смиренно стоя перед гробом,
с чувством позора сжимая кулак,
меня не отпускала та мысль:
я всё-таки друг или враг?
или, быть может, как тот проходимец,
глумясь над страхом людей,
мучал себя беспощадно и долго,
словно украл свой кларнет.
а день неизменно тянулся к концу,
оставляя меня без ответа.
словно точку поставив пером,
не макая кончик в чернила.
лишь ветер шептал мне на ухо:
«упустил ты возможность свою.
унесёт тебя тишина необъятная
в непроходимую глушь твою».
смиренно стоя перед гробом,
с тоской выдыхая всю скорбь,
разглядывал собственное тело
с пожирающими червями плоть.
