XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Живёт на свете мужчина лет тридцати. Серые глаза, серый костюм. Ни высок, ни полон, да и на лицо приятен. Ничто неизменно в однообразном существовании. Жизнь его проста и чередуется простыми действиями:

Дом — пятиэтажное строение с некогда коричневыми стенами, после чего выцветшими на солнце, в котором располагалась одинокая однокомнатная квартира. Пропахшая плесенью и подгоревшей едой. Жизнь в ней умерла вместе с тараканами, крысами и цветами.

Офис — тусклое, унылое здание с миллионом окон-глаз, откуда за тобой могут наблюдать сотни людей, вместо выполнения своих обязанностей. Его видно отовсюду, восемьдесят этажей неприметности. Можно забыть о существовании времени, немного расслабиться и выпить дерьмового кофе из автомата.

Обед — проходит бок о бок с коллегами, обсуждающими своих жён, детей и перемывающими друг другу кости. Люди, соревнующиеся в том, у кого больше болячек и меньше зарплата. Это место можно покинуть, проникнуть в серую массу людей и «выплыть» к кафетерию. Отведённое время наблюдать за людьми: кто-то опрокинул тележку с хот-догами, в переулке сидит бездомный, одиноко бродит маленький мальчик. Ничего не меняется с течением времени, словно вечно понедельник.

Бар — завсегдатай непопулярного подвальчика. Можно поболтать с барменом, часто приветливым и дружелюбным, или глянуть очередную трансляцию очередного матча. Иногда даже не знаешь, что там показывают. Слушаешь монотонный голос диктора и погружаешься в собственные проблемы.

Мужчина заурядный, не представляющий собой ничего особенного, подобен своей жизни. Встаёт в пять утра, чтобы успеть добраться на автобусе в офис. Каждый день он переполнен: пожилые люди, дети, офисный планктон.

Повторяет год за годом изживший себя алгоритм, со временем кожа стала серой, глаза потеряли яркий оттенок, будто компьютерный экран втянул в себя все краски.

С трудом можно припомнить имя, в меру распространённое, легко забываемое. Джеймс? Томас?

И вот снова обед, и вот снова кафе. Почему-то сегодня внимание остановилось на беспристанищном в переулке. Протёртая одежда, запылившаяся красная шапка с помпоном, на каждой из перчаток отсутствует по пальцу, яркие заплатки на штанах добавляли образу вырвиглазности. Мужчине он почему-то напомнил дешёвого Санта-Клауса, которого родители заказывали своим детям. Серая отросшая борода, сросшиеся брови. Только сменить наряд, и можно отправлять на детские утренники.

Стоило покинуть уютное место, задуматься о своём и вот ты уже случайно оказался у того закоулка. Мрачный, неуютный, пахнет перегнивающими отходами людей, содержащимися в мусорных контейнерах.

Стодолларовая купюра легла в руки медленно, словно жизнь, протекающая в офисе.

— Даже не знаю, как отблагодарить тебя. — Голос был басистым и хриплым.

«Санта» сделал доброму мальчику подарок: фиолетовое яйцо, покрытое сиреневыми пятнами, размером с ладонь ребёнка. Кажется, оно было найдено другом в Антарктиде…

Мужчина ходил на работу, позабыв о подарке, а бродяга больше не появлялся в том переулочке. Без него улица казалась более тусклой, унылой, а, может, ничего и не изменилось вовсе.

Дни текли за днями, недели за неделями, яйцо росло. По величине оно походило на страусиное или даже больше. Если бы слоны откладывали их, то, я уверена, по размерам они были бы таким же.

Послышался треск, хруст, хлюпающие звуки. Мышь, всё это время сидевшая в вентиляции, наблюдала за происходящим, за медленно ползущим существом фиолетового оттенка. На задних конечностях копыта и пальцы на передних. Волосы синего цвета переплетались с зелёными прядками, хвост волочился по земле, оставляя влажный след за собой.

Квартира была пуста, хозяин скончался пару дней назад на рабочем месте. От передозировки серости в своей жизни. Существо несколько раз ткнулось рогом в дверь кухни, пытаясь открыть её, но все попытки оказались безуспешны. Повернулось в сторону мышки, принявшисьглазеть на неё, лицо выглядело, словно человеческое. Отчасти пугающее и завораживающие.