XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Меня всегда привлекала тема космоса, как в плане научного, так и художественного описания. А также поиск информации о людях, чей труд приблизил космос к нам, дал знания и новые открытия в этой области. Впечатление от рассказа К.Г. Паустовского «Старая рукопись» было для меня настолько трогательным и захватывающим, что захотелось заглянуть за его строки, продлить это волнительное переживание открывшейся сути, внести свои мысли.

Как продолжение событий, а также и их начало, решил написать рассказ о диалоге двух известных личностей: писателя (Паустовского К.Г.) и летчика (Гагарина Ю.А.). Повествование, обличенное в воспоминание, связанное с сюжетом книги, настраивает на реальность, дополненную фактами, добрую, светлую, окрыленную, как первый космический полет. И реальность настолько правдива, что в конце своего рассказа, я провожу страшную параллель по времени гибели: всё случилось в один и тот же год.

Когда я писал свой рассказ, то изучил много информации по биографии семьи Гагарина Юрия Алексеевича. В изложении событий большее внимание уделил личной жизни человека- героя, приблизив простой и понятный образ, размыв официальность и строгость исторических хроник. События произведения изменил, связав их сюжетом Паустовского, чтобы рассказ получился с новым, неожиданным замыслом.

Космос бесконечен и загадочен. Он, как живой организм, дышит рядом с нами воздухом, как глазами, смотрит миллионами звезд на нашу жизнь на Земле, будоражит одновременно фантазию и разум. Но нельзя забывать, что вся эта красота без человека лишь безликая холодная пустыня, и её краски оживают лишь тогда, когда проходят через человеческую душу, преломляясь в её восприятиях. Сколько восторженных литературных произведений было посвящено космосу. Осязательные ощущения мирового космического пространства я почувствовал, когда прочитал проникновенное описание его в строках рассказа К.Г. Паустовского «Старая рукопись». Передо мной засверкали «огненные розы» в «бездне мирового эфира», разлился «праздничный океан» света воздушного пояса.

Одновременно в описании событий я ощутил незримый диалог двух известных личностей: писателя и летчика. Я представил возможную реальность этой встречи…

***

Мы сидели с полковником авиации в светлой гостиной, разговор шел долго. За окном дышал весной большой город, разливалась звуками Москва.

Я с интересом и внутренним трепетом смотрел в серую глубину его глаз, на легендарную, искреннюю улыбку, касающуюся губ. Он продолжал наш разговор:

— Вы — известный писатель, я — известный летчик, но это совсем не главное, имеет ценность лишь то, что мы просто неравнодушные, увлеченные люди.

Вы также спросили о том, что было после моего приземления в горах, когда от трогательной двенадцатилетней девочки в светлом платье, нашедшей меня, услышал: «Я помогу Вам! Пойдемте!» Тогда я назвал её Землей и радостью, но я ещё не знал, что она была одной из главных частей моей дальнейшей судьбы.

В глаза судьбе я взглянул позже, когда в селе увидел мать Анны, Валентину, поймал эту знакомую тень мягкой доброты и нежности во взгляде, встретился с ней глазами, захлебнулся от молчаливой правды узнавания. Ко мне словно вернулось то оцепенение мирового пространства, но с разницей в том, что не было его безнадежности и холода. Я ощутил тот взрыв, о котором думал там, в просторах черного излома космоса, от глубины стремительного возвращения давно забытого чувства. Я не верил. Я не слышал, как кричал. Кричал не от боли и отчаянья, а от сильной правды этой возвращенной любви.

Передо мной стояла женщина, которую я не видел боле двенадцати лет, пристально смотрела на меня и беззвучно плакала, с её губ слетело лишь единственное слово: «Мечтатель».

Мне не нужно было ничего говорить, объяснять, я понял всё по её лицу. Я посмотрел на Аню, она сидела рядом со мной, тихо улыбаясь. «Земля, радость, — пронеслось у меня в голове, — дочь! «

Наконец я смог сказать: «Здравствуйте, мои дорогие! Я прилетел к Вам!»

Потом слабость навалилась на меня с новой силой, и я потерял сознание.

Когда я очнулся, то почему-то подумал, что получил бессмертие, и не от того, что вернулся из космоса на Землю, а от того, что приобрел в своей жизни личный, особый смысл, никак не связанный с общественным признанием, долгом и стремлением кому-то что-то доказать. Благодаря встрече с Валентиной и её дочерью, моей дочерью, и уже тогда хотелось надеяться, что нашей, я получил Время.

Валентина Ивановна Горячева работала в Медицинском управлении Центра управления полетом лаборантом-биохимиком. Она всегда была готова прийти на помощь, была внимательной и терпеливой. В её фигуре сквозила легкость и грация, классическая стать, но не гордая и холодная, а мягкая и одухотворенная, в ней чувствовались внутренняя сила и характер.

В прошлом нас связывали близкие, теплые отношения, не говорю, что любовь, потому что за любовь нужно нести постоянную ответственность. У нас были мгновения нежности и бесконечная работа, которая переросла в долг и захлестнула чувства, не дала им дороги. В жизни появилась осмысленная установка, что полет в космос — рискованное дело, и эту ношу я должен нести в одиночестве, зачем заставлять других волноваться и переживать. Эта непростая установка вросла не только в мою жизнь, но и Валя всё это ощущала в себе, в нас. Она ничего не перечеркивала, не требовала объяснить ей. Лишь иногда, в минуты общения, я замечал в её карих глазах оттенок потаённой грусти, какое-то неясное мечущееся чувство, но она всегда отшучивалась от расспросов, тихо улыбалась, разглаживая пальцем морщины на моем лице.

Валентина поняла, приняла, уступила, совершив свой женский, человеческий подвиг. В этом была её сила. Она осознано смогла так сделать, без упреков, обид, лишнего пафоса, ни на что не надеясь, ни на что не претендуя.

Мы с ней потерялись в этой большой, словно космос, жизни. По служебной необходимости мне пришлось уехать.

Я работал во имя страны, своего народа, пытался совершить невозможное, почувствовать жизнь через Вселенную, найти её смысл в просторах космоса. А получилось всё просто: смысл жизни в самой жизни, в каждом её мгновении, разделенном с другим человеком и в понимании этого. Передо мной замелькали, как кадры фильма: учеба, наши недолгие встречи с Валентиной, изматывающие тренировки, чувство постоянного беспокойства, неизвестность, обреченность от необходимости сделать выбор, чувство стержня, собранности, попытки быть, стать, запрет на попытку просто жить, просто радоваться, просто любить…

Чередование событий, каждодневная необходимость уставных действий уводили из души жажду чувств, оставался лишь интерес открытий, постижения нового, неизведанного, теоретически и практически не исследованного. Внутри себя, в мгновения одиночества, у меня не было вопросов: для кого, кому, ради кого? Но в те сто восемь минут полета в космическом пространстве, через немую бездну мирового эфира, мне вдруг открылась правда моей жизни, пустота в ней, отсутствие близкого и родного взгляда, перед которым мерк холод космоса, и огненные цветы превращались в яркое свечение звезд, под которыми с кем-то близким можно вести задушевные беседы и просто пройти рядом, крепко держась за руки, и не расставаться на старой Земле.

Я прошёл реабилитацию и приехал в горное селение, где волей случая, сумел открыть истину в своей жизни, встретив родных для меня людей, вернуть потерянное время, вплести свою историю в вечность бытия не просто поступками, а кровью своего продолжения. Валентина назвала дочь в честь моей матери Анной, как бы незримо связав её со мной, еще раз подчеркнув свое уважение. Для меня в этот момент история мироздания и тайны Вселенной меркли по сравнению с возможностью прикоснуться к волосам своего ребенка, погладив его по голове, по сравнению с возможностью быть рядом с сильной, мудрой женщиной, видеть в её взгляде своё отражение, быть для неё лучшим, просто быть.

Моя история очень похожа на вымысел или легенду, написанную на пожелтевших страницах старой рукописи. Среди миллиардов людей Земли я столкнулся с женщиной, которая меня знала, любила, понимала и ждала, подарив мне бесценный подарок — жизнь дочери, о которой я ничего не знал, дала надежду на личное счастье.

Писатель аккуратно записывал в блокнот рассказ летчика, иногда подолгу вглядывался в его подвижное лицо.

— Что же теперь есть у Вас: слава, звания, достаток, положение, любимая профессия, всеобщее признание, семья?

Летчик весело посмотрел на него и произнес с теплотой в голосе:

— У меня есть всё! Моей второй дочери 7 лет, ей скоро в школу. У меня — дружная семья — это моя радость, у нас есть космос — это моя работа и призвание, я живу и работаю в родной стране, я счастлив.

В комнате раздался бой старинных часов, время разговора истекло. Время…

Летчик погиб в авиационной катастрофе 27 марта 1968 года, писатель умер 14 июля 1968 года. Эта была жизнь…