XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

I.

Самый большой цветастый плакат на стенде с афишами будто кричал на смотрящего своими буквами: «СИНЯЯ ПТИЦА — Пьеса по мотивам произведения Метерлинка М.»

Сережа разглядывал его с удовольствием. Вокруг надписи красовались иллюстрации к сюжету — ожившие предметы кухонной утвари, старая фея, которая почему-то больше была похожа на ведьму по мнению мальчика. Большой интерес у него вызвали два маленьких ребенка, смотрящие на зрителя с плаката — мальчик и девочка. Он не хотел отрываться от них, разглядывая черты лиц и старинную одежду.

Погрузившись в свои мысли, Серёжа не замечал замёрзшие после улицы пальцы и кончик носа. Его окутывало приятное тепло в фойе театра и не спеша согревало. Вот уже в пальто стало жарко, и оторвавшись от столь увлекательного занятия, он снял его и медленно понёс к раздевалке, попутно всматриваясь в интерьер театра. Из-под тяжёлых бордовых портьер еле пробивались солнечные лучи, в которых кружилась старинная пыль. Массивные деревянные двери, украшенные резьбой и огромная хрустальная люстра завершали образ этого места и приводили Серёжу в восторг.

Сдав своё пальто и получив номерок 104, он попытался углядеть хотя бы кого-то из своих одноклассников в шумном фойе. Тут кто-то потянул его за плечо:

— Привет, ты чего тут столбом стоишь? Вон, все наши возле Людмилы Николаевны собираются. Скоро заходить будем. Пойдем уже, а то опять места только с краю останутся…. Как думаешь, представление интересное будет?

— Это не представление, а пьеса! Саша, ты вообще интересовался о чём она? Она про…… — хотел было продолжить Серёжа, но друг его перебил:

— А ну нет! Испортишь всю малину мне своими рассказами… Я сам хочу посмотреть и убедиться, что учителя нас не поведут на что-нибудь интересное! – фыркнул мальчик.

— Почему ты так говоришь? Ты даже… – тут его голос прервался строгим тоном Людмилы Николаевны. После очередной инструкции «что можно, а что нельзя» делать в театре, они отправились в зал.

Мальчикам повезло — они заняли места в середине ряда, Серёжа расположился на велюровом оранжевом кресле справа от Саши. Слева от них села Света — их одноклассница. Света – так же зовут его маму. Светлана Кирилловна Марцинковская работает хирургом, по этому от неё часто пахнет лекарствами, но мама ассоциируется у Серёжи с запахом ромашкового чая …

Пока Серёжа витал среди своих воспоминаний, конферансье уже рассказал о том, как работники театра рады приветствовать ребят здесь, и только после поднятия кулис Серёжа обратил внимание на сцену. Посмотрев на друга, он увидел, что Саша снял ботинки. Серёжа тоже снял обувь. Сквозь носки пальцы почувствовали жёсткий ковролин.

II.

На свежем воздухе зябко, несмотря на безветренную и безоблачную погоду, словно весна с неохотой всё откладывает свои будильники, не желая просыпаться и нести в мир тепло.

— Сколько уже времени? – Серёжа стоял с друзьями у выхода из театра, оглядываясь по сторонам.

— Час дня – ответил один из мальчишек, и Серёжа, попрощавщись с друзьями, поторопился уйти. Ему нужно навестить свою бабушку – она проходила терапию в больнице в другом районе.

Здание больницы было небольшим и чем-то походило на простой жилой дом. Его можно отличить от дома лишь по красной табличке, оповещающей прохожих о том, что она — больница.

Всё как обычно – подходишь к администратору, называешь человека — к кому хочешь зайти, и кем ему приходишься. Далее если рядом есть медработник — он проводит тебя до нужной палаты.

В больницах и поликлиниках всегда пахло как-то по особенному, как не пахнет нигде больше.

Они поднялись на второй этаж. Постучав в белую дверь, медсестра сказала:

— Августина Георгиевна, к вам снова внук. – после короткой паузы она открыла дверь в палату. Бабушка сидела на табуретке рядом с миниатюрным столиком возле окна, в голубом халате и красных тапочках.

— Привет, бабуль – мальчик подошёл и крепко её обнял – Я с театра иду. Вместо уроков на пьесу ходили с классом.

— Привет, Серёженька. – бабушка обняла его в ответ и потрепала его рыжие кудряшки — Садись, солнышко, чай только заварился.

Серёжа достал из пакета купленное по дороге печенье и сел за стол. Он часто приходил увидеться с бабушкой.

— Ты не спрашивал у мамы, она сможет заехать на этой неделе? Она бы привезла мне мою подушку, на другой здесь спать просто не могу.

— Нет, не знаю, она работает. Может быть на выходных или в пятницу, я спрошу у неё.

Пробыв у бабушки около часа, мальчик надел пальто и вышел в коридор. Но он не пошёл обратно. Он залюбовался шторами в палате напротив, сквозь которые играли лучи света: разноцветные кусочки прозрачной ткани были сшиты между собой. В некоторых из них были какие-то рисунки — бабочки, жирафы, динозавры, птицы и многие другие, которых не было видно за чьей-то фигурой.

Теперь на него уставились два василька. Странно увидеть в марте два цветка, тем более в больнице, не находите? Это были завораживающей красоты глаза, обрамлённые прямыми светлыми от природы ресницами.

— Здравствуйте, а кто Вы? – откликнулась девочка. Голос очень подходил к её голубым цветочным глазам.

После её вопроса Серёжа получше оглядел её: Девчонка лет девяти в зелёной фланелевой пижаме, болезненная на вид, но с очень живыми глазами. Песочного цвета волосы, по-детски блондинистые и редкие, спускались чуть ниже плеч и на кончиках завивались внутрь.

-А, я… Серёжа, — оглядывая её с ног до головы промычал мальчишка — привет. Ты недавно сюда попала? Тебя раньше не было.

— Да. Я после школы начала сильно кашлять, а потом меня привезли сюда.

-А как тебя зовут?

-Василиса, -Теперь Серёжа приметил зелёную табличку в ногах кровати:

«Кристалёва В. В.»

-Хочешь стать моим другом? Мне немного одиноко, хоть бабушки из других комнат очень добрые….

-Конечно, — сказал мальчик в ответ на её улыбку.

III.

Так и текли весенние будни. Несколько раз в неделю после школы он заглядывал в больницу проведать бабушку и провести время с Васей. Она оказалась милой и мечтательной девочкой, которая любит жирафов и ласточек. Ещё она любит овсяное печенье с чёрным чаем.

-Я не понимаю, как взрослые пьют кофе! — Вася нахмурила брови и скорчила лицо, а потом засмеялась. Сегодня её волосы были заплетены в две жиденькие косички, закреплённые фиолетовыми бантами.

Серёжа сидел возле её кровати на деревянной табуретке лицом к окну. Он раздвинул те пёстрые шторы, которые ещё в первый день привлекли его внимание, его рыжие волосы переливались в последних лучах солнца. Девочка заметила его сосредоточенный взгляд на чём-то вне больницы и, встав из-под тяжелого больничного одеяла, и подошла. К слову, с момента первой их встречи она почти не вставала с постели – у неё часто сильно болели ноги.

Он смотрел прямо на клумбу во внутреннем дворе больницы — старая, собранная из покрашенных шин. Вася обратила на это внимание, но больший интерес вызывали глаза мальчика – глубоко посаженные чёрные глаза выглядели как угли в догорающем костре его рыжих волос.

— Знаешь, я как выздоровлю — попрошу родителей отвезти меня на природу, – она улыбнулась и мечтательно вздохнула. Василиса была очень улыбчивая девочка по своей натуре. – Ой, подожди! Я же тебя нарисовала!

Она, спотыкаясь, подошла к прикроватной тумбочке, и, открыв скрипящую дверцу, достала альбом. Полистав его, Вася остановилась на одной из страниц. Она не торопилась его показывать, долго смотрела то на рисунок, то на Серёжу.

— Я старалась – немного засмущавшись, она нерешительно перевернула альбом.

Оранжевым фломастером накручивались в локоны волосы, над румянцем из розового расположились два чёрных круга– один нарисован фломастером, другой простым карандашом, и улыбка.

-Очень красивый рисунок, мне нравится. Спасибо! Ты очень хорошо рисуешь.

— Ага! Вот только некоторые фломастеры уже засохли, и мне пришлось попросить у бабули из другой палаты простой карандаш чтобы закончить тебе глаза! – хихикнула Вася, явно обрадованная тем, что её другу понравился портрет.

— Хочешь, я могу принести тебе свои фломастеры? Они мне уже не нужны, а тебе я думаю пригодятся.

— О, правда?! Спасибо огромное, Серёжа! – девочка его обняла. Мальчик взял рисунок, и, пообещав принести фломастеры завтра, вышел из её комнаты.

Его телефон зазвонил:

— Серёга, сегодня тоже не получится? — произнёс уже ни на что не надеющийся голос в трубке — или ты вообще больше играть не будешь?

Это был Саша. Они часто, до знакомства с Васей, играли по сети, но теперь времени после прихода с больницы оставалось лишь на уроки и домашние мелочи.

— Да, прости. Как-нибудь на выходных — виновато ответил парень.

— Да что такое-то… Чем ты там занимаешься хоть? Там правда интереснее? — обида читалась в его голосе давно, ведь Серёжа мало что рассказывал о том, кого он там навещает помимо бабушки.

— Извини, правда. У меня не хватает времени. Мне пора, до завтра, — Мальчик положил трубку.

Идя дальше вниз по лестничной площадке, он услышал, как внизу, еле слышно, почти шёпотом, кто-то ругался. Он остановился и начал вслушиваться.

— Вы должны понимать, что здесь ей мало чем могут помочь!

— Как мы ей должны это объяснять? Она еще ребёнок! Неужели невозможно привезти сюда необходимую технику для лечения? Лекарства? — это был знакомый голос Виталия Фёдоровича, папы Василисы. Он звучал очень взволнованным и растерянным.

-Я понимаю, что вам нужно принять очень серьёзное и тяжёлое решение, но это необходимо для вашей дочери как кислород!

-Наша Вася, почему это всё достаётся ей – вопросил третий голос. Он принадлежал маме девочки — Полине Ренатовне. Молодая светловолосая женщина с маленькими руками и такими же голубыми глазами, как и у Василисы. Мальчик познакомился с её родителями когда они зашли в палату в один из его визитов.

Вот так Серёжа подслушал разговор семьи Кристалёвых и доктора.

— В любом случае, вы не можете ждать более десяти дней. Эта болезнь не лечится тем, что есть в этом городе, её состояние ухудшается, не вас ли должно это беспокоить?

— Дайте нам одну неделю. Мы всё обдумаем. – ответил Виталий Фёдорович.

Обдумают что? Разве у нее такая серьезная болезнь? Мальчик был в смятении. Конечно он понимал, что месяц от простуды не лечится, да и ноги от кашля не болят, но старался не думать об этом, потому что глаза её всегда были такими весёлыми…

Теперь он побрёл домой по пустой будничной аллее. Иногда по дороге проезжала редкая машина, нарушая тишину его прогулки до дома. Он всё думал над тем, что же случится через неделю.

Дойдя до квартиры он открыл дверь и почувствовал, что дома стоял навязчивый запах чего-то сытного. Серёжа сменил школьную форму на домашнюю выцветшую футболку и синие шорты. Зайти на кухню было пока главным желанием — он очень голоден. На старой конфорке стояла алюминиевая посудина. Открыв крышку, там было рагу, приготовленное мамой.

В остальном, помимо появившейся тревоги за его маленькую подругу, вечер проходил как обычно — уроки, подготовка к школе, небольшая уборка. Ещё он положил в портфель небольшую зелёную коробочку — ту самую, в которой лежали фломастеры для Василисы.

IV.

Школьный звонок. Каждый понедельник он звенит очень громко для мальчика, потому что кабинет, в котором проходит первый урок Серёжи в этот день находится рядом со звонком.

Старая исписанная парта и тёмно-зелёная доска, на которой дежурная старательно писала фразу «Классная Работа», приподнимаясь на носочки, чтоб дотянуться – он наблюдал такую картину каждый день вот уже довольно много времени, но нельзя сказать, что это удручало – Серёжа очень любил школьные уроки.

Время шло мучительно медленно, он не мог не думать о Васе. Что же означал этот разговор между её родителями и врачом? Она уедет через неделю? Куда? Много мыслей смелись в один ком волнения в его груди, так что на уроках он толком и не слушал учителей.

Он отнёс ей фломастеры после школы, и всё было как прежде. Они болтали так же, как и обычно. Они улыбалась так же как и раньше и Серёже даже показалось на миг, что вовсе не было никакого разговора на лестнице, не было никаких волнений и напряжения — что это он всё себе напридумывал. От этого становилось легче.

В среду Серёжа шёл уже без пальто– снега таяли, деревья покрылись почками.

Ветер прогнал все облака, и одно-единственное солнце на небе осталось, как всевластный король. Вот пролетели две птицы – то ли ласточки, то ли синицы. Он подумал, что Васе бы понравилось – она очень любит птиц.

Поднимаясь по старой лестнице терракотового цвета, он уже придумывал о чём бы сегодня ей рассказать – о том, что во круг школы уже почти не осталось снега и на физкультуре они бегают вокруг школы, или о том, что сегодня ему ничего не задали?

Серёжа подошёл к двери и постучал.

Палата была пуста. Кровать заправлена. Пёстрых штор не было – на их месте висела обычная тюль.

Бабушка передала ему ту маленькую зелёную коробку с фломастерами. Внутри была записка, написанная большими печатными буквами, коряво и с ошибками:

«Спасибо за фломастеры!».