Как обычно вечером мы с хозяином гуляли в парке. «Здесь душа отдыхает от городской суеты», — любил повторять он и трепал меня по моему лохматому загривку. Осенью это место тихое и спокойное, людей в парке в это время немного. Вот мимо нас пробегает девчушка-школьница, неторопливо проходит какой-то важный мужчина, следом за ним – бабушка с внуком. Навстречу попадается милая девушка с замечательной улыбкой и выразительными голубыми глазами, которую мы часто встречаем на главной аллее. «Какой хороший у вас пёс, красивый. А как его зовут?» — интересуется она в этот раз у моего хозяина и, получив ответ, удивлённая, идёт дальше. И мы продолжаем прогулку.
Деревья с потемневшими от дождей стволами упираются оголёнными верхушками в серое низкое небо. Зато под стволами и на асфальтовых дорожках море пёстрых листьев. Один застрял между дощечками скамейки и трепещет на ветру, словно помахивает нам, как друзьям, разноцветной ладошкой. Среди вороха опавших кленовых и берёзовых листьев я унюхал целую семейку маленьких грибов и лаем подозвал к себе хозяина. Но он только устало улыбнулся, и мы не торопясь отправились дальше. Прогулка была недолгой. Хозяин раньше, чем обычно, позвал меня и повернул назад: это означало, что пора возвращаться домой. Он шёл торопливо и как-то нервно, иногда останавливаясь и тяжело дыша. Что же такое случилось?
Вдруг он тихо вскрикнул, дёрнул рукой, в которой был мой поводок, и упал – тяжело и некрасиво. Вокруг нас собрались немногие прохожие. Кто-то расстёгивал рубашку моему хозяину, кто-то пытался отцепить поводок, который запутался в неподвижной руке.
— Сердце… сердце…
— Валидол?
— Скорую…
— А собака? — слышал я обрывки фраз суетившихся рядом незнакомцев.
Мне стало страшно. Да, да. Кто думает, что собаки ничего не боятся и ничего не чувствуют, очень ошибается. Я надеялся: хозяин сейчас поднимется, потреплет меня, как обычно, по загривку, и всё будет хорошо. Но подъехала машина, и люди в белых халатах куда-то увезли хозяина. Скоро на аллее парка никого не осталось, только у скамейки одиноко лежал поводок, который ещё недавно крепко сжимала его рука. Стал накрапывать мелкий дождь, он намочил дорожки, и деревья, и опавшую листву, и приветливый листок, который уже не махал мне по-дружески, а грустно поник, словно сочувствуя мне.
Шёл дождь, прохожие спешили домой. Темнело. В окнах домов зажигались огни. И только я, одинокий, никому не нужный и голодный, скитался по улицам города, потому что возвращаться было некуда и не к кому. Очень хотелось есть. Но где достать еду? Совсем обессиленный, я заснул на траве у незнакомого дома. Утром на меня первым обратил внимание продавец из мясной лавки. Он погладил меня и накормил обрезками говядины. Как я ему был благодарен! А вечером меня увидела компания мальчишек.
— Смотри, пёс с ошейником!
— Наверное, потерялся. Как его зовут?
— Мухтар! Вольф!
— Граф! – кричали они наперебой.
Потом кто-то из ребят вдруг схватил камень и бросил в меня. За что? А может, они просто хотели поиграть? Я решил убежать отсюда и больше сюда не возвращаться. Я ещё несколько раз приходил к дому, где когда-то жил, и в парк, на любимую аллею, в надежде увидеть своего хозяина. Но всё было напрасно: он так и не пришёл, а я стал бездомным дворнягой.
Уже месяц, а может быть, и больше я выживал на улице. Ко мне иногда подходили разные люди: взрослые и дети. Одних я боялся: вдруг сделают мне больно, другим давал себя погладить. Мясную лавку и доброго лавочника я потерял, питался тем, что найду на улице. Я уже привык спать не на тёплой лежанке, а на холодном асфальте или пожухлой мокрой траве. С каждым днём становилось всё морознее. Наверное, про такую погоду люди говорят «собачий холод»? Только почему он «собачий»? Я не понимал. Потом пошёл снег. Моя густая шерсть свалялась и уже не грела меня. От мороза я спасался в подвале заброшенного дома и выходил оттуда, только чтобы добыть себе пропитание. Иногда меня подкармливали добрые люди. Я чувствовал себя самым несчастным существом на свете: ни хозяина, ни дома, ни еды.
Так прошло ещё несколько месяцев. Стало ярче светить солнце, сначала растаял снег, потом на деревьях набухли почки, зазеленела первая травка. Я начал почаще выбираться из своего укрытия. Однажды на улице я встретил одного старика. Он мне показался добрым и таким же, как и я, одиноким. Он стал иногда приносить мне косточки, а я в благодарность пытался его развеселить. Один раз рядом с ним я увидел девушку, которую, мне показалось, я уже где-то встречал. Ну конечно! Замечательная улыбка и выразительные голубые глаза. Это моя старая знакомая из парка. Она наклонилась ко мне.
— Как тебя зовут, пёсик? Мухтар? Полкан? Вольф? – стала гадать девушка.
— Счастливый! Это же Счастливый, дедушка! Помнишь, я тебе о нём рассказывала? Тебя не узнать. Какой же ты стал грязный, худой.
— Что же случилось с твоим хозяином? – продолжала она. – Помню, как вы часто гуляли с ним по вечерам в парке. Пойдёшь ко мне?
Теперь я опять не один: живу в тёплой квартире, обо мне заботится моя новая хозяйка, она милая и добрая. Я поправился, и шерсть моя стала лосниться, как и раньше. Лето мы с ней провели в деревне, купались в речке, ходили в лес, играли на лугу, а осенью вернулись обратно в город.
…Я опять гуляю вечерами по парку со своей новой хозяйкой. Осенью это место такое тихое и спокойное. «Здесь душа отдыхает от городской суеты», — говорит она и треплет меня по моему лохматому загривку. Деревья с потемневшими от дождей стволами упираются оголёнными верхушками в серое низкое небо. Под стволами и на асфальтовых дорожках море пёстрых листьев. А один застрявший между дощечками скамейки листочек трепещет на ветру, словно помахивает нам, как друзьям, разноцветной ладошкой. «А всё-таки я действительно Счастливый!»- думаю я и прижимаюсь крепче к моей хозяйке.
