Семья Петровых на зимние каникулы переехала из большого шумного города в маленькую деревушку. Там у них был дом, который бабушка завещала внукам Антону и его сестре Мие. Это был деревянный дом, довольно большой, уютный, с огромным камином на дровах. Стоял он на окраине деревни возле густого леса.
Первые дни Петровы никак не могли привыкнуть к тишине деревни. После шумного и грохочущего города с его несмолкающей вереницей гудящих машин скрип ступеней старого крыльца, жалобное позвякивание дверного засова, попискивание мышей в чулане, утреннее пение петухов и мычание коров, треск сломавшейся под тяжестью снега ветки казались им такой мелочью, на которую и внимание не стоит обращать. А ещё телефоны вдруг замолчали, перестали назойливо донимать звонками, оповещениями из социальных сетей и рекламными предложениями. Жизнь вокруг словно замедлила свой бег, замерла, взяла длительную паузу.
Старый дом гостеприимно встретил Петровых: камин весело потрескивал сухими смолянистыми дровами, пузатые банки солений и вкуснейшего варенья из лесной ежевики дружно перекочевали из подвала на кухню, в громоздких и необъятных по размеру шкафах быстро отыскались валенки для прогулки по зимнему лесу, коробки с игрушками для новогодней ёлки и масса самых неожиданных вещей, о назначении которых молодые Петровы даже не догадывались.
Приближался канун Рождества. Антон и Мия решили смастерить украшения для крыльца. Они проворно забрались на чердак в надежде отыскать старые открытки и журналы. Их внимание сразу же привлёк ларец вишнёвого цвета, покрытый толстым слоем пыли. Ребята тут же принялись его исследовать.
— Посмотри, что я нашла, — Мия осторожно приподняла ссохшееся от времени фанерное днище ларца и ловко вытащила небольшую перетянутую шнурком пачку каких-то не то писем, не то старых документов.
— Вот так находка! Что бы это могло быть? — Антон тут же стал освобождать на трёхногом столе место для загадочной находки.
Брат с сестрой с интересом принялись разбирать сложенные вчетверо пожелтевшие листы, исписанные красивым каллиграфическим почерком. Некая Эльза писала о том, как они прибыли рано утром на маленькую станцию, где их пересадили на телеги и повезли на поселение. Их семью (мать и двоих малышей пяти и десяти лет) определили на постой в избу к старикам: бабе Нюре и деду Ефиму. Они напоминают девочке их соседей: тётку Марту и её мужа Яниса — семью фермеров из маленького эстонского хутора.
— Откуда эти письма? И кто такая Эльза? — Мия ещё несколько раз перечитала письмо.
— Никогда не слышал, чтобы в нашей семье кого-то так звали, — Антон задумчиво повертел в руках жёлтый листок письма.
— Послушай! – прервала его Мия.- Вчера похоронили маму. Она долго болела. Кашляла кровью и почти не вставала. Баба Нюра поила её горькими отварами и натирала спиртом, но мама с каждым днём всё тяжелее дышала и почти ничего не ела. Сегодня приходили какие-то люди в военной форме к бабе Нюре, велели собрать нас с Валдисом к утру. Завтра поедет машина за продуктами в город, и нас отправят на ней в детский дом.
Находка была столь неожиданной, что Антон с Мией совсем забыли о цели своего визита на чердак. Собрав все листы, они ринулись вниз, чтобы показать маме старые письма.
— Моя прабабушка Наталья тоже в детском доме жила,- сказала мама, быстро пробегая глазами жёлтые от времени листы письма.- На отца они с матерью похоронку получили ещё в начале войны, а через два года мать у девчонки умерла, и Наталью, как сироту, отправили в детский дом. В детстве мне бабушка часто рассказывала о своих родителях, о голодном детстве, о том, как трудно жили, как каждую вещь берегли.
— Давайте дочитаем, тут ещё несколько листов, — предложил Антон .- С братом я больше не виделась. Нас разлучили ещё в Томске. Валдиса и малышей отправили в приют куда-то под Красноярск, а меня и ещё несколько девочек-подростков определили в Енисейский детский дом. Больше с Валдисом я не виделась. Как ты, брат? Жив ли?
— Как такое может быть? Трудно себе даже представить, что вот так можно потерять последнего родного человека. – Мия сидела притихшая и слегка ошеломлённая чужой трагедией.
— Остался последний лист. Здесь совсем немного, строчки неровные, прерывистые, — голос Антона предательски задрожал. – Мамочка, скоро мы встретимся. Я всё чаще вспоминаю наш хутор, маленький домик и сад. Ты готовишь мой любимый мульгикапсас- свинину с квашеной капустой- и печёшь хлеб. Я слежу за молоком, из которого мы сделаем домашнюю простоквашу. Отец коптит рыбу, а маленький Валдис подает ему дрова. Как же хорошо мы жили! Как же мало нам отпущено было… Я сберегла твой любимый ларец, подарок отца. На нём несколько глубоких царапин и замок заедает, но всё равно он самый красивый. Я решила подарить его Наташе, моей соседке. У неё ничего не сохранилось на память о родителях. Я уверена, что ты бы сделала то же самое.
— Значит Эльза и твоя прабабушка Наталья были в одном детском доме, — обращаясь к матери, поделилась своей догадкой Мия. — Интересно, знала ли она, что в ларце есть тайное дно, в котором эстонская девочка берегла свой дневник?
— Этого мы уже никогда не узнаем, ведь не только Натальи, но и её дочери, твоей бабушки Софьи уже нет в живых, — мама принялась осторожно складывать листы дневника.
За обедом, когда отец вернулся из деревни и был тут же посвящен в тайну старого ларца, Петровы решили тщательнее перечитать послание их прошлого.
-Вы забыли о Валдисе, брате Эльзы. Быть может, его жизнь сложилась благополучно. Давайте попытаемся навести справки о нем, — предложил Антон.
— Верно, есть шанс, что малышу повезло больше. А если это так, то мы найдём его потомков и передадим им семейную реликвию. Это будет правильно, — поддержал предложение сына отец.
-А если нет? Что тогда? Что будем делать с ларцом и дневником? – в голосе Мии послышалось сомнение.
— Такие вещи должны храниться в музее. Это живая память о тех страшных временах, о его невинных жертвах, – слова отца словно ставили точку во всех сомнениях.
В ту ночь Петровы долго не могли заснуть. Их мысли занимала судьба маленькой эстонки Эльзы, чья семья, попав в водоворот репрессий и депортации, прошла через нечеловеческие испытания. А на утро Антон с отцом уехали в город, чтобы начать поиски с местного архива.
