Снег, заметающий…
Глава 1
Гроза била по темной, озаренной лишь фонарными столбами улице, все сильнее завывая и заставляя плакать ночное небо. Внезапно капли дождя начали тяжелеть, принимая бледные причудливые формы. Они обретали все больший вес, расколачивая дорогу со своей притягательной природной силой. Казалось, будто стекло разбивается и наносит увечья асфальту, тянущемуся и уставшему от бесконечного избиения. Кусочки льда с неистовой скоростью вонзались в землю, создавая на ней твердую корку. Это был град, какой не редкость в такое время года.
Через некоторое время он иссяк, заменившись хрупкими хлопьями снега, лишь немного начавшего устилать все вокруг белой пеленой, быстро смешивающейся с грязью. Теперь улица была усеяна непонятного вида месивом, разгоняемым проезжающими автомобилями, и мусором, который, видимо, не смог самостоятельно дойти до бака, будучи выброшенным прямо на дорогу.
Фонари смотрели друг на друга бледно светящими лицами и будто разговаривали о чем-то своем, частенько перемигиваясь, на миг оставляя улицу в полной темноте. Плавная седая стена все текла и текла, хрустально поблескивая на свету компании из железа, которая шумно беседовала тишиной.
Молодой человек наблюдал происходящее за окном, нараспашку открыв его.
— Ребенок будет жить со мной, я его отец, я смогу дать ему все. Образование, престиж. А что сможет дать ему простая домохозяйка?
— Ты не занимался им десять лет, а теперь просто хочешь взять и забрать его? Ты все время пропадаешь на работе, разве у тебя есть время на него? Я воспитывала в нем человека, ухаживала, растила, а что делал ты? Ты, черт тебя побери, на работе. Но на работе ли?
— Женщина, молчи. Я зарабатывал деньги для того, чтобы наш сын рос в достатке и благополучии. И я не виноват, что…
Послышался звук захлопывающейся входной двери. Теперь шумел только ноябрьский вечер, когда позади остались лестничная клетка и сотни маленьких квартирок.
Юноша достал из кармана пачку дешевых сигарет, вынул оттуда одну и закурил. Дым обволакивал немного успокоившийся воздух, заметно заполнял легкие, заставляя невольно кашлять. Парень посмотрел на высокий панельный дом, который в вечернем свете не казался буднично серым. На самом деле он был таковым, но юношу это не волновало. Брошенный взгляд тут же был отведен, ноги молодого человека несли его, устремляя в противоположном направлении.
Глава 2
Морозное утро яркими солнечными лучами протискивалось сквозь металлические оконные решетки и белые жалюзи. Диван скрипел, когда старик тяжело поднимался с него, усаживаясь и протирая глаза руками. Колени жутко ныли, заставляя пожилого мужчину встать и пойти в кухню.
Это был последний чайный пакетик.
Мужчина медленно, с прихлебыванием, пил чай из блюдца, заедая его овсяным печеньем.
— Здрасьте, — шмыгнув носом проговорил дворник.
— Здравствуй, Кеш.
— Как ваше здоровье? Как Мурка поживает?
— Да в порядке все. Мурка три дня назад померла, внук приезжал, похоронили.
— Простите.
— Ничего. У животинки свойство есть – умирать. Как у всех. Хорошая была собака, годов пятнадцать прожили, да еще потом проживем.
— Да уж, хорошо пожила.
Улицы были наполнены людьми, которые сновали мимо привычных домов, зеленых и бордовых заборов из профнастила, кирпичных коробочек с причудливыми и безвкусными узорами.
Михаил Афанасьевич вернулся домой с пакетом продуктов и лекарствами для больных коленей, докучавших ему последние несколько лет. Он подошел к открытому шкафу, повесил пуховик на плечики, бросил свой взгляд на армейских китель с погонами майора. Он был старым и потрепанным, но все еще сохранял гордый вид.
«Там, на западном крае, два рядовых было. Ночью они начали кричать и звать на помощь. Духи подходили к высоте, эти двое палили по ним из ПК-шки. Первая линия была разведывательная.
С утра афганцы пошли на штурм высоты и палили из минометов, американских Стингеров. Нам даже «вертушки» не помогали – падали как бумажные. Только со взрывами и грохотом, аж уши закладывало. Нас была рота, остался только взвод. Столько молодых ребят полегло. До сих пор помню их лица.
Страшное было время, Господи, не дай Бог еще воевать. Да и зачем, собственно, было воевать и за что?» — рассказывал старик, сидя в кухне за столом, попивая чай из красной кружки.
— Дед…
— Что, Юляш?
— Все в порядке?
— Да, милая. Как было хорошо, когда в восемьдесят четвертом меня и моих оставшихся парней вывели из Афганистана. Середина декабря была. Новый год на носу. Бабушка твоя, помню, заплакала, как увидела меня. Неделю в поезде трясся с мужиками, вспоминали былое. А как вернулся, вижу дом свой. Аж не верится, что живой вот вернулся. Сам. Дверь открываю, захожу, а там бабушка твоя, голубка моя, телевизор смотрит. Передачу о наших доблестных солдатах. Я смотрю на нее, на ее хрупкую спинку, все внутри сжалось, слово выдавить не могу. Но все-таки сказал. Видела бы ты глаза ее, ах, прекрасные глаза, такие светлые. Я никогда не видел глаз красивее, никогда девушек на свете лучше не встречал, чем твоя бабушка. Мама твоя тогда классе в седьмом училась, как раз вторая смена, дядя твой в институте на первом курсе был. Тот новый год я запомнил на всю жизнь. Меня после него хотели снова отправить командовать ротой под Мервой.
Глава 3
— Слушай, а Ксюшу позовешь?
— А можно?
— Конечно, зови. Я думаю, отец не будет против.
Через некоторое время ожившую квартиру еще больше наполнил шумом звонок в дверь. Пришел отец, держа в руках несколько красочно обернутых коробок. Одна заметно выделялась из всех своим относительно небольшим, даже маленьким, размером. В ней было колье.
— Ну почему нужно было так тратиться?!
— Как это почему? Это же мелочи, которые никак не могут выразить моей бесконечной любви к тебе, — ответил отец.
Девушка с улыбкой смотрела на родителей своего молодого человека, аккуратно положив голову на его плечо. История симпатии этих двух юных сердец максимально банальна, она не требует особого внимания, однако все началось еще в детском саду, когда маленький мальчик случайно бросил резиновый мячик в девочку. О да, как же начинается любовь?
— Куда кости куриные?
— Возьми целлофановый пакетик, сложим их туда. Потом выйдешь, покормишь Пальму.
— Хорошо.
Девушка вышла к Пальме, рыжей собачке, давно уже считавшейся бездомной, вместе с ним. Молодой человек развернул пакетик и свистнул, как тут же из-за угла прискакала довольная Пальма, для которой жители дома стали спасением.
— Почему ты весь вечер грустный, Максим Петрович? – спросила Ксюша.
— С чего ты взяла?
— Да, это же незаметно.
— Да все в порядке, — ответил парень и легко приобнял девушку.
— Я же вижу, что нет. Не первый год тебя знаю, говори давай.
— Родители уже несколько месяцев ссорятся из-за пустяков, я не знаю… Душно, как-то. Отец вроде и хочет помириться, но мать все его пилит и пилит. Да и ее понять, наверное, можно. Папа сутками на работе, никак не может повышения добиться, мама дома одна. Я в школе, на тренировке. Надеюсь, до развода дело не дойдет.
— Ну что ж ты так. Все будет хорошо. Честно. Они обязательно помирятся. Вот увидишь.
— Хотелось бы верить, — юноша посмотрел на часы.
— Рано об этом говорить, мы ведь подростки, но, Ксюш, в будущем выйдешь за меня? – Дегтярев дрогнул и сам опешил от своих слов.
-Да, Максим, выйду, — спокойно ответила она.
Искры разрывались на мелкие-мелкие части с грохотом и неимоверной красотой. Люди уже начали запускать фейерверки, которые озаряли небо новогоднего вечера. Девушка посмотрела на молодого человека. Медленно приподнявшись, она поцеловала его.
Родители сидели за столом, выпивали горькое шампанское, пока молодые люди закрылись в маленькой комнате, которая была самой дальней по коридору.
Глава 4
— Помню тот Новый год. Мама твоя сидела в комнате, вырезала снежинки из бумаги. Дядя твой вот-вот должен был приехать. Ждали. Бабушка накрыла просто лучший стол! А ее фирменная картошечка с мясом! Твой дядя зашел домой весь в снегу, валился с ног, нем чемоданы, пакеты, привез даже мандарины. А елка как вкусно пахла, живая, настоящая. Я игрушки тогда стеклянные из Германии привез. Какая ты большая стала. Жаль бабушка этого не увидела. Будь проклят рак, сгубил…, — Михаил Афанасьевич опустил голову.
(5) Я люблю тебя. Ты единственный родной для меня человек, и я желаю, чтобы ты была счастлива. Я старался заботиться о тебе. Я видел, как ты росла, я помню, как ты маленькая пришла туда, где я работал и пыталась выпросить у моего начальника выходной для меня. Я тогда понял, что и ты обо мне заботишься, стараешься. А теперь ты выросла, тебе хочется быть независимой и взрослой. Но для меня ты навсегда останешься малышкой, готовившей поесть к моему приходу.
Я мало времени тебе уделял, пропадая на работе. Я хотел для тебя хорошего будущего и, мало проводя с тобой время, слишком сильно опекал тебя. Я лишь хотел, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Максим хороший парень, прости за то, что думаю лишь материально. Видимо, сказалось, что мне деньги с трудом доставались в свое время. Я любил, как ты обнимала меня, когда я сидел за старым ноутбуком. Я благодарен тебе за тепло, что ты мне дарила.
Я говорю тебе спасибо за то, что ты поддерживала меня, когда я так в этом нуждался. Прости, что не послушал тебя. Хотя, смотря на тебя, я понимаю, что по-настоящемунужно было заботиться раньше, Ксюш. Я очень скучаю по тебе, я очень скучаю по родителям. Будь умницей.
(6) Молодой человек понуро брел по пустым улицам, когда град несмолкаемо бил. Пепел падал с сигареты, та понемногу затухала…
Удар. Мгновение – рядом туманно носятся врачи, чувство тошноты и металлический запах наполняли стоячий воздух. Затем тряска и тряска. Тряска внутри кузова какой-то машины. Тошнило, глаза закрывались, тьма сгущалась.
Через слегка приоткрытые глаза юноша увидел свою мать, она горько плакала, рядом сидела Ксения, ужас смешивался с тяжким отчаянием. Снова тьма. За окном стеной снег.
(7) Михаил Афанасьевич стоял у мраморной плиты. Алиса Зиновьевна. Его голубка, мать его детей. Он смотрел и молчал. А снег медленными хлопьями падал, заметая время и счастье.