XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

— Сынок, постой здесь, а я скоро приду, — белокурая женщина закрывала лицо от ледяного ветра вязаным шарфом, — Никуда не уходи!

— Да, мам. — пролепетал мальчик, слегка поёживаясь от холода, который обжигал нежное лицо белоснежными хлопьями метели. Тёмно-синие рукавички были насквозь мокрыми от снега, который малец хватал из всякого сугроба. Ребёнок дрожащими, неловкими движениями натянул на голову капюшон пуховика с потрёпанным рыжим мехом.

Сквозь плотную пелену метели было невозможно увидеть что-то чётко. Во внимание попались лишь несколько прохожих, которые, словно тёмные пятна грязи среди белого снега, торопливо передвигались и, присыпанные, вскоре вовсе исчезали.

Время тянулось слишком ощутимо — маленькие заледеневшие пальчики совсем не слушались, нос не ощущался вовсе, щёки заледенели. Пытаясь согреть руки, мальчик прятал их в карманы. Он одними губами раз за разом шептал: «Мама, где же ты?». Уже устав стоять, мальчик осторожно, пытаясь не поскользнуться на оледеневшем камне, прошагал к холодной заснеженной лавочке и прилёг на неё, подложив руки под голову. Прикрыв глаза, он мысленно молил, чтобы мама вернулась как можно скорее.

Тем временем метель даже не планировала успокаиваться. Наоборот — она лишь разыгрывалась с необыкновенной силой. Белоснежные хлопья прилетали на лицо, и мальчик, жмурясь, смахивал их мокрыми руками.

— А ты чего здесь делаешь? — открыв глаза, ребёнок увидел перед собой высокую женщину в дутой красной куртке. Очертания её были тоже размытыми, но некоторые черты лица спустя пару секунд разглядеть было возможно: светло-зелёные глаза, обрамлённые ресницами с комочками туши, тёмные короткие волосы, нависающие на лицо, румяные щёки.

— Мне мама сказала ждать, но её уже давно нет, — Он поднялся и снова спрятал руки в карманы, шмыгнув носом.

— Понятно, — многозначительно помолчав несколько секунд, женщина взяла мальчика за руку. — Ну, пойдём со мной. Тебя как зовут?

— Антон, — он стянул рукавички и сунул их в карманы. Внутри здания было очень тепло. Втянув сухой воздух, Антон несмело поднял голову вверх и окинул взглядом помещение. Вокруг было много детей различных возрастов, все они искоса поглядывали на мальчика. В этих глазах читалась то злоба, то сочувствие — слишком разными они были.

— Приятно познакомиться, Антон, — женщина, присев на корточки, расстегнула молнию детского пуховика и стянула его, — Теперь, по всей видимости, ты будешь жить здесь… — На мгновение в мыслях мальчика появилось сомнение. «Как это… жить тут? А как же мама? Я что, стал ненужным ей?…».

***

— Эй, Антошка, — звонкий задиристый голос заставляет всё нутро мальчика сжаться в ужасный серый комок, застрявший шерстью в горле. — Выходи, мы тебя не обидим! — говорит главный из обидчиков. Его голос Антон не перепутает ни с кем другим. В нём сразу же просыпается столько боли, обиды и… непонимания.

Вытирая слёзы, мальчик садится в углу общей спальни, уткнувшись носом в поджатые к груди колени. В полумраке он едва слышно всхлипывает от саднящей внутри боли. Сердце рвётся на куски. Болит, страдает так, что хочется вырвать его с корнями и отбросить как можно дальше. Он не понимает, почему всё сложилось именно так… Так обидно и гнусно. Почему с ним? Он слишком мал для всего этого ужаса, с которым так неожиданно столкнулся около года назад, когда родная мать оставила его у дверей детского дома.

Пока в этой комнате никого нет, он может позволить себе такую слабость, как заплакать. Иначе засмеют — здесь неприятно проявлять свои эмоции. Судьба заставляет быть ещё совсем ослабленного человечка, ребёнка, сильным и стойким, справляться с израненной душой и печальным одиночеством самостоятельно.

— О, попался! — взъерошенная рыжая макушка мелькает среди одежды, висящей в шкафу для персонала, — Ты чего в шкаф залез, дурак? — подростки, схватив мальчика за руки, тянут его наружу. Не в силах сопротивляться, Антон поддаётся и с грохотом падает на пол, уже не обращая внимания на неприятные звуки собственных костей.

— Что вам нужно от меня? — тихонько выдавливает из себя мальчик дрожащим голосом. — Пожалуйста, не трогайте меня… — задыхаясь, он лишь прикрывает руками лицо.

— Что? Чего ты там бормочешь? — рот искажается в омерзительной ухмылке, — Пацаны, вы слышите, что он говорит? — помотав головой, подростки обступили Антона, — Я тоже не слышу. Говори громче, задохлик!

— Пожалуйста, нет… — картинка перед глазами начала плыть из-за выступивших слёз. Он чувствует себя настолько беспомощным, что уже даже не пытается сопротивляться или бежать. Хочется исчезнуть прямо сейчас. Раствориться навсегда.

Инстинктивно сжавшись, Антон даже не замечает, как подростки выбегают из комнаты, не успевая ничего сделать мальчику. Подняв голову, он замечает объёмную тень и стоящую в проходе Маргариту Александровну — ту самую женщину, которая привела его сюда, воспитательницу. Именно она каждый раз помогала Антону после очередных побоев, поднимала вопрос перед руководством, но, к сожалению, напрасно — им было всё равно. Директор предпочла не замечать этого.

— Ну, поднимайся, — она легонько погладила мальчика по мягким светлым волосам, — Всё хорошо, слышишь? Они ушли, больше тебя в обиду никто не даст.

— Вы каждый раз так говорите, — подтерев нос, мальчик сморгнул слезу.

— На этот раз будь уверен, — её пухлые губы растянулись в улыбке, — Пойдём со мной, — она взяла мальчика за руку. «Надо же… прямо как год назад» — подумал Антон, распрямляясь.

Взбираясь по лестнице на третий этаж, Антон взволнованно осматривался. Он поднимался сюда лишь пару раз, когда попал сюда, и совершенно ничего не запомнил. Работники, глядя на мальчика, улыбались, потому что понимали, зачем его сюда привели. От всей этой обстановки Антону становилось только страшнее — неизвестность всегда пугает.

Массивная дверь в кабинет директора со скрипом открылась, и перед глазами ребёнка открылся огромный стол и сидящая за ним женщина с причёской, словно дом на голове. Антон сразу невзлюбил её — «слишком злой взгляд, какой-то даже пугающий» — вспоминает он.

— Вот, это наш Антошка, — женщина бросила взгляд на мальчика, но сейчас в нём не было той строгости. — Поздоровайся. Это Роман Сергеевич, — мальчик перевёл взгляд чуть в сторону и увидел черноволосого мужчину, сидящего в кресле около стола. Тот, улыбаясь, глядел на мальчика. Он выглядел приятно: объёмный тёмно-зелёный свитер, чёрные кожаные браслеты на оголённых запястьях, приталенные брюки и идеально начищенные туфли с блестящими носами.

— Здравствуйте… — робко пролепетал Антон, поправляя края своей футболки.

— Привет, — во внимание сразу бросились ярко-голубые глаза. Они были словно сапфиры. Мужчина поднялся со стула и подошёл к мальчику. Присев на корточки около него, он протянул ему свою руку, — Я очень рад с тобой познакомиться, Антон. Сколько тебе лет? — мальчик положил свою ладонь в руку мужчины. В этих глазах он видел своё отражение, словно в зеркале.

— Мне шесть, — пробормотал он, не отрываясь от глаз мужчины. — А тебе?

— Мне чуть больше, — Роман улыбнулся такой детской непосредственности и мельком взглянул на хихикнувшую директрису, — И давно ты здесь?

— Год, — в голове сразу завертелись картинки — воспоминания прошлого года. Счастливые мгновения, когда он ещё был с родителями, сменились серой реальностью в детском доме.

— И как тебе здесь живётся, мальчик Антон?

— Мне тут очень плохо, — наклонившись к уху мужчины, прошептал он, — Пожалуйста, забери меня отсюда… — мальчик искренне надеялся, что его слова услышит только мужчина, сидящий перед ним.

— Заберу, Антош, — так же тихо прошептал Роман, взяв мальчика за руки, — Обязательно заберу.

— Обещаешь? — наивно спросил мальчик. Глядя в эти детские глаза, полные боли, Роман готов был тотчас же расплакаться.

— Обещаю, — ему было тяжело говорить.

***

На протяжении двух недель Роман Сергеевич регулярно навещал мальчика, принося ему новые вещи и игрушки, а Антон в свою очередь постоянно напоминал ему о его обещании.

Самый долгожданный день в такой короткой жизни мальчика наконец настал! С самого утра Антон беспокойно метался от одного окна к другому, выискивая кого-то похожего на Романа. Он представлял, как обрадуется его приходу, как мужчина привезёт его к себе домой, у него будет своя комната и… семья. То, чего Антон желал больше всего на свете! Не нужно было дорогих игрушек, не нужно было ничего, кроме настоящей семьи, которая всегда будет с ним, которая поддержит и защитит его от всего мира.

— Ну, привет, мальчик Антон! — Антон обернулся на голос. Этот голос пробуждал в душе радость, приятное беспокойство.

Мальчик побежал ему навстречу и, прижавшись к ноге мужчины, почувствовал то, чего раньше ощущать не доводилось — счастье. «Это словно какое-то волшебство, — подумал Антон, ощущая горячую большую ладонь на своей макушке, — Счастье невидимо, но так ощутимо… Счастье — это ты!»