Весна. Чуть пригревающее солнышко. Лёгкий ветерок.
Я со своим другом Шариком гуляю по лесу. Погода чудесная. В деревне всё оживилось и проснулось. Все подгребают у своих домов палые листья другой накопившийся мусор. Нас же отпустили прогуляться со словами: «Недолго!»
Мы шли по нашей любимой тропинке, которая прорезалась меж высоких, массивных деревьев. Она вела в соседнюю деревню, но мы всегда ходили по ней просто так и уже знали здесь всё как пять своих пальцев.
Шарик где-то бегает, я же слушаю пение птичек. Но среди многоголосых звуков слышится что-то тревожное, волнующее. Я напряглась и стала вслушиваться. Я уже подходила к кормушке, что висела на дереве, мой папа её недавно соорудил и повесил сюда для птичек. Кормушка была очень красивая, к тому же в ней помещалось много обитателей неба.
Оставалось несколько шагов, и я начала понимать, что звук о помощи доносится оттуда. Я подбежала к кормушке, и увидела, что там сидела синичка. Она испугалась меня и хотела было взлететь, но вместо этого упала на землю и начала неловко упрыгивать, лишь донося своё «шыр-шыр» на прощание.
Я побежала за ней, догнала и аккуратно взяла на руки, не задевая гладких крылышек. Синичка вся дрожала, и звук о помощи только усиливался. У неё было повреждено крыло, и если её оставить в лесу, то ей обязательно кто-нибудь полакомится.
— Хорошая ты моя, не бойся, я помочь хочу.
Шарик подбежал радостный, почесал лапой за ухом и начал меня обнюхивать. Ишь ты какой! Быстро учуял!
Мы направились домой. Я рассматривала мою находку. Маленькие чёрные глазки, тоненькие лапки. Она казалась такой миниатюрной, что порой было страшно, когда приходилось придерживать её немного сильней, чтобы она не выпрыгнула у меня из рук.
Придя домой, я всё рассказала моим родителями, и они начали мне помогать обустраивать для моей синички маленькое гнёздышко в складках махрового полотенца. Как мне её было жаль! Но я надеялась, что она скоро поправится и крылышко у неё станет как новенькое!
Но долго сидеть и ухаживать за птичкой было некогда. Сегодня Пасха. Целый день мы убирались и наводили красоту в доме. Всё это время синичка не сводила с нас глаз, а я ей лишь иногда улыбалась. По её поведению было видно, что она немного успокоилась, чему я была очень рада.
Весь день мы усердно трудились, и теперь осталось самое важное: пасхальная служба. Мне было страшно оставлять птичку одну, но выбора не было.
И вот мы возвращаемся домой после службы. На душе радостно и легко. Праздник настал, и у людей прошли все невзгоды и обиды. Все возвращаются в чистые дома с праздничным столом. Мы уже открываем дверь и заходим в дом. Я сразу побежала смотреть, как там моя синичка. Но в полотенце никого не было… Птичка пропала! Грусть меня одолела, я не знала, что делать…
— Катя! За стол!
Я села, но есть мамины вкусности мне не хотелось. Мысль о синичке терзала меня. Я отодвигаю тарелку от себя, смотрю на лежавшую под ней красную салфетку с большими буквами «ХВ» и вдруг вижу какой-то чёрный отпечаток. Я изумленно вглядываюсь в него и тут понимаю, что это без сомнения след птички!
Уже расстилая постель, я мельком посмотрела на свой письменный стол и увидела, что пузырёк с чёрным лаком, которым мама делает себе макияж, лежит открытый на салфетке и из него понемногу вытекает вязкая чёрная жидкость. Я закрутила пробку и поставила пузырёк на место.
В постели я долго ворочалась с боку на бок, в голову лезли тревожные мысли об этом беззащитном существе. Мне всё казалось, что мою синичку съел один из деревенских котов, или же с ней случилось ещё что-нибудь страшное. Потом мне снова вспоминался птичий след на салфетке и чёрное пятно лака на столе. С этими тяжёлыми мыслями я уснула…
…и увидела мою птичку, и то, как мы уходили из дома в храм. Мы вышли, птичка припрыгала к окошку и проводила нас взглядом до самого конца деревни. Мы скрылись из её маленьких глазок, но она всё так же смотрела на дорогу, по которой мы недавно шли…
Часы пробили двенадцать. Синичка повернулась к часам, затем к неярко горящей свечке, стоявшей на столе. Пламя немного играло, в чёрненьких глазках птичках отражался этот приятный, будто закатный цвет.
Птичка спрыгнула с подоконника и… полетела. Сначала неуверенно, боясь снова упасть, но вмиг движения стали резкими, быстрыми и изящными. Почему изящными? Да потому что наблюдать за этой малюткой было одно удовольствие. Она влетела в мою комнату и увидела лежащий на столе пузырёк, из которого медленно капала чёрная жидкость. Птичка как будто немного подумала, потом приземлилась на эту жидкость одной лапкой и полетела на кухню. Там она увидела красивые красные салфетки и села на одну из них, как бы помечая её. Потом она взлетела под потолок и, если мне не показалось, улыбнулась своими чёрными глазками и вылетела через открытое окно, оставленное нами для проветривания дома. Она сразу скрылась за деревьями, лишь спев на прощанье короткую песенку. Эта песенка была очень похожа на фразу «Христос Воскресе»…
Я проснулась. Чувства мои нельзя было описать. Это что же получается, мне приснилось всё то, что произошло с птичкой, или так оно и было на самом деле? Значит, с ней всё хорошо?! От такого сна на душе стало тепло и спокойно, и я как бы сама себе ответила, хотя, может быть, и не себе, а этой удивительной птичке: «Воистину Воскресе!»
Радости было целое море, хотя я всё ещё не могла поверить всему, что увидела в этом загадочном и ненастоящем мире. Ещё немного подумав над моим сном, я сделала окончательный вывод – это было настоящее чудо!
