В одном большом городе в одном из старинных домов на верхнем этаже жил талантливый, но неизвестный художник. Свежий старик – Анатолий Гурьевич. Вся его квартира была уставлена картинами с абстрактными сюжетами, везде виднелись остатки засохшей краски и всегда играла музыка с виниловых пластинок. Музыка развлекала творца, ведь развлечений кроме написания картин у него и не было. Из близких родственников у него был только внук, постоянно занятый на работе. Сам Анатолий Гурьевич из-за большого количества свободного времени следил за собой и, несмотря на преклонный возраст, выглядел хорошо. Жил он на пенсию да на редкие продажи картин. У него была аккуратная бородка, разве что седая совсем, и ясные голубые глаза. Про таких людей обычно говорят «человек с чистым сердцем». Искренность свой души, свойственную всем художникам, он выражал на холсте. Его картины получались яркими и иногда несуразными, но всегда наполненными чувствами.
В один из вечеров художник, сидя в кресле за чтением книги, услышал звонок в дверь. Он не ожидал гостей так поздно. Открыв дверь, он увидел своего внука, молодого человека двадцати трёх лет. Он обычный представитель современной молодёжи. Витя коротко поздоровался с дедушкой, быстро прошёл дальше в комнату и сел в кресло. Анатолий был рад видеть внука, но его настроение он не понял.
– Наверное, надо сразу тебе обо всём рассказать-неспешно начал Витя, — у меня произошли некоторые проблемы.
Анатолий Гурьевич был готов внимательно слушать и уже поддерживал внука одним лишь взглядом.
– Я потерял большой проект. Сначала вложил в него всё, а потом они нашли того, ко сделает и быстрее, и лучше. Теперь они задумали меня уволить – рассказывал молодой человек.
У него нервно дёргалась нога. Он явно был уставшим и измученным. Опрокинувшись на спинку кресла, он закрыл лицо руками от отчаяния.
– Ну ладно тебе. Сколько у тебя ещё такой работы будет – пытался утешить внука Анатолий Гурьевич.
– Такой больше не будет! -резко ответил парень, осознав, что не сдержал эмоции, он смягчил тон – мне нужно что-то делать, но я не знаю что. Поэтому и пришёл к тебе.
– Может быть тебе деньги нужны? – нежно обратился к парню старик, — так у меня завтра пенсия, ты подожди, и я тебе помогу.
– Нет, нет, я не возьму твою пенсию.
– Хочешь картины мои продай. Может они тебе и немного принесут, но хоть что-то.
Юноша осмотрел комнату, уставленную работами дедушки, и слегка оживился.
– Дедушка, а ты когда-нибудь выставлял свои работы? – спроси Витя, вытаскиваю ноутбук.
– Ну да, на улице сидел иногда – неуверенно ответил Анатолий Гурьевич. Он совсем не понял какое отношение этот вопрос имеет к проблемам внука. А тот уже набирал кому-то сообщение.
– Как так? Тебе нужно пространство и нужна нормальная выставка — уже с энтузиазмом продолжал молодой человек.
– А как ты хочешь решить свои проблемы вставкой с моими работами? – совсем ничего не понимал художник.
– Всё очень просто. Я сделаю рекламный проект твой выставки – на его ноутбук пришло сообщение, – вот я уже и помещение нашёл. Я проведу такую рекламную кампанию, что даже мои начальники захотят на неё прийти и, конечно же, они меня не уволят. Ты же не против?
– Не против – уверенно сказал Анатолий Гурьевич. Он был счастлив от возможности помочь внуку своим творчеством, а за одно и исполнить свою старую мечту.
Решение было принято. Художник начал выбирать какие картины будут выставляться, Витя ему помогал. Ещё он занимался рекламой, которая шла очень успешно. Он создал отдельное сообщество для выставки и публиковал посты с ярким дизайном. Видео про выставку разлетелось по всему интернету. Начался тренд: «Вы тоже хотели бы всю жизнь заниматься любимым делом, ничего не публиковать, а потом проявиться так, чтобы о вас говорили все, как о том художнике?» Идея Вити заключалась в том, чтобы до последнего момента не раскрывать личность автора картин. Уже появившиеся поклонники писали комментарии и сообщения, спрашивая о том, кто такой этот творец. Витя отвечал лишь, что это выставка будет «что-то совершенно новое». Зрители же ждали обзор критиков, чтобы чуть больше узнать про это новое.
Когда до открытия выставки оставалось немного, молодой человек пришёл к дедушке поделиться новостями.
– Представляешь, про нашу выставку заметку написали – с радостью объявил Витя.
– Как написали? – присев в кресло, спросил Анатолий Гурьевич.
– Тут написали по то, что некий, никому не известный художник выставляет – пробегая глазами текст на телефоне, пересказывал юноша. – написали, что творец слишком быстро набрал популярность, хотя о нём никто ничего не знает и никто не знает, чего ожидать. Ещё здесь есть комментарий критика. Какого-то Карла Образовского – он притих и начал вчитываться в заметку.
Старик начал переживать. Он и так опасался того, что его не поймут или засмеют. Именно поэтому не выставлял свои работы раньше. Пока что выставка не открылась, но его уже обсуждали и это настораживало Анатолия Гурьевича.
– Он просто злой какой-то – прыснул Витя.
– Что он им сказал? – стараясь скрыть переживания, спросил художник.
– «Не стоит возлагать большие надежды на незнакомого автора, ведь он может оказаться ничем не выдающимся и не отличающимся от других» — тихо и как будто извиняясь, произнёс молодой человек. – Ты не бери это в голову. Он просто привык к стандартным, одинаковым картинам, а ты такие не пишешь. Вот и удивишь его!
– Главное, чтоб людям понравились мои работы, а критики это уже другое – спокойно ответил дедушка, но всё-таки мысли его стали тяжелее от этого комментария.
– Ещё мне звонил представитель этого критика, просил разрешение приехать с прессой до открытия выставки. Чтобы критик всё мог рассмотреть и журналисты снять репортажи.
– Ладно, если так хотят, пусть приходят.
Следующие две недели прошли в напряжении. Анатолий Гурьевич переживал насчёт того, как посетители примут его творчество. Витя всё задуманное исполнил, он прекрасно реализовал рекламу выставки. Ему оставалось взять на себя удар от журналистов, ведь дедушка очень не любил их.
Выставка была очень быстро и хорошо организована. Найти помещение и обустроить всё остальное помогли знакомые Вити. Само пространство выглядело очень любопытно. На стене перед входом буквами разного шрифта было написано название экспозиции: «Наброски эмоций». На той же стене располагался коллаж из фрагментов разных картин, и эта композиция пестрила яркими цветами. По залу были развешены картины, в свойственной автору экспрессивной манере. Были и грустные работы, изображающие размытый городской пейзаж, и радостные с абстрактным сияющем солнцем. Маленькие зарисовки художника дополняли огромные полота. Каждый рисунок, не используя конкретных образов, раскрывал свою тему: тему творчества, дружбы, одиночества или семьи.
За два часа до открытия выставки на место приехал Анатолий Гурьевич с внуком. Художник был взволнован, но виду не показывал. На нём была чистая белая рубашка, синяя жилетка, строгие брюки и очки, предававшие статус умного человека. Он прошёлся по выставочному залу и зашёл в каждую отгороженную зону, проверяя всё ли в порядке. Он поправлял картины, какие-то даже перевешивал.
За час до открытия приехали журналисты с критиком, которого Анатолий ждал больше всего. Важного человека из этой небольшой кучи людей было определить просто. Он не торопился, это вокруг него все крутились, спрашивая: «Карл Юрьевич, вам нужно что-то для работы?». Карл лишь сухо отвечал, что ему ничего не нужно. Критик попросил дать ему время осмотреть выставку одному и медленно двинулся по залу. В это время Витя отвёл журналистов в другое место, где, они бы могли задать свои вопросы и не мешать критику. Анатолий Гурьевич пошёл с ними, но потом, когда обычные посетители начали приходить, он вернулся в выставочный зал. Художник очень хотел понаблюдать за теми, кто пришёл посмотреть на его работы. В одном из закоулков выставки он увидел критика, Карла Юрьевича, сидевшего на лавочке напротив композиции картин и смотревшего на небольшой набросок. Анатолий сел рядом с ним. Он почувствовал, что рядом с ним сидит уже не тот важный критик, отдававший указания подчинённым, а обычный посетитель выставки. Художник захотел узнать, что же его так изменило, но напрямую спрашивать не стал.
– Как вам выставка? — спросил художник, пользуясь тем, что его личность никто не знает.
– Я её ещё не всю осмотрел – не отрывая глаза от зарисовки, сказал Карл Юрьевич.
– Почему? Вы же давно приехали на выставку.
Анатолий Гурьевич забыл, что для критика он обычный посетитель. А как посетитель, он не может знать, когда тот приехал. Но Карла это не смутило, он был слишком отвлечён от разговора своими мыслями.
– Знаете, я также, как любой человек, люблю те картины, в которых нахожу себя. Именно это чувство обычно объединяет художника со зрителем. В академически правильных портретах других людей найти себя невозможно. Тем не менее их все рисуют, потому что «надо». А я не пошёл смотреть выставку дальше, потому что мне и здесь хорошо. Я сижу вот за тем столом в кругу моих друзей – указывая на набросок и по-доброму улыбаясь, сказал Карл, уже совсем не критик.
На той зарисовке и правда был стол и за ним сидели люди, в очень яркой и абстрактной комнате, от них исходили лучи света. Эта небольшая картина была пропитана спокойствием и радостью. Хоть художник понимал, что рисовал совсем не друзей критика, но это не имело никакого значения. Он позволил фантазии зрителя додумать всё, что хочется и был рад затянуть простого человека в атмосферу счастья.
– Мы с друзьями, уже давно не виделись – продолжал Карл – у всех работа, семья и совсем нет времени. А сейчас мы как будто сидим там все вместе. Но, конечно, в моих фантазиях всегда есть место и художнику.
– Что же по вашему мнению он делает на этой картине? – с нескрываемым любопытством спросил сам художник.
– Я думаю, что он стоит за дверью этой комнаты и вот-вот войдёт к нам.
– Нет, что вы – слегка возмутившись, ответил творец – я бы не потревожил вас.
Только сейчас Карл Образовский оторвал глаза от картины посмотрел собеседнику в глаза. Он смутился, видимо не хотел быть настолько искренним с автором, но виду не показал. Критик встал, художник поднялся за ним.
– Спасибо вам – спокойно сказал Карл и вышел из ограждённой зоны зала.
А Анатолий Гурьевич остался с мыслями о том, какую же статью напишет критик.
