хватит со всем смиряться. Всё, я больше этого терпеть не буду. Вот уже как четыре года надо мной издеваются. Когда Самира рядом, они побаиваются, ведь я не одна. А когда я одна, вы, значит, нападаете, трусы?
Я проглотила обиду, слëзы, собралась духом. В момент я подняла мусорку, где ещё оставались помои и швырнула в парты. Мусорка угодила одному в голову, а мусор разлетелся по полу и партам. Я почувствовала, что могу. Облегчение, будто гора с плеч свалилась. А нет, это мусор свалился с меня. Это была победа в первую очередь над собой, над своими чувствами. А уж потом над ними. Над мразями, тварями.
Может быть и скорее всего именно из-за того, что я была всю жизнь изгоем и отбросом общества, я так и невзлюбила людей и замкнулась в себе. И раскрыть меня могла только она, но Самира ушла. Навсегда. И раскрываться мне больше незачем. Им этого не надо. Я была нужна лишь ей.
Дни ползли, как дохлые улитки, а они не ползают. Время будто остановилось. Я уже не знала, что значит радость. Так же как и любовь, сочувствие. Я не обращала ни на кого внимания, замкнулась в себе. И думала уже, что навсегда. Но нет, и это прошло.
В очередной раз я шла в школу. Да, меня тоже достало это писать. Я шла, люди шли. Вроде бы всë хорошо, но вот предчувствие чего-то плохого . И это чувство меня ещё никогда не обманывало.
Кто-то засигналил, я обернулась. На девочку ехала машина. Я не дала воспоминаниям накрыть себя. Сердце заколотилось, я часто задышала и бросилась.
Всё произошло мгновенно. Последнее, что я помню , как я упала на асфальт, а девочка на меня.
ПОСЛЕДНИЕ МИНУТЫ ЛЮБВИ.
Мы договорились встретиться возле школы. Она вылечилась, и я была так счастлива. Но вот сердце не пело. Я предчувствовала неладное. Ладони потели, щёки горели, ноги дрожали.
Вот и Самира появилась. Счастливая улыбка сверкала на её лице, глаза блестели. На душе вновь стало спокойно и хорошо. Она смотрела на меня, я на неё. Сердце щемило, но я не знала, почему.
Зелёный свет. Запикал светофор. Её улыбка, глаза, горящие щёки, трясущиеся ноги, ноющее сердце.
Посигналила машина и всё закончилось. Тачка летела со всей скорости. Самира не успела отскочить. Она подлетела все ещё смотря на меня. Её улыбка, глаза… И она упала…
Всё рухнуло в один миг. Всё оборвалось. Это конец моего счастья, любви, спокойствия. Больше некому улыбаться, открывать душу. Её больше нет и не будет. Никогда!
— Самира! — закричала я.
Я упала перед ней на колени, взяла её лицо в свои трясущиеся руки. Крупные слёзы капали на её щёчки. Я больше ничего не слышала, кроме её последних слов:
-Я тебя люблю. Живи без меня, я пойду.
«Пойду, пойду», — отдавалось в моей голове.
— Нет, не умирай! Самира!
Её глазки закрылись и больше никогда я в них не отразилась.
Я прижалась к её груди. Её доброе, чистое сердечко больше не билось. И мне так плохо стало.Сейчас, мне хотелось лишь услышать стук её сердца. Но как бы я не вслушивалась, ничего не слышала. Будто и моё сердце не билось, я безразлично смотрела на всё с того самого момента. К горлу подкатил ком. Мне хотелось оказаться на её месте и умереть, но не жить без неё. Я же не смогу. Это плохо от кого-то зависеть, но так я и жила тогда.
Перехватило дыхание, ушло в пятки сердце, зажгло глаза, будто внутри что-то сломалось. Слёзы ручьём текли по моим горящим щекам. Такое я не хочу больше никогда испытывать. Надеюсь, такого и не испытаю больше.
И так же любовь, как и жизнь, могла оборваться у той Самира, которую я спасла. Спасла, потому что знаю, как тяжко терять. Может, эта Самира и ведёт себя так, но она хороший человек, и я это знала. Просто её, хорошего человека, было некому открыть.
ПЕРЕЖИТЬ ВСЁ СНОВА.
Дана сидела у могилы Самиры. Я слышала всё, что она говорила. Я очень ей благодарна, что она меня спасла тогда. Ведь если бы не она, я бы сейчас не стояла за деревом и не наблюдала за спасительницей. Я очень жалею, что так с ней поступала. С первого класса я делала ей и Самире гадости. Мне так жаль. Я хотела с ней подружиться, но не знала как. А теперь всë вроде налаживается. Я обязательно изменюсь. Ради неё.
Я сидела на её могиле. На могиле Самиры-сестры.
Знаешь, так много всего случилось . Я спасла жизнь той самой Самире, которая ставила нам палки в колëса. И я очень рада, что это сделала. Всё же она — хороший человек. Я давно хотела с ней подружиться, и мы теперь лучшие подруги. Тебя я не забуду, буду к тебе приходить, так же любить . И никто не сможет заменить тебя. Знаешь, моя жизнь налаживается. Теперь я не одинока. Мне есть кому улыбаться, открываться. Не могла же я всю жизнь быть одной и горевать по тебе постоянно. Я очень счастлива впервые за долгое время. Я тебя не забуду, люблю тебя, моя незаменимая подруга.
Дома я впервые за всë это время осмелилась открыть его. Этот дневник. Я вела дневник с начала нашей дружбы и до самого конца. Сердце сжалось, тревога охватила меня. Я протянула к нему руку, но тут же убрала. Нет, я не могу. Мне слишком плохо. Там очень много хороших воспоминаний и одно плохое. Это конец, конец моего дневника. Обложка, а на ней я и Самира. Мы обнимаемся. Её прекрасная улыбка, которая вселила в мою душу тепло. Она светилась, а я была освещена ею.
Не знаю, сколько времени прошло, но я осмелилась открыть дневник.
Первая страница. Тут ничего не написано, тогда я ещё не умела писать. Тепло разлилось по моему телу, сердце запело. Оно выпрыгивало из груди, так же, как в минуту нашего знакомства. Лишь раз в жизни я испытывала такое чувство.
Фотка. Она и я. Мама сфоткала нас и вручила фото мне. А я вклеила его сюда. Чтобы запомнить этот момент, когда радость разрывает тебя. Там мы ещё совсем мелкие, но её улыбка и глаза ничуть не изменились. Кап. Слезинка счастья капнула на страницу. Наверное, уже тысячная слеза. Но первая радостная капля. Когда она умерла, я каждый день листала тетрадь и плакала. А потом написала конец. И закрыла эту историю.
Дрожащей рукой я перевернула на конец и зажмурилась. Здесь трудно что-то прочитать, потому что всё заплакано. Тысяча слезинок высохли на этих страницах.
Радость в момент улетучилась. А привычная грусть, тоска, боль вернулись в самое сердце. Последняя бабочка счастья, которая только родилась, уже умерла. Я обронила слёзы горя, ведь тут только горькие воспоминания и слезинки. Я написала этот стих в день её смерти. И та боль мне не забудется никогда. Как дрожащей рукой я писала на промокшей странице этот стишок. Самый грустный из всех, что я только слышала.
МИНУТЫ ЛЮБВИ ОБОРВАЛИСЬ…
Её сердце биться перестало.
А ведь совсем недавно
При каждом её стуке
Моё сердце от радости замирало.
Тогда я еще не знала.
Что меня ждало.
А теперь ей все равно.
Болит, разрывается сердце моё.
Постоянно вспоминается,
Как мы вместе поем,
Как мы всегда вдвоем,
Мы вместе радостно живём,
Новой встречи ждем.
Любим, раскрываемся,
Постоянно друг другу улыбаемся.
Смеёмся и радуемся.
Это прекрасное время прошло,
Судьбой уже всё решено.
Пришло время разлучить нас,
И закончился мой радостный час.
Мне стало очень плохо. Воспоминания проносились в голове. Я ничего не слышала и не понимала. Только видела дневник. И тут в сердце кольнуло, я упала на кровать. Ещё и ещё. Будто иглой в сердце тыкали воспоминания. Сердце так сильно заболело, что я вскрикнула. Минуты текли очень медленно, но вскоре боль прекратилась, и я уснула.
ОТПУСТИТЬ НАВСЕГДА.
Её глазки закрылись и больше никогда не открылись.
Сердце, что всю жизнь билось вдруг остановилось.
Она была мне дорога, но сейчас ушла навсегда.
Она не вернётся никогда.
“Я тебя люблю”, — это её последние слова.
Перед смертью она видела меня.
И я поняла, что не смогу быть счастливой одна.
Она всегда была рядом, стояла со мной под градом.
Не предавала, не бросала, а только любила и от бед спасала.
Я замкнулась в себе,
Приходила повидаться к тебе.
Моя любовь к тебе навечно.
Вот так вот, наша судьба трагична.
Я положила ручку. Всё же это первый раз, когда я не заплакала, читая что-то о ней. И второй мой стих про Самиру. Шикарно получилось. Всё же я смогла отпустить её. Я могу жить дальше, я смогла. Радость появилась в моём сердце. И теперь грусть не может завладеть мной. Ведь столько всего хорошего в этом мире!
Мама вошла в комнату и обняла меня. Без слов я поняла, что она хотела сказать. Всё же она меня любит, как и я её.
— Ну что, дописала?
— Да.
— Молодец. Сейчас опубликуем.
— Я так счастлива! Это моя первая книга, которую я выложу. Надеюсь, моя мечта сбудется.
— Конечно, ты обязательно станешь знаменитым писателем.
Она села на моё место и ткнула пальцем в кнопочку. Пип. Вот и всё. Книга о Самире опубликована. А я счастлива!
Моросил дождь. Сквозь тучи пробивалось солнце.
— Смотри, радуга! -радостно крикнула мне Самира.
Я искренне улыбнулась . Она взяла меня за руку, и мы вошли в ШКОЛУ. Я снова держала за руку свою Самиру.
