X Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

— …я предлагаю для начала прошвырнуться по магазинам. Ты как: за? — долетел до Саши сквозь сон далекий низкий голос. Распластавшись на подушках, коротко стриженная блондинка только поморщилась. Я бы сказала, что девушка спала сном младенца, но младенцы не храпят и не присвистывают, что, по всей видимости, и стало последней каплей терпения котяры, деловито топтавшегося на ее животе.

— Але!!! Земля вызывает Сашу, прием! Ты меня вообще слушаешь?! – яростно вскричал кот, и в руку девушке впились острые когти.

— Ай! Ой! – Саша наконец-то соизволила открыть глаза и завизжала. Прямо напротив ее лица, на подушке, гордо восседал огромный рыжий кот. Он угрожающе топорщил усы и хмурился. А еще громко ругался, периодически вставляя французские и английские слова.

— Хватит спать, petite fille! Живо подъем и go исправлять свою ничтожную человеческую жизнь! Даже если ты очень хочешь и дальше тонуть в этом marais dégoûtant (отвратительном болоте), я все равно не дам тебе этого сделать! В конце концов, я компаньон или who?

— Who… а ты кто? – оправившись от первого шока, Саша уселась на кровати и внимательно уставилась на кота. Его присутствие здесь было… странным и неожиданным. У Саши никогда не было котов. Да и вообще никаких домашних животных. И если уж говорить откровенно, даже растений в ее доме не водилось. Помнится, несколько лет назад подруга подарила ей бессмертник, в надежде, что «уж он-то выживет у такой недохозяйки». Но бессмертник сдох через две недели, а Саша решила больше никогда не заводить ничего и никого живого.

— Я – кто?! – немузыкально заорал кот. Он был поражен и возмущен до кончика хвоста. Он, понимаете ли, проснулся сегодня ни свет ни заря, терзался размышлениями о том, как бы половчее наладить Сашину судьбу, придумал гениальный план по охмурению богини Макоши, полчаса распинался перед этой неблагодарной, а в ответ – ты кто?!

— Ну не я же, – покосилась на него Саша.

— Хор-р-рошо, – пророкотал кот, изображая маленькую грозовую тучу. – Давай заново, я — Мусье Руж, твой компаньон.

— Компаньон?

— Да. Компаньоны – это такие магические существа, служащие богине Судьбы, Удачи и Плодородия – Макоше. Нас много, все мы разные, но приходим с одной целью: помочь человеку обрести счастье. Мы подправляем его судьбу. Распутываем нить, развязываем застойные и несчастные узелки, завязываем новые – счастливые. Проще говоря, притягиваем удачу, помогаем вынырнуть из сумерек.

— Это сон, да? Сколько же я вчера выпила в том баре? — с громким стоном Саша плюхнулась обратно в подушки. Кот разъяренно зафыркал, прошелся по кровати, успокаиваясь, подергал хвостом и продолжил невозмутимым тоном:

— Алкоголя в твоей крови нет ни грамма. И ты не спишь. А я настоящий. Можешь даже погладить. Только лапы не трогай! И хвост! И если ты хочешь изменить свою жизнь в лучшую сторону и наконец-то обрести счастье, перестань ныть и страдать. Ты должна поверить в мое существование, поверить в то, что ты можешь стать счастливой! И встать с дивана!

— Но говорящих котов не бывает, — слабо воспротивилась девушка.

— Это ты уже говорила. Вчера. Что мне надо сделать, чтобы ты поверила в мою настоящесть? Может, укусить тебя? Пожалуйста, не заставляй меня так делать, я все же благовоспитанный кот и такими глупостями обычно не занимаюсь.

— Ладно, допустим, что ты действительно настоящий, но… что ты делаешь у меня дома?

— Я же уже сказал, мы приходим, чтобы поправить запутанную судьбу и повернуть ее в счастливое русло.

— А я тут при чем?

— Здрасьте! Тебе перечислить события последнего полугодия? С родителями поругалась, парень ушел к подруге, а твою сказку-рукопись не приняли ни в одно издательство. За квартиру платить нечем, потому что перед увольнением тебе урезали зарплату в два раза. А у тебя хватает сил только на то, чтобы бахнуть валерьянки и завалиться спать. Ты думаешь лишь о том, как сильно ты устала, запуталась и совершенно не хочешь двигаться дальше, потому что тебе все осточертело. Таким макаром ты зачахнешь до смерти или сопьешься, дорогая моя. Так что, Сандра, тебе срочно нужен компаньон-корректировщик, – авторитетно заявил Мусье Руж с подушки. По мере его откровений у Саши все больше округлялись глаза.

— Откуда ты все это знаешь? – шепотом спросила девушка. Она никому не говорила о своих злоключениях. Никто не знал об этом! По крайней мере, Саша тешила себя надеждой, что…

— Я – компаньон. Поэтому прямо сейчас мы займемся корректировкой твоей судьбинушки!

***

Кот привел Сашу в очень странное место. Она и подумать не могла, что в городском парке есть нечто подобное. На берегу мутного озера, среди зарослей черноплодки, укрытый от посторонних глаз еловыми ветвями, стоял посеревший от дождей домик. Среди мрачной еловой зелени, желто-бурых листьев и голых кустов он выглядел очень сиротливо и чем-то смахивал на избушку Бабы Яги.

Парк был городской гордостью и настоящей легендой для искателей приключений. Он был огромен и даже являлся каким-то историческим памятником. Про него ходило множество самых разных историй, но ими интересовались только туристы и немного сумасшедшие ученые. Да и те редко заходили дальше ухоженной части с дорожками из гравия и мини-магазинчиками.

Саша же была переводчиком, жила в Питере с рождения, верила только в науку и сказками не интересовалась.

— Мы пр-ришли, – мурлыкнул кот. Землю покрывал густой слой желто-оранжевого опада, поэтому издалека Мусье Ружа можно было принять за шевелящийся гигантский ворох листьев. Саша вздохнула: все-таки говорящий кот – не совсем поддающееся науке объяснение. Может, редкая мутация?

— Куда мы пришли?

— В святая святых, к Ягине Саввичне! – таинственно ответил кот и, проваливаясь по уши в листья, заспешил к избушке.

Подойдя ближе, Саша увидела, что домик окружен крепким дощатым забором. Перед избушкой разбит небольшой ухоженный огородик с ярко-оранжевыми тыквами на грядках. А у самого крыльца пестреет клумба с нежными хризантемами и яркими астрами.

Через весь дворик тянулись веревки с бельем, что было странно: влажность на улице зашкаливала. Петух и пара куриц деловито клевали зерна под надзором черного кота. Он развалился на ступеньках и глазел в пасмурное небо.

На покрытую мхом крышу спикировал крупный черный ворон. Он внимательно посмотрел на Сашу левым глазом и обратился к черному коту:

— Что, опять пр-редсказываешь погоду, блохастый?

— Предсказываю… — лениво отозвался кот.

— И как успехи? Что нас ожидает в ближайшем будущем? Метеор-ритный дождь? Или, может, наводнение? Хотя в наводнение я бы поверил, столько дождей в последние дни – пр-росто так теперь не полетаешь, – посетовал ворон.

— А ты не летай. А то болтаешься туда-сюда, только сырость разносишь. И вообще, не мешай, пернатый, не быть тебе предсказателем – так и молчи.

— Кха-ха-кар! Насмешил! Пр-редсказатель он. Ты предсказывал апокалипсис на 13-е, мор-р на 14-е и голод на 15-е. Что-то сбылось?

— Голод сбылся, – невозмутимо отозвался кот. – Хозяйка вместо сметаны принесла какой-то кошачий корм из индейки, гадость редкостная! И я пропустил обед!

— Тебе это пошло только на пользу, – фыркнул ворон, недвусмысленно поглядывая на выпуклый котанский бок.

— Что?! Мне показалось, или ты меня жирным назвал? – взвыл кот. Он подскочил на всех четырех лапах и приготовился к прыжку. Эта общипанная курица еще пожалеет!

— Василий, где хозяйка? – поспешил вмешаться Мусье Руж, все это время наблюдавший за развитием событий из-за открытой калитки.

— Что? Какая хозяйка? А-а, это ты Рыж… — разочаровано протянул черный. Его зрачки постепенно сузились, а шерсть пришла в нормальное состояние. – Дык нету ее. В городе она, вроде по делам каким-то ушла…

— Дур-р-рак! – оглушительно каркнул ворон и переместился на перила. – И память у тебя как у рыбки! Пр-редсказатель называется!

Кот злобно шикнул, почесал лапой за ухом и обратил свои мерцающие глаза на Сашу:

— А это… подопечная новая, что ль?

— Сашей зовут, – отозвался Мусье Руж несколько недовольно. – Так где хозяйку твою искать?

— У Митр-рофана Петровича. Утеплять ступу поехала. Зима скор-ро – в летней уже не полетаешь. Годы уже не те. Тут и крыша нужна, да и обогр-рев не помешает, – отозвался ворон.

— А скоро ее домой ждать?

— Да вот уж поди минут через 10 вер-рнется. Она женщина пунктуальная, осенью-то дел много.

— Сядай, Саша, будем ждать, – заявил просветлевший Мусье Руж и, ловко сдвинув Василия на край ступени, умостился на крыльце. Саша осторожно присела.

С тех пор, как они подошли к калитке, она не произнесла ни слова. Участок леса вокруг дома таинственной Ягини Саввичны казался зачарованным местом. Здесь царила необычайно уютная тишина, нарушать которую совершенно не хотелось. Даже перебранка двух котов и ворона навевала умиротворение.

***

Покой нарушился внезапно. С залихватским свистом (ему бы позавидовал сам Соловей-разбойник, если б услышал), всполошив рассеянных куриц, прямо перед домиком приземлилось нечто, окруженное золотистым облаком.

Как только пыль с листьями улеглась, Саша разглядела женщину средних лет. Она стояла в деревянной бочке и доедала яблоко. Женщина была высокая, статная, одетая в старомодное зеленое платье и белый фартук. Ее длинные седые пряди спускались из-под кокетливо завязанного платка, а в чертах лица просматривалось нечто птичье. Она с легкостью перемахнула через край бочки, ласково похлопала ее по светлому боку и выжидающе уставилась на гостей.

— Здравствовать желаем, Ягиня Саввична! – Мусье Руж соскочил с крыльца и поклонился ей в пояс. Для такого обширного кота это был практически подвиг.

— Ну, здравствуй, рыжая бестия! Зачем пожаловал? – Ягиня Саввична облокотилась на бочку, выбросила огрызок и одарила кота насмешливым взглядом. Огрызок, не долетев до земли, испарился.

— Да помощь нам твоя нужна, не серчай, послушай лучше, – пропыхтел кот, разгибаясь.

— Надо мне проходимцев слушать! – фыркнула женщина и направилась к дому, попутно снимая с веревки цветастую шаль и интересуясь у Васьки прогнозом погоды на завтра. Тот, важно надувшись, докладывал про засуху и тридцатиградусную жару в середине октября. Ягиня пожевала губами и задумчиво произнесла:

— Пожалуй, надо переставать кормить Ваську мышиными консервами китайского происхождения. Поналожат чёрт-те чего, а у меня кот барахлит!

Ворон насмешливо каркнул, закашлялся и, спикировав хозяйке на плечо, доложил:

— Пор-ручение выполнил, лес облетел. Ежи закончили убор-рку, ждут от тебя сосновую настойку для спячки. Патрикеевне за лето выстр-роили знатную избушку, обживается, Зайца обещала больше не беспокоить. Но ее обещаниям, сама знаешь… А дядя Миша пр-росит в гости. Он, дескать, такое вар-ренье сварил, а отведать некому. Ты уж уважь старика, один он остался.

— Молодец, добрый молодец. Глядишь, еще парочка поручений — и расколдую я тебя. Поедешь в город, отдыхать станешь, – Ягиня ласково потрепала Ворона по спинке, а затем вдруг обратилась к Саше:

— А ты, красна девица, чего пожаловала? Приворот нужен? Так я этим больше не занимаюсь, сейчас век ненадежный. А если снадобья какие лечебные, так те недели через две готовы будут. Я, вишь, одна здесь, эти обормоты хоть и помогают, да все ж забот много. Осень – хлопотная пора.

— А я тебе как раз ученицу привел, помощницу. В ней, знаешь, какой потенциал? Ого-го! Ее бабка ведьмой была, всю деревню на себе держала, – вклинился Мусье Руж, задетый до глубины души таким безразличием к собственной персоне.

— Помощницу? А не слабовата? Городская, к удобствам привычная, в науку верит, дальше носа своего не видит… Ну-ка, повернись! — Ягиня смерила Сашу оценивающим взглядом.

— Да это дело поправимое, сама знаешь! Главное — потенциал! У нее такие корни…

— Стоп, стоп, стойте! Какая ученица? Какие корни? Что вообще здесь происходит? Что это за маскарад? К чему вся эта бредятина? Куда ты меня притащил? Ты вообще кот! – взорвалась Саша.

Ее можно было понять. Всю жизнь она жила в городе, читала исключительно энциклопедии и словари, переводила статьи по биохимии, встречалась с начинающим рэпером. В ее жизни никогда и не пахло говорящими котами, сумасшедшими старушками в летающих бочках и какими-то ежами! Хотя, пожалуй, ежи были самой понятной частью всего этого бреда. При чем тут вообще ежи?

— Эхе-хе, да ты ж ей не рассказал ничего, прохвост! И-и, а еще компаньонами себя называете! Ну-ка! – Ягиня осторожно обхватила раскрасневшуюся Сашу за плечи. — Пойдем, девочка моя, в дом. На таком холоде и заболеть недолго! Сейчас мы чайку выпьем… у меня самый лучший чай во всей округе!

— Да какой чай?! – девушка вырвалась и в два шага оказалась около калитки. – Не подходите ко мне! Никуда я не пойду с вами, вы – сумасшедшие! Если это розыгрыш, то крайне неудачный!

Она вцепилась побелевшими пальцами в задвижку и попыталась открыть внезапно оказавшуюся запертой калитку. Вид у девушки был донельзя жалкий. Она дрожала от страха и, чуть не плача, затравлено взирала на колдовскую братию.

— Э, довел девчонку! Мозги у тебя есть, рыжая шкура? Вот сделаю из тебя шапку! – замахнулась на Мусье Ружа Ягиня и заспешила к Саше, ласково воркуя:

– Не бойся меня, красна девица, не обижу тебя. Зря противишься, зря пугаешься. Ничего здесь дурного нет, этот олух царя небесного просто ничего тебе не объяснил толком. Как, бишь, зовут тебя?

— Саша, – осторожно ответила девушка, упираясь спиной в калитку. – А вы кто?

— Я? Да ты ей и про меня не рассказал? – удивилась Ягиня, обернувшись к Мусье Ружу. Мусье Руж протяжно вздохнул и закрыл морду лапами, не реагируя на поддразнивания Васьки:

— Кто ж знал, что она такая дикая? По моим расчетам…

— Заглохни, счетовод. Ягиня Саввична я. Лесная хозяйка, проводница, сторож границы. А иные меня еще Бабой Ягой кличут. Да только какая ж я «баба»? Сын у меня первый родился, значит, молодка я! – она по-девчачьи хихикнула.

— А-а, ага… — обескуражено отозвалась Саша. Какая-то часть сознания упорно твердила: «Такого не бывает, это просто сон, чертовски длинный сон».

— Пойдем в дом, чайку выпьем, я все тебе подробно расскажу-покажу, на все вопросы отвечу.

— Ну… а вы меня… не сожрете? – замялась Саша.

Женщина так светло улыбалась, что казалось, будто каждая морщинка на ее лице светится. А говорила она так ласково и спокойно, что у Саши возникало ощущение, будто она говорит со своей родной бабушкой. Этой женщине хотелось верить. Но Сашина память услужливо подсовывала расплывчатый сюжет из детской сказки. Девушка мало что помнила из того периода, но точно знала: Баба Яга – персонаж злой, поедающий детей и строящий козни добрым героям.

— Не сожру, – расхохоталась Ягиня и то ли в шутку, то ли серьезно добавила:

– Я уже сто лет человечиной не питаюсь. Совершенно испортились люди: жесткие, сухие, костлявые, горчат чем-то и гарью попахивают. Никаким соусом не отобьешь.

***

На небольшой газовой плитке дымился чайник. Ягиня Саввична суетилась, накрывая на стол. Саша сидела в большом уютном кресле, укрытая клетчатым пледом, чесала Ваську за ухом и прислушивалась к своим ощущениям.

Все вокруг наполнилось новыми, необычными для Саши звуками, запахами, ощущениями. Уютно потрескивала большая русская печь, подвывал сердитый ветер в трубе, гремела заслонками Ягиня, доставая горшочки. По всему дому медленно плыл тягучий аромат травяного чая и душистого лесного меда. Издалека, кажется, со двора, доносились голоса Ворона и Мусье Ружа: те спорили о законах термодинамики и еще какой-то научной ерунде.

В окно брызнули первые капли дождя. Ягиня всплеснула руками и опрометью кинулась собирать вещи, оставленные во дворе сохнуть. Саша поднялась и, словно во сне, не выпуская пледа, прошла следом за ней. Из распахнутой двери пахнуло осенней сыростью, лесной гнилью, жухлыми листьями, болотной влагой. С крыльца в дом поднялись Мусье Руж с Вороном. След мокрых кошачьих лап потянулся на кухню. Обрадованно заговорил Васька, снова начались вечные препирания с Вороном.

Все эти звуки Саша слышала очень четко, но будто во сне. Все ее чувства внезапно обострились. Она услышала далекий крик птицы и тут же поняла: это улетают утки. По кустам за забором прошуршал заяц, по сосне пробежала белка. На окраине леса, у самого болота показалась тень – это лось пришел взглянуть на новых гостей. Он так же, как Саша ощущала его присутствие, чувствовал ее с Мусье Ружем.

Незаметно подошла Ягиня, прижимая к боку таз с бельем, она коснулась плеча Саши.

— Чувствуешь? – спросила она.

Саша обернулась. Она чувствовала. Она чувствовала лес, она ощущала весь этот огромный живой организм. Она слышала шуршание ежей в теплой норке, топот зайцев на лесных тропинках, ворчание дяди Миши в мшистой берлоге, мурлыканье неизвестной ей Патрикеевны, звон капель, срывающихся с тонких веточек черноплодки, шелест падающих листьев… Она слышала все.

Все здесь было на своих местах. Ласково шептал дождь. Она слышала, как гулко бьют капли по влажной земле, как звонко пляшут на серой глади реки, покрытой тонким слоем льда, как стекают по крупным, чуть подмороженным алым ягодам калины.

— Но я же никогда не видела реку Смородину и эту Патрикеевну, откуда я их знаю? И лося я не видела, и уток никогда раньше не слышала, откуда я знаю, что это именно они? И я никогда не пробовала бруснику! Но я знаю ее вкус… она кисло-сладкая с горчинкой… ледяная, сочная… – Саша недоуменно посмотрела на Ягиню.

— Кот не ошибся, – усмехнулась Яга и закрыла дверь. – Хорош избу выстужать. Чай уже поспел, идем, за столом все расскажу.

***

За окном лил дождь. Затяжной, тусклый, осенний. Его мощные потоки щедро поливали окна, капли гулко стучали по пустым ведрам во дворе.

На кухне было уютно. Мирно трещали дрова в печке, гудела труба, звенела ложечка – Мусье Руж размешивал сахар. Сделав большой глоток из громадной красной чашки, Баба Яга зажмурилась.

— Чем пахнет, дорогая?

Саша замерла на мгновение, задумалась, а потом неуверенно ответила:

— Земляникой, черной смородиной, малиной и… Это шиповник! Большая красно-оранжевая ягода. У нее такие смешные усы! – выпалила Саша на одном дыхании и сама удивилась собственным познаниям. Стоило ей задуматься, как аромат чая распался на несколько отдельно существующих запахов, и она четко смогла определить все его составляющие.

Баба Яга довольно кивнула и шикнула на расшалившихся животных. Ворон устроился на тонкой нитке, предназначенной для сушки грибов. И всякий раз, когда он тянулся за земляничным вареньем, а делал он это часто, Ваське здорово прилетало по ушам птичьим хвостом, крыльями и прочими частями вороньего тела. Ну, какой порядочный кот станет терпеть такой наглеж? Вот Васька и заохотился, и поймал-таки пернатого за хвост, вернее за его остатки.

— Сгиньте, нечисть! Прокляну – не обрадуетесь, – с ленивой угрозой пообещала Ягиня Саввична.

С кислой миной на мохнатой морде Васька выполз из-за стола, сгреб сопротивляющегося Ворона в кулак и, мрачно пообещав потом с ним разобраться, удалился в сторону печи. Мусье Руж довольно улыбнулся в чашку, кончик его хвоста зашевелился. Саша в нетерпении уставилась на Ягиню Саввичну, ожидая объяснений.

— Что ж, а теперь, пока мы ждем пирога с черникой, я поведаю тебе свою историю…

Родилась я уже и не помню, сколько лет назад. Семья у нас была особая: состояла из одних только женщин, и в роду все были ведьмы. Не смотри так. Ведьмы – это тебе не какие-нибудь зловредные стервы, практикующие черную магию и поклоняющиеся Сатане. Это, конечно, распространенная версия, но сочинена она трусами и подлецами. Простые люди никогда нас не понимали, оттого и боялись.

Ведьма – от слова «ведать», то есть знать. Ведуньи мы по-другому. От матери к дочери, из поколения в поколение в нашей семье передавались знания, народные мудрости, советы, рецепты… Каждая женщина нашего рода знала все травы, все коренья, все ягоды и грибы, что растут в наших лесах. Каждая могла врачевать: вылечить могла от любой болезни человека и зверя, снять любую порчу и сглаз.

Бабушка моя была единственной на селе повитухой – принимала роды у всех женщин на деревне, учила юных бабёнок и молодок, как с дитятком новорожденным обращаться, врачевала. Ни один ребятенок, ни одна женщина у ней не померла. Все живы-здоровы, благодарили потом ее долго… А она им еще на счастье обереги дарила от нечисти всякой. В виде соломенных куколок.

То у нее особый дар был. Души она чувствовала, словно видела их, знала, как с ними обращаться. Помню, пришел к ней раз пахарь, жалуется, что ни черта у него в жизни не складывается: и жена сбежала, и лошадь подохла, и денег нет. А она на него посмотрела и сказала: «Не там ищешь. Ты для другого сюды послан. Поди к Вакуле-шорнику да попросись к нему в подмастерья. Он примет тебя, и будет тебе счастье, коли не оплошаешь». Так все и случилось. Стал тот пахарь первоклассным шорником, и денег заработал, и невесту нашел – все у него сложилось. Благодарил ее потом, удивлялся… А она просто видела, что душе его нужно, знала, какой у ней путь.

А матушка моя была Лесной хозяйкой. Оберегала свою территорию, защищала от неурожаев, непогоды. Разрешала все свары и споры, следила за тем, чтобы все было в гармонии и балансе, помогала людям и зверям. Случись что – простые люди шли к ведьме за помощью, за советом. И она все несчастья разрешала, только попросить ее надо было по-человечески. Ласково да с душой. А если мёдом угостить… мёд любила – страсть! Пасечников особо уважала и оберегала. Говорила: «Мир живет, пока пчелы живут». Мудрая женщина – права ведь была, – Ягиня Саввична вздохнула и грустно улыбнулась.

— Так и я, получается, тоже – ведьма? – спросила Саша. История Ягини Саввичны ее поразила. И удивительны были не столько ее слова, сколько Сашины ощущения. Она чувствовала тяжелую пустоту, звенящую грусть и невыразимую тоску, слушая старуху. От женщины исходили глухая боль и бесконечное одиночество. Девушке захотелось ее обнять, но она не посмела. К тому же Ягиня Саввична уже вернула себе прежнее расположение духа и игриво отозвалась:

— Сама-то как думаешь?

— Я не знаю…

— Кот правду сказал. У тебя сильные корни, сильная память предков, в тебе заложены огромные силы! Но ты забыла свою историю, оборвала связь с родным гнездом, потому ведовские способности покамест дремлют в твоем подсознании. И захочешь ты их разбудить или нет, зависит от тебя. Захочешь — я тебе помогу, сделаю своей ученицей. Нет — противиться не стану, отпущу с миром. Решай сама.

Саша задумалась. В городе ее ждала привычная жизнь со всеми удобствами, Интернетом, развлечениями…Но вместе с ними и пустая квартира, и злая хозяйка, и поиски работы, и свадьба бывшего. А здесь… Саша не знала, что ждет ее здесь, но очень хотела попробовать. Что-то влекло ее в этой магической атмосфере Ягиничной избушки, и девушка совсем не хотела уходить. Здесь она чувствовала себя спокойно и уютно, так, словно здесь – ее дом. И она решилась.

— Я хочу попробовать.