XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

На западе королевства, среди множества селений расположилась деревушка Чеккерд. Место это было обыкновенным и самую малость особенным. В последнем доме, около леса, проживали рыцарь — сэр Фагготин, с воспитанницей — Алиенорой. Их соседи не рисковали спрашивать, почему рыцарь воспитывает девочку, почему девочке нет и двух лет, ведь стоило единожды взглянуть на лицо её покровителя, вопросы и желание их задавать пропадали. Рыцарь ястребом смотрел в каждую простодушную крестьянскую физиономию, не говорил фразами сложнее “спасибо” и “пожалуйста”, на почтительное и подобострастное “сэр Фагготин” отзывался изредка, когда земледельцам нужна была помощь. Из имущества у него имелся конь, фиолетовый плащ, залатанный в паре мест, и старая кольчуга. Когда-то были узорчатые латы с гербом, но они быстро оказались разобраны по частям мелкими лавочниками, которые продавали ему необходимую бакалею и отрезы дорогих тканей. Последние – прихоть Алиеноры, отказывавшейся спать на грубом льне и сопровождавшей отказ истошным визгом.

Несколько лет назад девочка была настоящей принцессой, а рыцарь — настоящим рыцарем. Всё поменялось, как только король, отец Алиеноры, умер, и трон оказался поделён между ней и родным братом короля, её дядей. Человек алчный и злобный, он приказал одному из своих рыцарей, сэру Фагготину, тайно убить девочку. Однако, любовь к принцессе пересилила верность сюзерену, и Алиенора осталась жива. Тогда рыцарь пустился в бега вместе с ней и выбрал укрытием Чеккерд. Укрытие оказалось хорошим, и рыцарь проживал там безвыездно, пока не случилось страшного – Алиенора тяжело заболела.

Воспалённые глаза девочки, горячий лоб, дрожащие по ночам от озноба плечи пугали сэра. Сейчас, прямо сейчас, думал рыцарь, заберёт её смерть. Он покрывал себя самыми страшными проклятиями, подслушанными у деревенских, винил во всех известных ему смертных грехах, но отзывался ласковым мычанием на тихие “a-da-а-а” Алиеноры. Отчаявшись помочь девочке своими силами, рыцарь обратился к жителям Чеккерда. Те рассказали ему о лекаре из соседней деревни, ветхом старике, который врачевал в округе уже не первое поколение. Впрочем, прибавили шёпотом, мол, старик – колдун и лечит по чёрным книгам. Сэра это ничуть не напугало, ведь ради Алиеноры он был готов обратиться хоть к дьяволу.

Жилище лекаря напоминало заброшенную кладовую. Повсюду стояли мутные склянки, валялись поржавевшие тигли, разевали пасти забитые утварью сундуки. Вид хозяина от обстановки вокруг тоже не отличался – одежда, словно сшитая из разноцветных заплаток, два таких же разноцветных глаза, привязанные к поясу ложечки и щипцы. Разговаривал он уже обыкновеннее, по-старчески философично и немного бессмысленно.

– Тц, тц, тц, чему предначертано умереть – то непременно умрёт, таков уж Великий замысел. Вмешиваться в него не моё и уж тем более не ваше дело.

– Я разочаровался в замыслах с тех пор, как к власти пришёл детоубийца.

Лекарь снисходительно улыбнулся и покачал головой.

– Вижу, вы не хотите слушать мудрых советов. Что ж, так тому и быть.

Из безразмерного балахона старика вытянулась восковая рука.

– Заключим сделку. Я излечу дитя, если вы три раза рассмешите меня.

Искривленный рот протянулся от щеки к щеке.

– Порадуйте на исходе лет, освободите от одиночества, чего вам стоит?

Рыцарь задумчиво склонил голову. Просьба лекаря казалась сэру смехотворной и глупой. Зачем старику, пусть даже и колдуну, шутки? Какие ему нужно рассказать?

– Ну же, любые три остроты, пока мы направляемся к дому больной!

Сэр Фагготин кивнул и, не раздумывая, почему лекарь угадал ход его мыслей, вышел из чудного дома. Хозяин его двинулся следом.

Перед ними расстилался болотистый туман. Зеленоватые пары поднимались отовсюду, принося с собой запах гнили и прокислой почвы. Сэру уже дважды примерещилась нежить, когда старик произнёс:

– Можете начинать балаган прямо сейчас.

Сделав несколько шагов вперёд по мягкой земле, рыцарь напряжённо посмотрел вдаль и сощурился, силясь разглядеть тропу.

– Приходит один лорд к другому и стучится в дверь. Ему открывает слуга. Лорд говорит: » Хозяин дома?», слуга отвечает «Нет, уехал на кладбище». Лорд снова спрашивает: » А скоро ли хозяин вернётся?», а слуга снова отвечает: «Не знаю, он уезжал туда в гробу».

Старик прокашлялся и захихикал, будто глумясь над кем-то.

– Очень хорошо. Мне нравится, когда люди смеются над смертью, пытаясь преодолеть её. Ничего не получается, а они всё равно пытаются. Как всегда.

Рыцарь промолчал.

Пройдя половину пути, собеседники очутились на лугу, от края до края заполонённом высокой травой. Сэр Фагготин потупился и начал рассматривать комья грязи под сапогами. Разыскать в голове шутку становилось сложнее.

– На улице внезапно падает схватившись за сердце какой-то человек. Проходивший мимо священник подходит к нему: «Веришь ли ты в Бога-отца, Бога-сына и Бога-святого духа?». Человек с трудом открывает глаза и шепчет: «Я того и гляди ноги протяну, а он мне тут загадки загадывает».

–Вы изощрённо веселитесь с Богом. Меня занимали такие упражнения в красноречии раньше, и, кажется, слишком давно, чтобы помнить, каковы они. Веселье тот же обман. Хотите обмануть Всевышнего, прикинуться богами, а на деле барахтаетесь в лужице малодушия. Не смешно ли?

Рыцарю не смешно. Он не мог отвести взгляда от загоревщегося безумием лица старика. Испещрённые морщинами щёки подёргивались в такт неторопливым шагам.

Они зашли в лес. Высокие буки протыкали беззвёдное небо тёмными верхушками, а между их ветками поблёскивали огоньки – наверное, свет из окон домов, размышлял сэр. Вот-вот, ещё немного, и будет их дом, а там Алиенора, её радостный, пусть и слабый, лепет, потускневшие, но всё равно прекрасные глазки. Она поправится, непременно поправится, стоит лишь развеселить старого дурака!

– “Закутил чёрт с ангелицей, Бог не может дать ответ

Как же может быть такое, чтобы тьмою дышал свет?”

Лекарь остановился и затрясся всем телом.

– Это же ни капли не забавно, сэр Фагготин.

Костлявые пальцы потянулись к окаменевшему от ужаса рыцарю.

— Теперь вы будете шутить до тех пор, пока не найдёте новую принцессу,

Фагот.

fagot (франц.) — шут