– … Вы приняты в университет H., – вслух произношу я, всматриваясь в слова на экране. Несколько строчек, напечатанных сухим, официальным языком, должны навсегда изменить мою жизнь, но я чувствую лишь глухое ошеломление и что-то вроде гуляющего внутри сквозняка…
А снаружи между тем всё наполняется праздником. Мама, сияя от счастья, достаёт с антресолей белоснежную скатерть, распахивает буфет, набитый хрустальными вазочками и сервизами, из которых запрещается пить чай в «обычные» дни, и открывает бутылку детского шампанского… Её движения при этом полны торжественности, как будто она разливает настоящее вино, а не лимонад. Бабушки и тётушки суетятся, накрывая стол: звенит посуда, на столе появляются блюда, приготовленные специально для такого случая…
Я же сижу в кресле, сжимая в руках телефон, улыбаюсь, но чувствую, как эта улыбка становится маской, прикрывающей растерянность и странное чувство вины. В голове бьется мысль: “Кажется, я не счастлива…”
Казалось бы, я выиграла эту жизнь в беспроигрышную лотерею: тётя в голубой панаме крутила прозрачный бочонок, лёгкой рукой достала заветный билет и с улыбкой протянула мне. И действительно, всё, чего я хотела — или думала, что хотела — приходило ко мне само: я без труда поступила в престижный лицей, окончила музыкальную школу с красным дипломом, побеждала в олимпиадах и конкурсах, сдала выпускные экзамены на высшие баллы, и директор школы вручил мне блестящий металлический диск в бархатной коробке – золотую медаль… А теперь меня ждёт иностранный вуз, поступление в который все считают огромным успехом…
Только вот вместо радости я чувствую тревогу, как будто попала в плен к людоеду. Это то, чего я действительно хотела? А что если мне не понравится? А что если у меня не получится? Все так радуются – я их обнадёжила…
Голоса родных звучат слишком громко, как будто они стараются заполнить тишину, которая нарастает внутри меня. Я смотрю на свою семью, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Ты – наша гордость! Ты так старалась, и вот результат! — повторяют родные по очереди, но их слова не доходят до меня. Пустота внутри меня сворачивается пушистой серой кошкой.
Я выдавливаю очередную улыбку:
– Спасибо!
Но голос дрожит, и улыбка выходит натянутой, будто её кто-то держит по уголкам губ.
Позже, оставшись с мамой наедине, я пытаюсь рассказать ей о своих переживаниях:
– Мам, а ты когда-нибудь думала, что всё это… не для меня?
Она удивленно поднимает глаза, оторвавшись от тарелки, на которой любовно раскладывает фрукты:
– О чём ты, милая? Ты столько лет шла к этому! Теперь у тебя есть всё, о чём можно мечтать!
Я лишь вздыхаю.
– Ты просто устала,– щебечет она, – это нормально.
Я хочу всё объяснить маме, но понимаю, что её не переубедить. Она уверена в правильности такого пути так же, как и все вокруг. Конечно, Мама меня любит, но как будто не так, как мне нужно… Мне ужасно одиноко. Одиноко заранее.
***
Переезд выходит стремительным, и вот я в чужой стране, а вокруг всё незнакомо: язык, культура, люди, правила. Я чувствую себя потерянной и уязвимой, как будто попала в лабиринт без карты. Город, в который я переехала, величественный и холодный. Университет – огромный и безразличный, словно гигантский орган, в котором у каждой ноты своя, установленная дирижёром роль. Только я не нота…
Я живу в кампусе, окружённая людьми и событиями. Но ночные посиделки в общежитии, шумные вечеринки, бесконечные разговоры о чём-то важном и глупом, споры с профессорами на лекциях и семинары по экономике – всё это не селится внутри надолго. Я будто наблюдаю за жизнью со стороны, не будучи её частью.
– Ты уже подружилась с кем-нибудь? – спрашивает мама по видеосвязи в очередной раз.
– Да, конечно, – лгу я. – Все очень доброжелательные.
На самом деле, я едва знаю имена половины одногруппников, а на встречах не могу выдавить из себя и пары слов. Мне невыносимо скучно…
Каждый день я иду на лекции, стараюсь по-прежнему быть лучшей, получать отличные оценки. Но радость от достижения маленьких целей кратковременна, словно вспышка молнии в ночном небе: она освещает тьму вокруг на мгновение. Моя жизнь похожа на блестящий спектакль, где я играю роль успешной девушки, добивающейся всего, чего пожелает. Но за кулисами пусто и темно: как-то ничего не желается… Я будто живу чужой жизнью, боясь не оправдать ожиданий.
– Почему ты всегда такая серьёзная? – усмехается одногруппник, работающий со мной над проектом. На лацканах дорого пиджака блестят золотистые пуговицы.
– Не знаю… – я пожимаю плечами, избегая его взгляда.
– Знаешь, иногда стоит просто расслабиться, – парень лениво потягивается и откидывается на стул. Улыбка на его лице вполне искренняя, но сказанные им слова задевают меня.
Плакать я начинаю только через полгода после переезда – до этого держусь как истукан с острова Пасхи, и все начинают думать, что я «бесчувственная русская». Первые слезы редкие, как дождь после долгой засухи, но потом они льются почти каждый вечер, потому что я скучаю по дому, любимым голосам и родным лицам. Непонятная, щемящая тоска высасывает ключицы, и я зарываюсь в одеяло, будто лиса в снег.
– Ты держишься? – спрашивает мама в очередной раз. – Нужно быть сильной, и тогда любые вершины по плечу!
– Да, всё отлично, – снова вру я, чувствуя, как скребёт в горле и щиплет нос.
Понимание приходит не сразу: все мои достижения – это не мои мечты. Это мечты моих родителей, учителей, соседей («Ох, Людочка, какая дочь у тебя!») – всех тех, кто ждал от меня успеха. Я просто следовала за чужими ожиданиями, как по маршруту, проложенному навигатором, но сама не знала, нужно ли мне в конечную точку.
И вот, наконец, секрет моего сердца раскрылся: я не знаю, чего хочу по-настоящему. Моя жизнь – красивая витрина, но всё на ней бутафория из папье-маше. Это осознание пробегает по телу электрическим импульсом и оживляет меня. Я задаю себе вопросы: «Что приносит мне радость?», «Что я хочу делать, когда никто не видит?» Но ответы не приходят сами собой – их нужно искать.
И вот теперь я каждый день отправляюсь на поиски того, что принесёт мне радость. Я пробую гулять, учусь готовить, рисую, пишу длинные эссе, но всё это не то. Любая радость мимолётна, как съеденное мороженое. И я ищу то, что заставит сердце биться быстрее…
***
Однажды вечером я бреду по городу. Холодно: осень превращается в зиму. Улица течёт под ногами, я смотрю на окна домов, вижу порозовевших от тепла посетителей кафе, прохожих, кутающихся в шарфы… Ноги сами ведут меня к невысокому зданию с большими стеклянными окнами. Это крохотная ледовая арена.
Внутри пахнет льдом и карамельным попкорном. За стеклом – фигуристы-любители, стремительно скользящие по зеркальной поверхности. Движения лёгкие, почти невесомые. Они кружатся, смеются, падают и снова встают.
Я вспоминаю детство: вот я впервые встаю на коньки, вот папа держит меня за руки, а потом отпускает, и я качусь… качусь сама. Я падаю, сбиваю коленки, встаю и – будто взрослея на ходу – бегу и кружусь, чувствуя ветер в волосах. Нет, я не была чемпионкой, но чувствовала себя свободной, когда лёд скользил под лезвиями коньков. Воспоминания согревают меня: это не вспышка молнии, это ровный свет моей внутренней лампы.
Я беру напрокат коньки. Лёд по-прежнему твёрдый и скользкий. Первые шаги неуверенные – мышцы помнят, но страх сковывает. Я осторожно отталкиваюсь от бортика и… качусь! Медленно, сначала неловко, но с каждым новым кругом – всё увереннее. Наконец я разгоняюсь, закрываю глаза и чувствую ветер. Чувствую с неописуемым удовольствием.
Я смеюсь. Громко, звонко. Я смеюсь, кружась на льду, и впервые за долгое время ощущаю себя свободной, счастливой – живой. И мир меняется…
***
Теперь я хожу на каток каждый день. Сначала я каталась одна и наблюдала за другими, а потом познакомилась с Анной. Она студентка, мечтающая стать тренером. У неё добрые глаза и неиссякаемая энергия. Она учит меня новым элементам и подбадривает, когда я падаю.
– Тебе нравится? – спрашивает она.
Я киваю, переводя дух – щеки горят, ноги горят.
– Тогда катайся. Не ради оценок, не ради достижений, а просто потому, что это делает тебя счастливой.
Её слова остаются со мной. Я всю жизнь старалась быть лучшей во всём, но кататься можно не ради побед. Можно просто скользить по льду и радоваться тому, что всё так, как оно есть.
И мир отзывается на моё тепло благодарностью. У меня появляются новые знакомые. Например, Микаэль – художник, который рисует прямо на льду, оставляя за собой линии, похожие на мазки кисти, а потом делает фото и расклеивает их на остановках метро.
Я нахожу небольшое кафе, где каждую пятницу играют музыканты. Здесь пахнет корицей, и можно сидеть часами, слушая незнакомцев, которые делятся историями.
А еще я помогаю в приюте для животных – выгуливаю собак, ухаживаю за кошками. Однажды рыжий котёнок вцепился коготками в рукав моей куртки и отказался слезать. Я взяла его к себе и назвала Неко. Теперь по вечерам он засыпает у меня на груди, и мне не бывает одиноко.
Но самое главное – я приняла смелое решение: я перевелась в другой университет – маленький, уютный, без пафоса и бесконечной гонки за успехом. Здесь не требуется быть идеальной – достаточно быть собой. Я выбрала факультет литературы и начала писать. Не бездушные эссе на высшие баллы, а настоящие истории – такие, в которых есть чувства, мечты, надежды.
Когда я рассказала об этом маме, она сначала растерялась:
– Ты уверена? Ты столько лет к этому шла…
Я кивнула.
Мама долго молчала, а потом улыбнулась:
– Главное, чтобы ты была счастлива.
В тот момент я почувствовала, как внутри всё расправилось, словно наконец-то встало на свои места. И теперь мои дни наполнены простыми, но настоящими вещами. Я катаюсь на коньках, работаю в издательстве, пишу, гуляю по паркам с Неко на руках, пью горячий шоколад в уютных кафе, слушаю уличных музыкантов и покупаю цветы. Я больше не гонюсь за чужими ожиданиями – я просто живу.
И кажется, впервые за долгое время я по-настоящему счастлива.
