Жила- была девочка…
Обычная такая, с бантиками. Глаза зелёные, лукавые, с хитринкой даже. На носу конопушки, а нос-то сам задран кверху. В общем, всё, как у всех.
И были у девочки папочка, мамочка, любимая бабулечка, пушистый кролик и тёплый плед.
И все девочку холили и лелеяли. По выходным водили в Летний сад гулять, покупали вкусное эскимо, а папочка сажал на плечи, и тогда девочка становилась высокой, как шпиль на Адмиралтействе, ну, или почти такой.
Особенно девочка любила зимние вечера, когда она забиралась к бабулечке на колени, зарывалась в ворсинистый плед, брала мягкого кролика на ручки и слушала любимую сказку про Снежную королеву. «Она была так прелестна, так нежна, вся из ослепительно белого льда и все же живая! Глаза её сверкали, как звезды, но в них не было ни тепла, ни кротости. Она кивнула мальчику и поманила его рукой». Девочка пугается этой морозной тетки, заколдовавшей маленького Кая. Но морщинистые руки ласково гладят её по голове. В уголках губ прячутся лучики улыбки. Добрые бабулечкины глаза чуть прищурены и излучают такое тепло, что все Снежные королевы мира сразу тают. Мама смеётся над её испугом, вытирая руки о розовое полотенце. Она опять готовит что-то вкусненькое. «Ужинать!»- раздаётся в гостиной, и семья собирается за круглым столом. Над ним витают ароматы любимых блюд. Папочка ухаживает за прекрасными дамами, так он называет мамулечку, бабушку и девочку, а те, в свою очередь, угощают его пирожным и наливают любимый клубничный чай.
Вот, наконец, часы бьют девять, и девочка, напившись тёпленького какао, идёт в свою комнатку. Жаль, что сквозь морозные узоры на окне не увидеть заснеженный двор, но ведь так интересно разглядывать причудливые картины на стекле. Девочка представляет себя маленькой Гердой, греет монетку в тёплой ладошке. И вот уже ледяные чертоги Снежной королевы, нарисованные на окне, тают, и лукавый детский глазок взирает на мир через получившийся коридорчик тепла.
Вот так и жила девочка…
А потом наступила война…
Девочке не было страшно. Девочке было непонятно. Почему на папулечке эта колючая форма и огромные сапоги? Отчего бабулечка беспомощно машет руками, а мамулино ласковое лицо вдруг стало чужим и словно окаменело? Вот она, девочка, забралась на папины плечи и снова сделалась ростом с Адмиралтейскую иглу. А потом огромная толпа мощной волной подхватила папочку, и его взмаха рукой уже и не видно. Бесконечная людская река навсегда унесла любимого папулечку в неизвестную даль. И вдруг поняла девочка, что это не игра такая. И где-то внутри её впервые кольнула льдинка страха.
***
Холод…Холод везде! Он сочится из каждого угла, забирается под ворсинки пледа, ледяными лапами медленно сдавливает и убивает всё живое на своем пути. Это злющая Снежная королева выпустила свое многочисленное войско специально так рано, чтобы зелёная лужайка, тоненькое деревце во дворе навсегда уснули и перестали дарить радость людям. Всё вокруг словно окаменело. Дыхание её зимних слуг заморозило город и не даёт ему жить обычной жизнью. Проклятая ведьма заколдовала бабулечку, когда она с девочкой бежала в метро прятаться от грозного голоса из черной тарелки на столбе.
Всё вокруг выло и стонало. Потом ухнуло. Рука, которая только что крепко держала девочку, вдруг резко её оттолкнула. Та уже хотела было обидеться и зареветь, но вдруг увидела, что бабулечка лежит на снегу. Рядом бегают люди, кричат, но девочка ничего не слышит. Она смотрит, как на родное онемевшее лицо падают снежинки и укрывают его белым холодным покрывалом.
***
Тяжело…Тяжело открывать глаза, жизнерадостный блеск которых потух, как огонек последней крохотной свечки. Этот огарочек так берегла мамулечка. Пухлые ручки стали прозрачными и какими- то чужими. Пальчики онемели и не слушаются девочку, не желают откидывать кучу одежды, чтобы выставить на волю некогда крепкие и быстрые ножки. Те, вроде бы, остались такими же толстенькими, но стали тяжёлыми и бесформенными. Им теперь неудобно в сапожках. Ножки еле вмещаются в бабушкины чуни.
Опять приснилось теплое какао и ароматные пирожные. Хочется кушать. Всегда. Мамулечка приносит хлеб, который делит на кусочки, и разрешает их съедать строго в определённое время. Хлеб дают в обмен на бумажки, которые сейчас главнее всего. Так сказала девочке мамочка. А она-то уж знает, что говорит. Но девочка съедает крохотные ломтики и хочет кушать снова. Она нашла дырочку на обоях, лизнула клей, и он показался ей достаточно вкусным. Мамочка как-то застала её за этим занятием, ничего не сказала, но вечером девочка кушала настоящий суп с настоящим мясом. Она ловила солнечные кружочки жира в тарелочке и жмурилась от удовольствия. Это был самый вкусный ужин за всю её маленькую жизнь. Мамулечка стояла рядом, смотрела на девочку и почему-то плакала. Да и кролик куда-то пропал, и девочка очень на него обиделась.
Сейчас мамочка снова хлопочет на кухне, и девочка пытается встать. Нежные руки подхватывают её, и мамино дыхание согревает маленькое тельце. Отчего же мамулечка снова затряслась в беззвучных рыданиях? Девочка с трудом открывает глазки. На подушке остались лежать её волосики — рыжие пружинки, последняя радость беззаботного детства.
***
Тишина…Тишина такая, что можно оглохнуть! Слабеньким голосом девочка зовёт мамочку, но зловещее эхо пустой квартиры не даёт ответа. В трубе железной печи завывает ветер, то тут, то там от одинокой лампочки по стенам пляшут причудливые тени. Девочке кажется, что прямо сейчас в окно ворвется грозная предводительница холодной зимы. Это она погасила огонь, она спрятала мамулечку, усыпила бабулю, превратила детей в поломанных кукол. Сейчас бы стать Гердой, приложить нагретую монетку к стеклу на окне, посмотреть на мир. Но ни монетки, ни тепла в руках уже нет. Да и мир стал жестоким и суровым.
Скрипит дверь. Тикают часы. Стучит сердце. Девочке страшно одной. Она осторожно встаёт с кроватки и несмело идёт к выходу. Никого нет. НИКОГО НЕТ! Девочка кричит, но крик тонет в тишине. Вот лестница. На первом этаже кто- то сидит на ступеньках, привалившись к стене. Девочка узнала эту тетёньку. Она продавала летом вкусный квас рядом с остановкой трамвая. Тогда женщина улыбалась и весело махала вагоновожатому. Сейчас же мимо девочки смотрели холодные глаза. Продавщица навсегда застыла в ледяном молчании. Эта тишина шла следом по проспекту вдоль Невы, и то тут, то там попадались девочке заколдованные жители молчаливого города. Снежная королева беззвучно хохотала, а слуги, тем временем, пробирались невидимыми щупальцами под капор, шубку и баюкали девочку странным гудением: «Отдохнуууууть, чуууууть- чуууууть…» Девочка прислоняется к перилам моста. Она видит перед собой Снежную королеву. Сверкающая, в белых одеждах, та приближается с нежной улыбкой на лице. Реснички девочки смыкаются и вмиг становятся белыми. Но ей не холодно. Ей уже хорошо. «Не уходи!»- шепчет девочка и протягивает вперед руки.
В это время в ночном небе блокадного Ленинграда загорается первая звезда.
***
На Нюрнбергском процессе было обнародовано число жертв блокады в шестьсот тридцать две тысячи двести пятьдесят три человека. Только три процента из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные девяносто семь умерли от голода, холода и болезней. В замкнувшемся вражеском кольце вокруг Ленинграда оказалось около четырёхсот тысяч детей. Погиб почти каждый седьмой.
***
Помните, люди!
